МОСКВА, 22 дек — РИА Новости. Госдума. Никита Михалков цитирует старца и Достоевского. Его выступление — не политическая программа. Это диагноз того, от чего, по мнению режиссера, страдает страна.
Формула силы
Михалков зачитывает цитату: "Есть такая прекрасная мысль одного старца. Если хочешь быть неприступным, стань неудобным".
Режиссер тут же подкрепляет ее словами Достоевского из "Дневника писателя", написанного почти полтора века назад:
Репродукция картины Василия Перова "Портрет Достоевского"
"Стать русским — значит перестать презирать свой народ. И как только европеец увидит, что мы начали уважать народ наш и национальность нашу, так тотчас же начнет и он нас самих уважать. Мы получим вид свободного существа, а не раба, не лакея. Нас сочтут тогда за людей, а не за международную обшмыгу".
Режиссер подчеркивает: эти слова написаны почти 150 лет назад, но проблема осталась. По его мнению, Россия веками страдает от одной и той же болезни — стремления получить одобрение Запада, доказать, что "мы тоже цивилизованные".
Первый рубеж суверенитета
Режиссер переходит к конкретике. Первый пример — язык. Михалков приводит мысленный эксперимент:
"Если привезете иностранца, завяжете ему глаза, посадите в машину и прокатите по центру любого города в нашей стране, развязав ему глаза в машине. Он, глядя в окно, не поймет, что он находится в России. Потому что 90% вывесок написано латинским шрифтом, английскими словами".
Никита Сергеевич называет это "величайшей провинциальностью" — убежденностью, что "где-то там лучше". По его словам, это не просто эстетическая проблема. Это проявление ментальной зависимости от Западa.
Он говорит о русском языке как о достоянии и оружии: "Язык — это достояние народа, это его гордость, это его сила. Тем более русский язык, на котором написаны величайшие произведения. Практически можно знать одного Пушкина и понимать все вопросы бытия человека".
© AP Photo / Al Grillo
Занятие на русском языке в начальной школе в Аляске
Режиссер упоминает, что Дума принимает закон о русском языке, и называет это важнейшим шагом. При этом он уточняет: речь не о запрете переводов для туристов или "исторических названий вроде Mercedes". Речь о том, чтобы все, что касается повседневного быта россиян, было на русском.
Два лидера
Михалков называет имена двух людей, которые, по его мнению, сегодня способны на серьезный диалог: "Сегодня два человека в мире, с которыми можно серьезно общаться и которые серьезно общаются сами. Это наш президент и председатель товарищ Си (Цзиньпин). Больше нет".
Президент России Владимир Путин и председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин во время встречи в Пекине
Режиссер вспоминает разговор с президентом России, состоявшийся много лет назад, в 2002 году: "Он мне сказал: представь себе, кто я был и кем я стал. Неужели Господь это сделал для того, чтобы я доел то, что не успели доесть другие?"
По словам Михалкова, эта фраза говорит о серьезности миссии, с которой пришел этот человек руководить страной. Но дальше режиссер делает важное добавление: "Но ему надо помогать".
Единственные, кто встал во весь рост
Михалков переходит от внутренних вопросов к глобальной миссии России. Он говорит: "Мы сегодня единственные во всем мире, кто реально встал во весь рост против действительно мирового зла. Это не громкие слова, не пропаганда. Это так".
Режиссер приводит пример того, что он называет дьявольщиной. Он упоминает про нежелание киевского режима забирать тела погибших солдат ВСУ: "Когда тянут, не принимая шесть тысяч замороженных своих солдат, потому что за них надо платить деньги. Это дьявольщина. Это уже на дне. Это уже дальше просто некуда".
Благотворительность
По убеждению Михалкова, Россия находится в уникальной исторической ситуации. Она противостоит не просто геополитическому противнику, а силе, которая утратила последние моральные ориентиры.
Режиссер подчеркивает: именно поэтому нужна консолидация — не показная, а реальная. По мнению Михалкова, другого пути к выживанию просто нет. Мир изменился. Настало время выбора. И Россия, считает режиссер, этот выбор уже сделала. Теперь дело за тем, чтобы этот выбор укоренился в сердцах и умах — от Москвы до самых отдаленных регионов. Чтобы каждый понимал: мы не просто защищаем территорию. Мы защищаем право быть собой.