Потенциал БРИКС огромен, и нужно ставить альянсу конкретные задачи развития, считает директор Центрального экономико-математического института РАН Альберт Бахтизин. В интервью РИА Новости в преддверии саммита БРИКС в Казани он рассказал, почему не стоит открывать двери в БРИКС всем подряд, как наша страна может стать ключевым игроком этого клуба, а также зачем России суверенная экономическая школа, и что помогает РФ и Китаю противостоять бесчисленным санкциям. Беседовал Серго Кухианидзе.
– В очередь на вступление в БРИКС выстроились почти 30 стран. Вот и накануне приближающегося саммита в Казани все гадают: кому же откроют двери на сей раз? Не кажется ли вам, что таким образом альянс превращается в тот самый воз из басни Крылова, который не в состоянии двигаться вперед из-за того, что впряглись в него лебедь, рак да щука?
– Хотя входящие в БРИКС страны, действительно, очень разные, но на воз из басни Крылова этот блок все-таки непохож, поскольку у его участников есть понимание того, что в последние десятилетия в мировой макросистеме накопилось множество проблем: возросшие долги, торговые и финансовые дисбалансы, которые требуют расшивки. Поскольку главный должник планеты – США – традиционно решает эти проблемы за счет других государств, создавая новые очаги напряженности, естественное желание другой части мира заключается в объедении, к примеру, на базе сформировавшегося полюса глобальной политики во главе с КНР.
С другой стороны, вы правы, что БРИКС, особенно после вступления в него с 1 января 2024 года новых членов, начал "топтаться на месте". Не говоря уже о том, что до сих пор не сформулированы конкретные цели альянса, не обозначен четкий вектор его развития. Все в общих чертах и слишком расплывчато. Если блок позиционирует себя как противовес западной модели развития мира, то нужно, по крайней мере, понять, в чем суть альтернативы.
– Неужели у всех наших экономистов, экспертов, аналитиков не хватает мозгов на это?
– Мозги есть, но за последние 30 лет сформировалась заметная прослойка экономистов, обучающихся в основном по переведенным с английского языка учебникам, составленным западными специалистами. В них не только культивировались идеи о безальтернативности рыночной экономики, но и о единых для многих стран путях, ведущих к ней. Разве это верно? Ведь все страны отличны, как по своей истории, культуре, так и по экономической базе.
К примеру, одна из навязанных извне догм заключается в том, что денежная эмиссия является причиной инфляции, а желаемых целей по увеличению темпов роста экономики достигнуть она не поможет. Эта установка подкрепляется расчетами, осуществляемыми с помощью модельных комплексов, большинство из которых рекомендуются международными организациями (МВФ и другими) в качестве стандартных инструментов для осуществления прогнозов и сценарного анализа. "Зашитые" в них коэффициенты определяют однобокую возможность распределения финансовых потоков, что порождает миф о невозможности освоения дополнительных эмиссионных средств российской экономикой в силу ее отсталости.
России, конечно, необходимо продвигать свою суверенную экономическую школу. Возрождая при этом все то, что было открыто выдающимися советскими и российскими экономистами. Например, Леонидом Витальевичем Канторовичем, получившим Нобелевскую премию за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов, или Валерием Леонидовичем Макаровым, под руководством которого была во многом сформирована современная научная школа в области математического и компьютерного моделирования экономики.
Однако БРИКС пробуксовывает не только от отсутствия новых, прорывных идей. Для того, чтобы двигаться вперед, необходимо определиться, кого, по каким критериям он принимает в свои ряды? Известно, например, что для того, чтобы войти в Евросоюз, стране для начала надо стать его кандидатом, выполнить массу строгих обязательных требований. Иначе может возникнуть неразбериха с составом и статусом участников, как недавно в Нижнем Новгороде на конференции БРИКС по развитию суперкомпьютерных технологий. Она должна была способствовать выработке странами БРИКС совместных решений и определению тут ключевых направлений. Однако, никто из новых членов БРИКС не принял в ней участие даже онлайн, в дистанционном формате. Да, классическая пятерка БРИКС присутствовала, но Китай – один из лидеров наряду с США в области суперкомпьютеров – прислал лишь одного своего представителя, что совершенно не характерно для них, всегда отправляющих на подобные мероприятия большое число экспертов.
– Что это, некий демарш со стороны Китая?
– Нет, никакого протеста я в этом не вижу. Пекин по-прежнему взаимодействует с Москвой по самому широкому кругу вопросов, но при этом есть сферы, где китайцы действуют сейчас осмотрительно, опасаясь вторичных санкций со стороны Вашингтона. IT-сфера как раз одна из них. США уже несколько лет сокращают поставки высокотехнологического оборудования и комплектующих китайским компаниям, поэтому Китай стремится не давать лишнего повода для новых ограничений.
– Кстати, возможна ли отмена тех или иных санкций или ослабление их, в случае победы на выборах 5 ноября Дональда Трампа?
– Скорее всего нет. Антироссийские санкции вводились не под президентские выборы США, да и вызваны они по большому счету не только событиями вокруг Украины. К примеру, Китай в своей внешней политике ничего плохого для Вашингтона не делал, но тем не менее Белый дом в 2018 году инициировал против Пекина торговую войну и продолжает ее до сих пор.
Так что санкции против России – суть долгосрочной и многовекторной политики Вашингтона в отношении нашей страны.
– Многовекторной?
– Конечно. Антироссийские санкции направлены и на то, чтобы разорвать связи Москвы с Европой, ослабить российско-китайское партнерство, отдалить Россию от стран Глобального Юга. Что в итоге, по мнению западных стратегов, должно привести Россию к полной технологической деградации.
– Такое возможно?
– Думаю, что нет. Чтобы обрушить страну с большой мощью, одних ограничительных санкций недостаточно. Конечно, их воздействие на продолжительном периоде времени может ослабить любое государство, и Россию в том числе, но эффективность внешнего давления может быть нивелирована форсированным внутренним развитием и диверсификацией отраслевой системы.
Например, весной нынешнего года вместе с коллегами из КНР мы провели стресс-тест крупнейших экономик мира с позиций санкционного давления. Согласно его данным, выяснилось, что и Россия, и Китай находятся среди стран, наиболее устойчивых к экономическому прессингу. В отличие, допустим, от государств Европейского союза.
Таким образом, в случае эффективного использования потенциала нашей страны возможно и эффективное противостояние санкционному давлению.
– А каков запас этой прочности, устойчивости у России, раз санкциям Запада не видно конца?
– Ну, он достаточно высок. Я же сказал, что Россию не обрушить санкциями в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Другое дело, что мы не должны бездействовать и уповать исключительно на размеры территории и ресурсы. Важнейшие требующие решения проблемы – сбережение населения страны, выравнивание регионального развития, увеличение нормы накопления основного капитала, поддержка наукоемких отраслей, повышение уровня монетизации экономики, корректировка денежно-кредитной и налоговой политики государства и многое другое.
Но решить за год-два столь критичную для России проблему демографии в части увеличения рождаемости невозможно. Значит, усилия надо сконцентрировать сегодня не только на повышении рождаемости, сколько на обеспечении достойной жизни тем 146 миллионам соотечественников, проживающих в стране. Ведь смертность среди населения России, особенно мужского, просто зашкаливает. Стрессы, алкоголь, табакокурение привели к тому, что мужчины в стране живут почти на 11,5 лет меньше женщин – а это один из мировых антирекордов.
– А как вы прокомментируете другие цифры по России, постоянно повышаемой сейчас ключевой ставки, например?
– Глядя на действия ЦБ, вопрос "повысят – не повысят ключевую ставку" становится среди экспертов главнейшим вопросом российской экономики, что неправильно. Сейчас прогнозируется ее дальнейшее повышение, а специалисты ВЭБ.РФ недавно отметили, что для достижения таргета по инфляции в 4%, она должна быть поднята до 52%. Надеюсь, что это была горькая шутка, поскольку в противном случае мы вырвемся по этому показателю в мировые антилидеры.
Да, в России ставка пока на уровне 19%, однако, к сожалению, судя по последним событиям, имеет тенденцию к росту. Но ведь при постоянном повышении ключевой ставки про экономический рост придется забыть. На текущий момент она уже в четыре раза выше, чем у стран еврозоны и США. С этими государствами мы находимся в геополитическом противостоянии, но и у ближайшего союзника – Китая, ставка ниже, чем у нас в пять раз. Причем если упомянутые государства ее снижают, то российский ЦБ, наоборот, считая экономику перегретой, ее повышает.
Таким образом, таргетируя инфляцию, российский денежный регулятор гасит экономический рост, хотя никаких доказательств негативного влияния увеличения цен на темпы экономического роста нет. Более того, даже МВФ – главный методолог нашего денежного регулятора, в одном из своих исследований подчеркивал необходимость придерживаться взвешенной политики в части управления ключевой ставкой, поскольку негативные последствия могут проявляться спустя десятилетия. Так, усредненные оценки по ряду стран показывают, что повышение ключевой ставки на один процентный пункт через совокупную факторную производительность снижают темпы роста ВВП на 5% за 12 лет.
Кроме того, опуская из внимания запретительно высокую ключевую ставку, отметим то, что частота ее изменений в России в разы превосходит оппонентов – за период с 2013 по 2023 год она менялась более 50 раз, что почти в три и шесть раз выше, чем в США и Еврозоне соответственно, и на порядок выше, чем в Японии. А ведь такая "нервозность" ЦБ РФ дестабилизирует экономическую систему, поскольку постоянно дезориентирует участников финансовых отношений.
В нашей стране целесообразно было бы ввести линейку ключевых ставок, дифференцированных в зависимости от срока кредитования и отраслевой принадлежности. Для приоритетных сегментов, которые обладают наибольшим мультипликативным эффектом для российской экономики и нуждаются в защите, ставки нельзя перманентно повышать, чтобы не гасить экономический рост в стране, а наоборот – необходимо снизить до приемлемого уровня.
– Все, что происходит внутри России, важно, надо полагать, и для ее отношений с БРИКС?
– Безусловно, Россия, по моему глубокому убеждению, должна играть в БРИКС более весомую роль, и не только из-за председательства Москвы в текущем году. При этом речь не идет о доминировании. Просто в любой команде должен быть свой так называемый playmaker, который генерирует идеи, стимулирует их воплощение в жизнь. На нынешнем этапе эту роль могла бы взять Россия. Ведь основным интересантом создания той же новой платежной системы БРИКС является, прежде всего, наша страна. Поскольку из всех членов альянса только ее и Иран отключили от SWIFT, а все остальные по-прежнему ее пользуются. На саммите в Казани по-хорошему должен быть предложен хотя бы прототип новой альтернативной платежной системы БРИКС, и логично чтобы инициатива исходила от нашей страны.
– А что с единой валютой БРИКС?
– Про нее, считаю, пока говорить слишком рано, поскольку вопросов тут куда больше, чем ответов. Непонятно, что это будет за валюта, кто станет ее эмиссионным центром, в каких пропорциях каждая из стран будет участвовать в ее создании. Одно ясно, что эта валюта не должна быть юанем номер два. К чему, впрочем, не стремится и сам Китай. Во всяком случае, с его стороны не видно серьезных попыток развивать свой юань как альтернативу доллару или евро.
И, конечно, на саммите в Казани нужно не только определиться с критериями приема в БРИКС новых членов, но и прописать те преференции, которые они получат в случае вступления в объединение. Относительно, например, торговых послаблений, возможности приобретать определенные товары без пошлин, обмена технологиями, свободного передвижения рабочей силы, безвизовых обменов специалистами, экспертами, студентами, преподавателями. БРИКС необходимо насыщать конкретным смыслом. Тогда альянс будет не только расти количественно, но и качественно развиваться. Ведь потенциал его огромен.