Авигдор Эскин, для РИА Новости
Состоялся первый значимый ответный шаг иранского руководства на недавние массовые протесты. Аятолла Али Хаменеи (высший руководитель страны) приказал Корпусу стражей исламской революции (КСИР) ограничить свою вовлеченность в бизнес. Речь идет о попытке приватизации части имущества и бизнеса, контролируемого сегодня в Иране теми, кто по общепринятым представлениям должен заниматься продвижением дела исламской революции за пределами страны.
Тот факт, что верховный Аятолла сам распорядился о начале приватизации имущества КСИРа, подтверждает его готовность поддержать нынешнего президента Роухани и выказать среднему классу и прочим недовольным готовность прислушиваться и идти навстречу. Этим шагом он также подтвердил, что первым и главным побудительным мотивом к беспорядкам было недовольство экономической политикой. По всей видимости, власти Ирана пришли к заключению, что широко оглашенные и разъясненные хозяйственные реформы могут успокоить часть недовольных. Именно к этому стремится последовательный противник "черного рынка" и неподотчетной экономической империи КСИРа президент Хасан Роухани.
Тем самым власти признают, что последние события были не следствием какой-то внешней интервенции, а чисто внутренним делом Ирана. Такое утверждение потребует оговорок и разъяснений, но на сегодняшний день мы не располагаем никакими доказательствами, что именно зарубежное вмешательство спровоцировало протест.
С первых часов массовых выступлений в Иране всех западных обозревателей удивило неучастие в них тех, с кем они обычно обсуждали положение в стране. Если в 2009 году мы видели, как сотни "образованных и креативных" протестующих давали по-английски пространные интервью, в которых рассказывали о происходящем, то на этот раз по большей части обнаруживаем сухие и осторожные информативные сводки. Более того, политически активные на Западе и в США иранские эмигранты тоже оказались в неожиданном отдалении от самих участников событий. Причина — тот факт, что инициаторами демонстраций были не студенты (как в 1999 году) и не сторонники приверженца реформ Мусави от среднего класса и студенты (как в 2009-м). На этот раз все было иначе.
С первых дней пошли кривотолки о неких возможных попытках извне расшатать иранскую систему. В теории такое вовсе не фантасмагорично, но неприменимо к обсуждаемой ситуации. Отсутствие лидеров, отсутствие организации и какой-либо конструктивной альтернативной программы у протестующих бросаются в глаза. Единственным заметным участником демонстраций был бывший президент Ахмадинеджад. Однако его никто не заподозрит в симпатиях к США или Израилю…
Очаги мятежа быстро охватили не менее восьмидесяти населенных пунктов. В Тегеране таки выступили и прозападные студенты, но на этот раз малым числом и совершенно неорганизованно.
Поскольку протестовали в основном простые люди, то неудивительна и радикальная риторика. Многим из них нынешняя власть все таки не нравится, и они не верят никому.
Картина будет неполной, если мы не отметим подключение к протестам курдов и арабов, а также антиклерикальные проявления со стороны тех, кто видят себя "персидскими националистами". Тем не менее общая картина, как мы показали, далека от той, какая видится посторонним.
Мы сразу сказали, что о западном невмешательстве в данном случае можно рассуждать с оговорками. Протесты действительно не были спровоцированы извне и не носили прозападного характера. Однако к этому следует прибавить жирное НО. Заявления президента Трампа (о поддержке "иранского майдана") были восприняты недовольными в Иране как обнадеживающий сигнал. Официальная публичная позиция Вашингтона особо важна там. Вспомним, как президент Картер вдохнул надежду в сознание демонстрантов в 1979 году, когда обрушился с критикой на шаха. И наоборот — отстраненная позиция президента Обамы в 2009 году помогла тегеранским властям справиться с беспорядками.
Или же приватизация "черного рынка" вокруг КСИР поможет руководству страны вернуть доверие. Вкупе с уменьшением вовлеченности в ближневосточные перипетии.