Президент РФ Владимир Путин примет участие в саммите G20 в ЮАР — формат пока определяется, а поездка в Майами в декабре 2026 года зависит от отношений РФ и США; в "двадцатке" стали пересматривать свое безразличие к незаконным антироссийским санкциям после введения американским лидером Дональдом Трампом односторонних пошлин на импорт, об этом в интервью корреспонденту РИА Новости в США Сергею Попову рассказала на полях высокой недели ГА ООН шерпа России в G20 Светлана Лукаш.
— Кто планирует представлять РФ на двадцатке в ЮАР?
— Этот вопрос еще решается. Безусловно, президент Российской Федерации уделяет большое внимание саммитам "группы 20" и обязательно примет участие в саммите в Йоханнесбурге.
— Что планируется отразить в итоговой декларации?
— Декларации "двадцатки" в последнее время затрагивают огромный спектр вопросов, прежде всего, это финансово экономическая повестка: как обеспечить глобальный рост, как ответить на глобальные вызовы такие, как изменения климата или растущее неравенство, как бороться с долговым бременем развивающихся государств.
Очень много других вопросов. Довлеет во многом в том числе такое внимание общества к таким саммитам. Естественно, вопросы геополитики. Мы надеемся, что декларация в Йоханнесбурге будет сбалансированной, как и все предыдущие декларации, в том числе в последние три года, когда этого было достаточно сложно достичь с учетом колоссальной поляризации мнений между странами, в том числе в "группе 20".
— Будет ли упомянута Украина?
— Вы знаете, конфликт, связанный с Украиной, упоминался, безусловно, и в предыдущих декларациях, но важно, в каком контексте. Прежде всего, последняя, например, "группа 20" прошлого года отражает этот конфликт весьма сбалансированно. Мы надеемся, что в этом году удастся выйти тоже на консенсусное решение, которое будет устраивать все страны, включая Россию.
— Насколько высока вероятность, что президент РФ Владимир Путин поедет на саммит G20 в Майами?
—Вы знаете, об этом нужно спрашивать Владимира Владимировича. Не исключаю, что могут быть разные решения. Это будет зависеть от развития событий и наших взаимоотношений в том числе с США.
— Как оцениваете слова Трампа о том, что РФ и США могут позвать в качестве наблюдателей?
— Серьезно это воспринимать, наверное, не стоит, потому что всем прекрасно известно, что Россия и Китай полноправные члены группы 20 и можно рассматривать это как скорее неверный перевод фразы президента Трампа.
— Какие шаги предпринимает РФ для укрепления роли стран Глобального Юга?
— Россия традиционно уделяет колоссальное внимание нашим взаимоотношениям с партнерами из стран Глобального Юга. В "группе 20" мы первые приветствовали присоединение Африканского союза к этому объединению. У нас схожие позиции по всем вопросам повестки двадцатки и, прежде всего, это касается вопросов устойчивого развития, которое не должно подменяться повесткой, которая действует исключительно в интересах семерки, исключительно в интересах развитых стран.
Я бы отметила вопросы долговой устойчивости. То, что сейчас не позволяет развивающимся странам направлять средства на их развитие, на образование, здравоохранение, а выплачивать колоссальные проценты по долгам в те же развитые страны.
Это вопросы устойчивой энергетики и климата, так чтобы страны продолжали иметь возможность развития, продолжали иметь возможность обеспечения себя доступными энергоресурсами без ущерба для своей экологии, для климата, но все-таки не вдаваясь в ту оголтелую гонку зеленой повестки, к которой принуждает большинство развитых стран и которая поддерживается на многих многосторонних форматах.
Мы солидарны по всем вопросам повестки, которая обеспечит равноправное и справедливое участие стран мирового большинства, африканских стран в глобальном управлении.
Одна из ключевых тем "группы 20" многие годы —это реформа международной финансовой архитектуры в частности в ключевых бреттонвудских институтах и в многосторонних банках развития. Необходимо перераспределить вес и голоса таким образом, чтобы именно развивающиеся страны определяли, каким образом будет осуществляться поддержка развития в их интересах.
Это весь спектр повестки, который при огромных усилиях и помощи России в последние четыре года в "группе 20" стал особенно сильно развиваться в интересах стран Глобального Юга и мирового большинства. Этому во многом способствовало последовательное председательство Индонезии в 2022 году, далее Индии, Бразилии и сейчас квинтэссенцией ЮАР.
— Можно ли использовать для этого БРИКС?
— Мы координируемся с партнерами по БРИКС очень серьезно в том числе в "группе 20".
В рамках БРИКС могут быть небольшие разногласия, но это споры в семье. В "группе 20" страны БРИКС, как правило, выступают единым фронтом. Безусловно, Россия поддерживает большее участие региональных объединений в работе "группы 20", что сделает это формат более легитимным, открытым, включая такие объединения как СЕЛАК.
Мы бы хотели видеть в "группе 20" и представительство евразийского экономического союза по аналогии с тем, как сейчас представлен Евросоюз.
— Поддерживает ли Россия идею выработки международных правил обращения цифровых валют в рамках G20?
— Вы знаете, это совершенно правильная идея. На самом деле, подходы к пониманию, регламентированию, регулированию вопросов цифровых валют обсуждаются в "группе 20" особенно сильно в последние два года. Но здесь, конечно, многое зависит от национальных подходов.
Если вы заметили, то, наверное, порядка 80 стран мира тем или иным образом вводят какие-то элементы регулирования в свое законодательство в отношении выпуска цифровых валют, обращения криптоактивов. Одновременно мы знаем, что недавно США приняли регулирование по этим вопросам, которое идет несколько в другом направлении. Например, выпуск криптоактивов будет возможен не со стороны государства, а наоборот со стороны частных компаний. Это очень интересно, но это тот момент, который будет служить некоторым камнем преткновения в единых подходах к этому вопросу в рамках "группы 20" и в других форматах, где будут обсуждаться эти вопросы.
Это нужно обсуждать, всем странам, нужно так или иначе говорить на одном языке, когда речь идет об этой новой сфере финансового регулирования.
— Какие в этом контексты были бы приоритетные принципы?
— Еще преждевременно об этом говорить. Прежде всего надо действовать в интересах экономики собственной страны. Для России это вопрос сейчас крайне актуален, наш Центральный Банк еще определяется с подходами, и продолжается выработка регулирования. Об этом вопросе нужно говорить чуть-чуть позже, когда мы в полную силу и начнем использование этих инструментов.
— Есть ли угроза для мировой экономики от позиции США, которые открывают финансовую систему для цифровых валют?
— Ну, я думаю, что об угрозе говорить неправильно. Скорее открываются новые возможности. Нам нужно понять, каким образом совместить наши подходы и подходы США. Это вопрос специализированных площадок, прежде всего диалога по линии ЦБ.
Для России, насколько я понимаю, это рассматривается как один из перспективных инструментов. Важно найти все необходимые элементы, которые должны быть урегулированы.
— В 2020 году была предложена инициатива Common Framework для снижения долгов стран с низким уровнем доходов: считается ли она эффективной? Какие оценки можно дать?
— Эта была абсолютно правильная идея. Возможно, она могла бы быть воплощена чуть более эффективно. К сожалению, с момента принятия этой рамочной программы недостаточное число стран с долговым бременем воспользовались этими договоренностями. Здесь, вы знаете, многое еще зависит от некой бюрократизации этого процесса в рамках Международного валютного фонда. И так же важно, чтобы и частные кредиторы присоединились к этой работе. Невозможно урегулировать вопросы долга без должного диалога всех кредитующих сторон: как суверенных, так и частных.
— Планирует ли Россия меры в G20 для снижения безработицы и негатива для экономики от пошлин США?
— Вопросы создания качественных рабочих мест и, естественно, борьбы с безработицей актуальны для многих стран "группы 20". В России на самом деле наилучшая ситуация с безработицей из всех стран "двадцатки". У нас самая низкая безработица. Тем не менее мы активно участвуем в многостороннем диалоге по этим вопросам. Прежде всего, с точки зрения понимания будущего рынков труда и обеспечения в новых условиях, таких, например, как платформенная экономика, —каким образом обеспечить социальную защиту работников, каким образом гарантировать базовые права в той деятельности, которую можно считать нестандартной занятостью. Хотя, с точки зрения современного мира, по-моему, платформенная экономика — это как раз уже стандартная занятость. В международном регулировании нужно как раз менять подходы в этом направлении. Безусловно, ведется в "двадцатке" традиционный диалог всех так называемых социальных партнеров. Вопросы труда необходимо рассматривать вместе —работодателям, работникам, государству и, естественно, профсоюзным организациям — такой трехсторонний диалог должен всегда присутствовать в вопросах труда и занятости.
— Стоит ли вообще вопрос негативного эффекта пошлин США? Есть ли такая концепция?
— Вопрос неправомерных, наверное, решений в торговле, безусловно, очень остро обсуждается, в том числе в "группе 20". Для России, наверное, это прежде всего односторонние неправомерные санкции, которые введены в отношении нас. Очень интересно, что какое-то время назад при обсуждении этих санкций, когда Россия поднимала этот вопрос, многие страны практически оставались безучастными: ну, это ваша история, ваша реальность. Сейчас, когда перед намного большим количеством стран встала угроза пошлин, все вдруг заговорили об односторонних ограничениях в торговле, о неправомерных нарушениях правил Всемирной торговой организации. Я думаю, что какое-то, наверное, изменение происходит. В том числе все больше видны те двойные стандарты, которые применяются западными странами в отношении России и в отношении других стран. Не уверена, что "группа 20" сможет выйти на консенсусное решение по вопросу пошлин, но, безусловно, это тот самый "слон в посудной лавке", который всегда присутствует в комнате переговоров и который будет во многом, наверное, их определять накануне саммита.
— Для России каким бы виделся выход из этой непростой, скажем, ситуации?
— Россия всегда выступала за равноправные взаимовыгодные отношения. Мы члены Всемирной торговой организации. Мы считаем, что необходимо жить и следовать принципам и нормам международного права. И все введенные, в том числе в отношении нашей страны, ограничения в торговле вредят не только нам, но и многим странам, прежде всего Глобального Юга, мирового большинства. Безусловно, все такие ограничения должны быть сняты в интересах устойчивого развития, в интересах всего мира.
— Как Россия относится к стремлению Польши вступить в "двадцатку"?
— Это было сюрпризом, который мы услышали сегодня в выступлении представителя польской делегации. Вы знаете, на протяжении всех лет существования "группы 20" на уровне лидеров, то есть с 2008 года, очень много стран тоже обращались с тем, что, наверное, они более достойные, что их вес в экономике увеличивается. В свое время Испания добилась фактически постоянного статуса постоянного гостя в "группе 20". Сегодня Польша сказала, что, на самом деле, сейчас она двадцатая экономика в мире и надеется стать постоянным членом "группы 20". Безусловно, это, наверное, вопрос, который должен прежде всего обсуждаться. С нашей точки зрения, если говорить о расширении представленности в "группе 20", то надо стремиться к балансу. Нужно стремиться, прежде всего, к равной географической представленности. Вот принятие в "группу 20" Африканского союза ни у кого не вызывало сомнений. Ну, по крайней мере, у большинства стран-членов "двадцатки" это не вызывало сомнений. Возможно, стоит говорить в данный момент о повышении репрезентативности "двадцатки" путем принятия в нее новых, региональных объединений скорее, потому что представителей европейского континента в "группе 20" хватает.
— Соответствуют ли реальности позиция, что Польша – двадцатая экономика в мире?
— Вы знаете, это лучше свериться с соответствующими экономическими данными. Я не берусь судить это.
— Вы говорите, стало "сюрпризом": приятным или неприятным?
— Это просто новая информация. Она требует осмысления и обсуждения как внутри всех стран, так и "группы 20".
— Исходя из ваших слов, я понимаю, что есть кандидаты получше Польши в G20?
— Нужно прежде всего добиваться эффективности работы формата и стремиться, наверное, к результативности решений, которые принимает "двадцатка". Что касается представленности, я думаю, что этот политический вопрос можно будет обсудить в дальнейшем.
— Есть ли другие претенденты на вступление? Может ли вообще расширение G20 состояться?
— Лига арабских государств выражала заинтересованность в присоединении к "группе 20". Россия поддерживает это стремление. Если действительно говорить о том, что "двадцатка" должна в дальнейшем расширяться, нам кажется, что у Лиги арабских государств, наверное, есть все шансы для этого.
— Но позиция в том, что "двадцатка" должна расширяться?
— Я не считаю, что она обязательно должна расширяться. Я считаю, что любой механизм прежде всего должен быть эффективным, принимать качественные решения и обеспечивать их выполнение. Если потребуется для этого расширение состава членов, участников формата, ну что ж, значит, это будет. Но это должно быть решением всех членов "группы 20".
