Нынешняя неделя ознаменовалась очередным расширением НАТО — к Североатлантическому альянсу присоединилась Финляндия. Критики российской внешней политики часто апеллируют к тому, что СВО, одной из целей которой являлась защита от расширения враждебного блока, не смогла этого достичь. И вообще: "не хотели НАТО под Курском — получили под Петербургом".
На первый взгляд, в этом тезисе есть рациональное зерно. Однако не все так просто. Что ж, давайте определимся, в чем ошибочность подобного подхода. Иными словами, почему Украина не Финляндия, а Финляндия не Украина.
Вернемся на несколько столетий назад и вспомним, что долгое время было предметом устремлений российских государей? Выход к южным морям. Конечно, громадное побережье Северного Ледовитого океана, к которому Россия издавна имела доступ, давало свои преимущества, но юг всегда манил своей круглогодичной судоходностью, торговыми маршрутами и возможностями влияния на соседей.
С распадом СССР Россия столкнулась с угрозой утраты всех этих бенефиций: Севастополь как база Черноморского флота многократно удобнее Новороссийска. Но его рисковали потерять навсегда. Очень показательна в этой связи спешка с продлением Харьковских соглашений, которые давали право России использовать город как базу для своих кораблей. Об этом удалось договориться за семь лет до их истечения — в 2010-м, когда у власти еще был Янукович.
Очевидно, что после переворота на Майдане антироссийские силы в Киеве настаивали бы на пересмотре договоренностей. Лишившись базы в Севастополе, Россия была бы отброшена на полтора столетия назад, к тяжелому Парижскому миру, положившему конец Крымской войне — одной из самых трагичных страниц российской истории.
Но оставим в стороне мрачные исторические аналогии. Есть куда более показательный пример важности Крыма для России: операция в Сирии.
Дело в том, что снабжение российских войск в стране осуществлялось именно морем — без Севастополя операция была бы фактически невозможна. В таком случае ситуация в Сирии развивалась бы по ливийскому сценарию: даже если бы Запад сумел каким-то образом справиться с ИГ*, страна все равно бы надолго осталась очагом нестабильности в регионе.
Вот так, довольно просто, костяшка домино под названием "майдан", падая, влечет за собой угрозы куда более серьезные, чем может показаться на первый взгляд.
Но операция в Сирии не только защитила Россию от описанного выше сценария. Она обеспечила наше возвращение на Ближний Восток. А без него никакого нейтралитета Турции, Саудовской Аравии и других стран в регионе в условиях спецоперации не было бы. Надолго ли хватило бы российской экономики в таком случае — вопрос открытый.
Конечно, присоединение Финляндии к НАТО — болезненный ответ для России, но значимость двух этих направлений несопоставима. Присоединение Украины к альянсу влекло за собой последствия не в пример более тяжелые.
Более того, вхождение Хельсинки в этот антироссийский блок стало скорее формальностью, нежели каким-то серьезным изменением. Или кто-то оптимистично верил, что униженная на протяжении пяти десятилетий страна останется нейтральной после распада СССР?
"Финляндизация" стала даже общим термином, обозначающим страны, формально сохраняющие независимость, хотя их внешняя политика де-факто подчинялась сюзерену. Именно в таком виде Финляндия существовала полвека после Второй мировой войны.
Так что те критики, которые увязывают вхождение финнов в НАТО со спецоперацией, заблуждаются. Этот сценарий стал фактически неизбежным сразу после распада СССР. И от его реализации на Западе могли отказаться только в том случае, если Россия и дальше, как в 90-е годы, была готова поступаться суверенитетом.
К счастью для всех нас, нынешние российские власти этого не делают.
* Запрещенная в России террористическая организация.