Россия может достичь углеродной нейтральности к 2060 году только благодаря совместной работе государства, бизнеса и общественных организаций, заявил в интервью РИА Новости генеральный директор фонда "Природа и люди" Сергей Рыбаков. Кроме того, глава организации рассказал, готов ли сейчас российский бизнес финансировать экологические проекты, какие редкие виды животных и растений охраняет фонд, справляются ли природные территории с потоком туристов, и как подготовиться ко встрече с белым медведем. Беседовал Павел Зюзин.
– Остается ли актуальной тема экологии в современной политической обстановке? Что наиболее важное вы бы выделили в экологической повестке в России и мире?
– Этот год будет особенным, пройдут три конференции сторон в рамках ООН. Первая, по биоразнообразию, пройдет в октябре в городе Кали в Колумбии. Мы представим оценку открытости компаний, расскажем о том, что российские компании делают с точки зрения сохранения биоразнообразия: их работа становится все более системной, в том числе благодаря появлению российских нормативов и взятию компаниями добровольных обязательств, и нужно об этом рассказывать. Российские компании вносят реальный вклад в успешное осуществление нашей страной Куньминско-Монреальской глобальной рамочной программы по сохранению биоразнообразия.
Вторая конференция сторон по климату пройдет в ноябре в Азербайджане, в Баку. У нас есть эксперты, мы собираем круглые столы, для нас климатическая повестка, в том числе ее экономические аспекты, является одной из ключевых.
Третья конференция будет посвящена 30-летию конвенции по борьбе с опустыниванием, она пройдет в Эр-Рияде, в Саудовской Аравии в начале декабря. У России есть уникальные технологии по борьбе с опустыниванием и процессами деградации экосистем, нам есть чем гордиться и что предложить всему миру. В этом году международная повестка будет очень сильно развиваться, мы как страна в ней есть, мы в ней участвуем, в том числе мы ее и формируем.
Цель нашего фонда – объединить экспертов, ответственный бизнес и неравнодушных людей, чтобы вместе сохранить природу нашей страны. Это и есть важнейшая задача на сегодня – действовать вместе и в едином направлении.
– Насколько российский бизнес сейчас заинтересован в природоохранных проектах?
– Бизнес не может работать в краткосрочной перспективе, он не может мыслить категориями "год-два". Он планирует на десятилетия вперед и обязан заниматься природоохранной тематикой. В первую очередь, она связана с вопросами отчетности. Есть международная отчетность, климатическая, по биоразнообразию – нефинансовые отчетности, которые становятся обязательными. То есть бизнес, если он хочет существовать в перспективе больше, чем пару лет, просто обязан заниматься природоохранной повесткой.
Банк России, регулятор финансового рынка, заявил официально членам правления о том, что смотрит, как крупные компании, котирующиеся на бирже, проводят свою повестку устойчивости. Это говорит о том, что устойчивое развитие является существенным фактором финансовой стабильности. В начале мая Минэкономразвития РФ представило "Стандарт отчетности об устойчивом развитии" – это российский стандарт нефинансовой отчетности, в котором учтены международные практики. Он помогает компаниям быть более открытыми и не только отчитываться о своем воздействии на окружающую среду и общество, но и более эффективно управлять нефинансовыми рисками. Этот стандарт может стать образцом и для стран БРИКС. Таким образом, мы видим, что государство прилагает значительные усилия для того, чтобы устойчивое развитие стало реальной бизнес-практикой.
Много лет назад общался с одной очень большой иранской семьей: их бабушка, у нее тогда должны были появиться правнуки, рассказала, что в ее время показателем хорошего образования считалось знание языков. Если ты знал несколько иностранных языков, значит у тебя было блестящее образование. В настоящее время не разбираться в повестке экологии, не заниматься экологической повесткой – это то же самое, что не знать языки в то время. Это правило хорошего тона. Поэтому экология, конечно, является уже неотъемлемой частью и бизнес-процесса, и жизни людей, и планирования будущего, в том числе кадровой политики.
– В России сейчас существует немалое количество экологических движений, фондов и проектов. В чем ваша особенность?
– Первое – это наши специалисты, эксперты. У нас уникальная команда людей, неравнодушных к тому, что мы делаем. Второе – мы фонд реальных дел. Мы занимаемся только теми проектами, которые могут принести понятный, осязаемый и измеримый результат. Третье – мы объединяем все неравнодушное сообщество. Наша задача – стать той точкой сборки, которая поможет всем определиться, как и куда двигаться. Это во многом отражено в том, кто нас финансирует, – это российские компании и граждане России. Для нас это большая честь.
– Какие суммы поступают от граждан и от компаний?
– По поводу сумм от граждан могу сказать, что минимальные – от 300 рублей, а средний чек пожертвований у нас выше. Многие делают это на постоянной основе, просто подписываются, чтобы определенная сумма списывалась ежемесячно, это нам очень помогает планировать свою работу. Что касается большого бизнеса, мы – новый природоохранный фонд, сейчас только должны доказать, что мы – те, кому можно доверять, и мы реализуем интересные проекты. Мы опубликуем на сайте отчет в конце года, он будет абсолютно прозрачный.
– Эти средства идут на сохранение каких видов животных, растений?
– Сейчас мы реализуем проекты там, где необходимы срочные природоохранные меры. Одна из важных задач фонда – планомерно расширять пул партнеров и географию проектов, отвечающих нашей цели и направлениям работы. При пока ограниченном финансовом ресурсе, мы стараемся максимизировать результат. У нас три направления. Это сохранение растительного мира, сохранение животного мира и ответственное потребление, также мы реализуем проекты, которые вносят вклад в адаптацию к изменениям климата, внедряем современные технологии в экопросвещение и сохранение природы, консультируем бизнес. Если мы говорим о сохранении животных, мы вкладываемся в те проекты, которые позволяют нам понять, что происходит со всей экосистемой, в которой обитает тот или иной редкий вид. Например, изучаем гренландских китов – это типичный представитель арктических вод и один из важнейших индикаторов состояния хрупких экосистем Арктики. Смотря на то, что с ними происходит, мы понимаем, в каком состоянии находится вся экосистема данного региона.
Или выхухоль – уникальный реликтовый вид, сейчас встречающийся в основном в европейской части России. Она обитает в пойменных водоемах с очень чистой водой и является индикатором их экологического благополучия.
По направлению сохранения растительного мира, например, активно занимаемся борьбой с лесными пожарами, мы помогаем особо охраняемым природным территориям защищаться от них: снаряжаем необходимым оборудованием, используем новейшие технологии. Например, в тестовом режиме запустили чат-бот WebGIS – ресурс для визуализации и мониторинга возможных пожаров на территории ООПТ России. Это помогает сотрудникам вовремя реагировать.
При этом в Российской Федерации больше 700 краснокнижных растений и больше 400 видов животного мира. Мы не можем, к сожалению, защитить всех, поэтому выбираем те виды, по которым у нас есть экспертиза, где мы знаем, что за разумные финансовые затраты получим максимальный результат.
– Фонд помогает "медвежьим патрулям" предотвращать конфликты человека с белым медведем. Как это происходит?
– Мы являемся одним из ключевых драйверов повестки, связанной с белым медведем. Белый медведь – это крупный хищник, который живет в своей среде обитания, куда пришел человек. Для Российской Федерации Арктика является одним из ключевых регионов, это наш драйвер экономического роста. Там сейчас много строительства инфраструктуры, приезжают люди со всей страны и из других стран, которые никогда в жизни не были в Арктике, которые не знают, что такое белый медведь. Они не знают, что это – самый опасный хищник в природе, что его нельзя кормить, что нельзя трогать медвежонка. Есть много правил, при этом инструкторов, которые могут ездить по стране и реализовывать такие проекты, очень мало.
Одна из них мне рассказала историю. Когда она первый раз поехала в Арктику, она прочитала все книги и знала точно, как вести себя с белым медведем. Когда приехали туда, вышла медведица. Она прекрасно знала, что нужно стоять на месте и не двигаться, но стало страшно, она инстинктивно сделала два шага назад, и медведица побежала на нее. К счастью, рядом были опытные люди, которые знают, что делать, и они медведицу отогнали. Это говорит о том, что эти вещи должны быть у человека на подкорке.
В этой связи, мы не только с Росприроднадзором, но и с Московским зоопарком делаем курсы для министерств экологии в регионах, компаний, которые отвечают за политику безопасности своих сотрудников. Мы проводим занятия, чтобы они могли приехать, потренироваться, на собственном опыте понять, что нужно сделать. Для нас это один из флагманских проектов, наш вклад в адаптацию к изменениям климата. Ведь встречи человека и белого медведя участились именно из-за сокращения площади морских льдов, на которых зверь привык добывать себе пищу. От безысходности он идет в поселки.
– Как проходит практическая часть обучения?
– Мы используем макеты медведей. При этом вы стреляете настоящими дротиками, которые попадают в макет. То есть отрабатываете все движения, чтобы потом, оказавшись лицом к лицу с белым медведем, вы делали это на автомате. Бывают ситуации, когда животное приходится на короткое время усыплять. Например, чтобы перевезти его подальше от населенного пункта, когда хищник особенно настойчив и не реагирует на технику и средства отгона. Мы отрабатываем, как максимально безопасно провести анестезию и вывести животное из нее, каких ошибок стоит избегать. Отрабатываем также и средства отпугивания: как использовать фальшфейеры, ракетницы, дымовые шашки и тому подобное. При этом об отгонах стоит говорить в последнюю очередь, а прежде всего – профилактика. С помощью комплексных превентивных мер можно предотвратить до 90% всех конфликтов между человеком и белым медведем.
– Записаться может любой желающий?
– Пока нет, к сожалению. Пока мы приглашаем только представителей Росприроднадзора регионов, министерства природных ресурсов и представителей бизнеса, которые работают в Арктике. Пока это нельзя сделать массово. При этом материалы курса вскоре любой желающий сможет посмотреть на нашем сайте.
– В России с каждым годом становится популярнее внутренний туризм, в том числе на особо охраняемые природные территории. Есть ли в российских национальных и природных парках необходимая инфраструктура? Нужны ли ограничения?
– Не стоит путать туризм обычный и экологический туризм, это разные вещи. Экологический туризм — это туризм в дикой природе, который способствует ее сохранению и не вредит ей. Пандемия заставила нас ценить то, что есть. Люди стали путешествовать по стране, в том числе по природным местам. Мы все знаем, что после пандемии в соцсетях фотографии природы стали одними из самых популярных. Люди стали ездить не только по историческим местам, они поехали смотреть на природу, фотографироваться, изучать мир дикой природы. Инфраструктура в национальных парках и заповедниках была не готова к такому массовому потоку туристов.
Один из наших проектов – гренландский кит в Охотском море. Их беспокоит огромное количество катеров, квадрокоптеров, все хотят сделать красивую фотографию хвоста, или как киты плывут все вместе. Туристы за ними гоняются. Мы работаем с туроператорами для того, чтобы объяснить: это – животное, и к нему нужно относиться бережно. Если вы устраиваете гонки за рублем, то вы фактически наносите вред дикой природе. Да, животные не погибают непосредственно после ваших контактов с ними, но они пугаются, и покидают привычные районы и укрытия.
Нужно очень четко понимать, что такое экологический туризм, как беречь природу, должны быть правила, должно быть понимание по каждому конкретному объекту, территории и по каждому дикому животному. Потому что природа, при всей ее красоте, она все-таки дикая и очень хрупкая.
Немаловажной является и проблема мусора на ООПТ, мы занимаемся этим в рамках направления ответственного потребления: помогаем ООПТ оптимизировать раздельный сбор вторсырья, разрабатываем рекомендации, где расположить пункты сбора мусора и вторсырья, проводим семинары для туристов и посетителей.
– Россия поставила себе цель достичь углеродной нейтральности к 2060 году. Планирует ли фонд внести вклад в достижение этой цели?
– Для того, чтобы достигнуть углеродной нейтральности к 2060 году, должна быть совместная работа государства, бизнеса, общественных организаций. У каждого есть своя роль. Государство ставит цель, но у него нет всех необходимых финансовых ресурсов для того, чтобы это сделать. Оно должно привлечь бизнес и создать условия, при которых ему будет интересно в это вкладываться. Для этого есть общественные организации. Мы считаем, что это наша миссия – объяснять бизнесу, почему ему нужно вкладываться в повестку, какие бонусы – финансовые или репутационные – ему это принесет. Мы фактически выступаем в качестве независимого внутреннего эксперта и можем объяснить, где бизнес заработает, где потеряет, где может минимизировать риски и издержки, и какую пользу могут ему принести вложения в сохранение природы.