На финишной прямой турецких выборов — их давно уже называют "самыми важными выборами в мире в этом году" — разгорелся неожиданный скандал из-за России. Кандидат в президенты от оппозиции Кемаль Кылычдароглу обратился к "дорогим русским друзьям" с обвинениями в том, что они "стоят за монтажом, заговорами, контентом deepfake и записями, которые вчера были разоблачены" в Турции.
Обвинение странное и беспочвенное, и можно только догадываться, что вообще имеет в виду турецкий политик. Скорее всего, ему не понравился клип, который накануне демонстрировал на митинге президент Реджеп Тайип Эрдоган: там предвыборный ролик Кылычдароглу был перемонтирован так, что за его спиной стояли террористы из запрещенной в Турции Рабочей партии Курдистана. Но при чем тут Россия, она что, решила таким образом помочь Эрдогану переизбраться, потому что в штабе турецкого президента нет тех, кто способен на подобное "творчество"?
Кремль, естественно, отверг все домыслы о вмешательстве в выборы, а на следующий день и президент Эрдоган призвал Кылычдароглу "постыдиться" заявлений о российском участии. Оппозиционер ответил, что у него есть конкретные доказательства причастности русских к распространению фейков, и понятно, что в оставшиеся до выборов считанные часы эта тема будет в Турции в центре внимания.
Но дело, конечно, не в клипах, а в том, что сама тема вмешательства внешних сил в выборы используется обеими сторонами для того, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. И если Эрдоган и его министр внутренних дел говорят о вмешательстве США, то оппозиция не придумала ничего лучше, чем попытаться в ответ заявить о "влиянии Москвы". Но сделала это крайне неудачно, потому что с доказательствами игры Запада против Эрдогана нет никаких проблем, а вот искать русский след в турецких выборах бесполезно.
Штаты и Европа уже много лет не скрывают своего недовольства Эрдоганом, и есть серьезные основания считать, что они были как минимум в курсе попытки его свержения летом 2016-го. В этом году посол США встречался с Кылычдароглу, чем вызвал гнев Эрдогана, а ведущие западные медиа открыто желают поражения турецкому президенту. Его, как и любого неугодного политика, обзывают "вторым Путиным", думая тем самым дискредитировать в глазах обывателей. Но даже на западную публику такое сравнение уже не слишком работает, а в той же Турции оно скорее будет комплиментом для Эрдогана.
Да, Владимир Путин не скрывает того, что он уважает турецкого президента и хотел бы работать с ним и дальше, но России нет никакого смысла вмешиваться в выборы в соседней стране. Потому что мы делаем ставку на сильную и самостоятельную Турцию, которая проводит отвечающую ее национальным интересам политику. Именно с такой Турцией Россия хочет выстраивать стратегические отношения — при всех масштабных разногласиях и противоречиях, региональных и исторических. И как раз Реджеп Эрдоган за 20 лет своего правления доказал, что он строит именно такую Турцию и с ним можно иметь дело, он держит слово.
Да, нынешние выборы станут самыми сложными для Эрдогана — он вполне может и не избраться в первом туре (как в 2018-м), и тогда впервые придется проводить второй. Более того, Эрдоган может даже проиграть второй тур. И его сменит Кылычдароглу? И да и нет, потому что кандидат оппозиции уже обещал провести политическую реформу и сделать Турцию парламентской республикой, каковой она и была до того, как Эрдоган вернул президентскую. То есть в случае избрания Кылычдароглу станет, по сути, временным президентом — переходным на пути к парламентскому правлению. Однако одновременно с президентскими выборами проходят также парламентские — и если оппозиционная коалиция не получит большинства (а такой исход более чем вероятен), никакой реформы не будет. Парламентская форма правления уже была в истории Турции, но практически всегда она заканчивалась военным переворотом. И только один раз отказ от парламентского правления произошел мирным путем — во время реформы Эрдогана.
В Турции, как и в России, есть сторонники парламентского правления — и их там гораздо больше, чем у нас. Но аргументы в пользу правления многопартийного коалиционного правительства (а другого в парламентской Турции не получится) очень шаткие, и Эрдоган как раз делает ставку на то, что большинство выскажется за сохранение сильной президентской власти (поддержав его на выборах). Для России желательна победа Эрдогана и его блока, но не будет особой трагедии даже при их поражении. Однако только в том случае, если смена руководства и формы правления не приведет к нестабильности, хаосу или параличу власти в Турции, а в случае победы разношерстной коалиции, стоящей за Кылычдароглу (объединенной больше по принципу "против кого дружим"), риски неуправляемости куда выше, чем при переизбрании Эрдогана.
А попытки представить турецкие выборы противостоянием России и Запада исходят в основном от англосаксов, но они сейчас сознательно пытаются превратить весь мир в поле битвы с Россией. Но чем больше усилий они прилагают к этому, тем хуже у них получается, тем больше стран стремятся к укреплению если не собственной автономости, то многовекторности своей политики, к уменьшению зависимости от Запада. В случае с Турцией — при всей как бы прозападности коллективного Кылычдароглу — никакого разворота к Западу даже в случае проигрыша Эрдогана не произойдет.
Не только по причине того, что "Запад уже не тот", а потому что за 20 лет нынешний турецкий президент сумел серьезнейшим образом изменить страну, сделать ее внешнюю политику глобальной, туркоцентричной и самостоятельной. Масштаб произошедших при Эрдогане изменений таков, что — в сочетании с имперскими традициями и стремлением турок к суверенитету — практически гарантирует сохранение в целом национально ориентированной самостоятельной внешней политики. А значит, и тесных отношений с великим соседом, Россией. Именно в этом, с нашей точки зрения, и состоит главная историческая заслуга Эрдогана — вне зависимости от исхода завтрашних выборов.