"Пленным себя не считаю"
Как солдаты ВСУ переходят на сторону России
Харьковчанин Александр Бабенко даже не думал идти на фронт. Но по пути на работу, до которой оставалось сто метров, его затолкали в бусик. Сейчас же он — боец созданного в Запорожской области отряда имени Мартына Пушкаря. Там служат бывшие солдаты ВСУ. О том, почему они сделали такой выбор, — в материале РИА Новости.
"Никто ни о чем не спрашивал"
"До работы оставалось буквально сто метров. Притормозил бусик, выскочили трое, говорят: "Добрый дэнь". А день оказался недобрый, — вспоминает Александр. — У меня была бронь, но из-за бюрократии нужно было заново подавать списки. И именно тогда поймали тэцэкашники. Всего пары дней не хватило".
Бабенко 49 лет, и до попадания в ВСУ он работал на одном из заводов компании UBC Group, выпускающей холодильное оборудование, был оператором станка лазерной резки.
Мирная жизнь для него закончилась 4 декабря — мобилизовали.
"Медкомиссия была очень условная. Приставили человека с документами, он водил меня по кабинетам, давал бумаги, врачи их подписывали. Ни о чем никто не спрашивал, только флюорографию сделали. Так что вся эта мобилизация очень сильно смахивает на геноцид", — рассуждает он.
Полтора месяца в учебке под Новомосковском Днепропетровской области. Еще полтора — боевое слаживание в 23-й отдельной механизированной бригаде ВСУ.
В основном учились обращению с оружием и обороне в окопах. "Занимались тщательно, но, по сути, это было подготовкой к прошедшей войне. Объясняли, как сидеть в "секрете" (на скрытом наблюдательном посту. — Прим. ред.), за чем следить, как корректировать огонь. А вот по поводу БПЛА просто сказали: "Прячьтесь", — вспоминает Александр.
Украинский военнослужащий
© Getty Images / Anadolu
Во время тренировок пересекался с наемниками — из Прибалтики, Италии и Колумбии. Сами украинцы общались с ними мало — перебрасывались парой фраз по дороге на полигон.
"Все будет хорошо"
Через три месяца попал в подразделение.
"В нашей роте было всего около 20 человек (при минимальной штатной численности в 80. — Прим. ред.). Некомплект дикий просто", — признается военнослужащий.
Все мобилизованные. "Добровольцев, кого-то, кто пришел за идею, я не встречал", — продолжает Александр.
Украинские военнослужащие
© Getty Images / SOPA Images / Ximena Borrazas
Офицеры делились с подчиненными минимумом информации.
"Просто успокаивали: "Не волнуйтесь, все будет хорошо. Мы не первый год здесь". У них, может, и хорошо. Они же других людей на убой посылают, сами не идут", — говорит Александр.
"Никто не придет"
Его отправили на "ноль" в районе Отрадного — к северу от Великой Новоселки. Через неделю перевели на другую позицию. За месяц — ни одной ротации. Вместе с ним на точке находились еще двое. Оба раненные после прилетов российских дронов.
Украинский военнослужащий
© Getty Images / Libkos
"Один легкий, второй потяжелее. Самостоятельно двигаться практически не мог. Нам обещали эвакуацию, но каждый раз находились какие-то отговорки. Постепенно мы смирились, поняли, что никто за нами не придет".
В конце концов к блиндажу ВСУ приблизились российские солдаты.
Шеврон отряда Мартына Пушкаря
"Забросили гранату, дали очередь через входную дверь. Мы сказали, что сдаемся".
"В ПВО — по блату"
У большинства украинских мобилизованных похожие истории. С сослуживцем Бабенко, Павлом Больботом, все было примерно так же.
"Это было под Новый год, 30 декабря 2024-го. По обычной схеме: две машины, восемь человек. Полиция и ТЦК. Привезли, закрыли в подвале, отобрали телефон. Успел только жене позвонить. В пять утра уже был на полигоне".
Супругу, которая приехала узнать, что произошло, также задержали и бросили в подвал. Ей стало плохо, вызвали скорую. Отпустили.
Всего этого могло бы и не случиться: Павел — из Голой Пристани Херсонской области. Но когда российские войска заходили туда в феврале 2022-го, вместе с семьей находился в Кривом Роге.
Его тренировали две недели на Украине и полтора месяца в Польше. Затем — на фронт. Хотя срочную служил в ПВО, на ЗРС С-200, определили в пехоту.
Украинский военнослужащий
© Getty Images / Nikoletta Stoyanova
"Шансов на то, что оставят в тылу, не было. Сейчас каждого — сразу на "ноль". Со мной даже капитан был. В ПВО — только по блату", — объясняет Больбот.
"Щука жив!"
Номер бригады, в которую его зачислили, солдат не помнит.
"Мы 6 марта прибыли, переночевали, а уже на следующий день — на позицию", — рассказывает он.
Украинские военнослужащие
© Getty Images / Anadolu
Через два дня подвал, в котором они сидели, разбило артиллерией.
"Пока выясняли, кто выжил, кто ранен, двое бойцов сбежали. Еще двое — "триста", я их подлечил, им "Баба-яга" костыли скинула, заковыляли на эвакуацию. И мы остались вдвоем. Отойти не разрешили. Велели держать позицию. А что держать, если нет уже ничего?"
Наутро Больбота и его сослуживца взяли в плен.
До ближайшего к российским позициям дома в селе их конвоировал раненый штурмовик. Оттуда все трое должны были направиться в тыл. Этому помешали удары дронов и огонь артиллерии ВСУ. Дом "разобрали", а солдаты потеряли друг друга из виду.
Украинские военнослужащие
© AP Photo / Bernat Armangue
После этого Больбот месяц провел в селе один. Прятался в погребе полуразрушенного здания. Затем вернулся в тот же подвал, где его взяли в плен в первый раз.
"Сделал табличку "Щука (позывной. — Прим. ред.) жив", поставил. Русские прислали за мной двух товарищей. И я им со спокойной душой все-таки сдался — второй раз".
"Пленным себя не считаю"
Но эвакуироваться не получилось — за населенник шли упорные бои. Вместе со штурмовиками Павел задержался там еще на месяц.
"Я и пленным-то себя не считаю. Относились ко мне нормально, старался делать то же, что и все. Да, не стрелял ни в кого, но помогал обустроить позицию, найти провизию и так далее", — объясняет он.
Украинские военнослужащие
© Getty Images / Anadolu
Пригодилось его знание украинского языка — бойцам удалось раздобыть рацию ВСУ.
"Переводить непросто было, там такой, очень западный суржик, я и сам не всегда понимал, о чем речь. Но ничего, справился".
Пока сидел на рации, стал свидетелем, как его "побратимов" заводили буквально на убой.
"Все село к тому моменту было уже за русскими. Только тропка из лесополки до ближайших домов — по ней пытались заводить. Слышу: у проводника тройка, двоих еще по дороге прибило, а он последнего все равно тянет", — вспоминает военнослужащий.
Украинские военнослужащие
© AP Photo / Efrem Lukatsky
В мае все же эвакуировали. Под огнем артиллерии, ударами беспилотников.
"Там речка, по броду мы решили не идти — туда ВСУ часто били. Поплыли. Со мной был еще раненый штурмовик русский. Вижу: тонет. Я его спас. Выбрались потихоньку", — вспоминает Павел.
Теперь и он, и Бабенко проходят подготовку в составе отряда имени Мартына Пушкаря. В подразделение могут попасть далеко не все пленные – только те, кто изначально был против киевского режима и оказался в ВСУ не по своей воле. Но и им нужно пройти тщательную проверку, в том числе на полиграфе.
Оба мобилизованных сами захотели вернуться на фронт. Они убеждены, что киевскому режиму осталось недолго. Пока, отмечает Бабенко, недовольство украинцев заканчивается разговорами на кухне, и добавляет: будь они порешительнее, беды можно было бы избежать. Он, харьковчанин, знает это по собственному опыту.
Украинский военнослужащий
© Getty Images / Anadolu
08:00 05.09.2025
(обновлено: 08:03 05.09.2025)