Владимир Ардаев, обозреватель МИА "Россия сегодня"
Сообщения о боях и терактах из этой ближневосточной страны приходят каждые несколько дней. Сообщение о сбитом в Ираке военном самолете США, тут же опровергнутое Пентагоном, привлекло едва ли не больше внимания мировых СМИ, чем известие об очередном крупном террористическом акте, совершенном в ночь на 3 июля, когда в центре Багдада, в районе Эль-Каррада, где расположено большое число ресторанов и торговых площадей, взорвался заминированный автомобиль.
Взрыв был настолько мощный, что повлек за собой пожар в ряде зданий. Погибли около трех сотен человек, к утру среды, 27 июля, удалось опознать только 34 из них. Ответственность за теракт взяла на себя радикальная группировка "Исламское государство" (ИГ, запрещена в России).
Заместитель министра иностранных дел РФ Олег Сыромолотов признал, что, несмотря на все усилия, в том числе российских ВКС, "до окончательной победы над террористами в Сирии и Ираке еще очень далеко".
До победы далеко. А что будет после нее, и как скоро в эту ближневосточную страну могут вернуться мир и покой? Есть ли шансы в обозримом будущем восстановить дееспособное иракское государство?
Об этом во вторник, 26 июля, в Международном мультимедийном пресс-центре МИА "Россия сегодня" дискутировали специалисты.
Сто лет эксперимента
Ключевые проблемы Ирака сегодня — это кризис государственности, проблема безопасности страны, ее экономическая состоятельность и факторы внешнего воздействия со стороны Саудовской Аравии, Ирана, США, Евросоюза и других "игроков", считает специалист по современной истории Ближнего Востока и Северной Африки, преподаватель факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ Григорий Лукьянов.
Специфика самой иракской государственности в том, что она изначально была сформирована извне, другими государствами, находящимися на иной цивилизационной ступени развития, напоминает профессор кафедры востоковедения МГИМО (У) МИД РФ Марина Сапронова.
В начале XX века, когда формировалось современное государство Ирак, наиболее влиятельной силой на Ближнем Востоке была Великобритания, и она внедряла туда собственные представления о демократическом государственном устройстве — прежде всего, принцип парламентаризма. Это было прогрессивно само по себе, но мало отвечало традиционным местным представлениям о "сильной" власти.
Ирак — многонациональное и многоконфессиональное государство, главная проблема которого состоит в том, что права и интересы всех многочисленных этнических и конфессиональных групп в нем декларируются в основном законе, но никем и никак не защищаются на деле. Точно так же обстоит дело с федерализацией страны, которая, по сути, существует лишь в декларации, отмечает ученая-востоковед.
Бесконечное множество
Сейчас государство Ирак представляет собой де-факто лишенную центральной власти территорию, населенную шиитскими, суннитскими, разными национальными и племенными общинами, в силу собственных возможностей самостоятельно отстаивающими свои интересы. Несмотря на появление общего грозного врага в лице ИГ, многие из них продолжают воевать между собой.
"Как бы ни был плох авторитарный режим Саддама Хусейна, но до вторжения сил коалиции под руководством США в Ирак государственность в этой стране была. Вот уже более десяти лет ее нет", — констатирует старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов.
По словам Григория Лукьянова, основное, что определяет современное иракское общество — это фракционность. Однако при любом пропорциональном представительстве всех множественных политических фракций в органах управления страной, власть в ней все равно будет принадлежать шиитскому большинству. Что, по мере продолжения внутренних распрей, делает проблему гражданского примирения все более трудноразрешимой.
Центробежные тенденции
По мнению всех аналитиков, едва ли не единственный возможный путь к сохранению Ирака в виде единого государства — его федерализация. Однако она, предусмотренная конституцией, пока только там и значится. К созданию механизма образования федерации, по сути, не сделано ни одного шага. В иракском парламенте до сих пор нет Совета Федерации — верхней палаты, состоящей из представителей федеральных субъектов. Как нет и самих субъектов, говорит Марина Сапронова.
"Совершенно не очевидно, что Ирак останется единым государством. По факту и сегодня единого Ирака, как такового, нет", — говорит он.
Между тем самоопределение Иракского Курдистана — отнюдь не чисто иракская проблема. В нем категорически не заинтересованы соседние страны — Сирия, Турция, Иран, которые не без оснований опасаются, что возникновение государства курдов послужит мощнейшим детонатором курдского сепаратизма и на их территориях. В то же время Вашингтон традиционно поддерживает курдские движения.
