"Избежали хитрой ловушки"
Что теперь ждет бойцов в зоне СВО
На въезде в Нью-Йорк нас не встречает статуя Свободы, соседний берег — не Лонг-Айленд, и здесь не погуляешь по Манхэттену, да и в целом прогулками тут лучше не увлекаться. Просто это не заокеанское "Большое яблоко", а Новгородское — поселок на передовой, откуда российские войска наступают дальше на Донецком направлении. О буднях отряда "Шторм" 9-й отдельной мотострелковой бригады 51-й гвардейской армии, который действует на этом участке фронта, — в материале РИА Новости.
"Немного пробежаться"
Сквозь посеченную артиллерией лесополку мы мчим на "буханке", обвешанной защитой от дронов, к Нью-Йорку. Строго говоря, это не дорога — скорее колея, образовавшаяся в распутицу.
Как и везде на передовой, путь опасный — в любую секунду может прилететь вражеский коптер или снаряд. У самого поселка видим остовы сгоревшей техники, которую ВСУ не смогли эвакуировать при отступлении.
© Давид Нармания/РИА Новости
"Там нужно пробежаться немного — ты только под ноги смотри, а лучше по моим следам перемещайся, мало ли что там в траве разбросано, — предупреждает Рубас. — По ночам "Баба-яга" прилетает, может дистанционно минировать".
Он — командир взвода в отряде "Шторм".
"До этого тоже был в "девятке", доброволец. Потом попросился сюда. Воевал за Новгородское, Нелеповку, сейчас двигаемся дальше", — рассказывает он.
Рискованная поездка располагает к беседе о высоком.
© Давид Нармания/РИА Новости
"Я здесь атеистов не встречал. Нет, конечно, есть те, кто говорит, что не верит, но это, как правило, до первого обстрела, — шутит командир. — А вот различий между тем, кто во что верит, мы не делаем. Часто порой перед боем я совершаю намаз, а рядом мои сослуживцы молятся — такое здесь в порядке вещей".
Пока вылезаем из "буханки", из окон соседних зданий выпрыгивают бойцы, чтобы выгрузить провизию и боекомплект. Не успеваем мы пробежать и сотни метров, как машина уже отправляется обратно — здесь все происходит очень быстро.
Спускаемся в подвал. Нас встречает настоящий хозяин этого места. Кто-то из бойцов зовет его Барсик, кто-то — Барон. Второе явно подходит больше.
"Все изменилось"
"Он с нами уже пять позиций cменил, — говорит оператор БПЛА с позывным Малой. — А за полгода это наша десятая или одиннадцатая".
Вокруг все простреливается практически всем, что есть в распоряжении ВСУ, — минометами, артиллерией, танками и, конечно же, дронами.
"Постоянно приходится переезжать — противник разбирает до кирпичика, — объясняет Малой. — "Баба-яга" прилетала нас сжигать. Четыре часа: сперва двумя тээмками (противотанковые мины. — Прим. ред.) обрушила здание, потом — "зажигалки". Ну мы все оборудование повытаскивали на улицу — горим же. Только вылезли — еще одна прилетает. Разбегаемся кто куда. Двое — под деревья, я — к союзникам, даже дверь вырвал на адреналине. Сам от себя не ожидал. А еще один наш — обратно в горящий подвал запрыгнул. Все утро его искали. Но нашли, живой, целый. Никто даже не ранен. Контузии не в счет".
Для бойцов подобное — повседневность.
"Вот так в коридор выйдем под обстрелом, чтобы больше стен прикрывало, — продолжает боец. — Сидишь, улыбаешься. Но понимаешь: всем ведь так же страшно, как тебе. Единственное, что помогает, — улыбки жены и дочки. У меня просто семьи не было, я с девяти лет в детдоме. А когда женился, служил и учился параллельно. Затем две работы совмещал. Все ради них".
Малой — местный, на фронте с 2014-го. Тогда ему еще не было 16. А в 2022-м мобилизовали. Был штурмовиком. Получил ранение во время танкового обстрела, подлечился, вернулся. Попробовал себя в качестве инженера-сапера во взводе БПЛА и в итоге сам стал оператором.
Вспоминает: "В какой-то момент дали в руки "птицу". Сказали: "Тебя сейчас отвезут, на позициях нужна помощь". Я до этого тренировался на полигоне и быстро сориентировался. Получилось удачно. Через пару месяцев уже сам инструктировал".
© Давид Нармания/РИА Новости
Своими глазами видел, как менялась роль дронов в боевых действиях и развивался этот вид вооружений.
"Еще год назад у нас не было "выносов". Просто сидели под мостом. Из оборудования — одна антенна". Теперь, конечно, все иначе.
Запасы FPV
Со снабжением помогает командир.
"Хан очень много для нас делает. Я вообще в других подразделениях таких не встречал. Всегда идет навстречу, сам на передовой, на каждой нашей позиции побывал", — подчеркивает Малой.
В "Шторме" уже есть примета: если командир приехал, значит, что-то собьет.
"Как-то Хан нас навещал с гостинцами, — приводит пример Рубас. — По рации передают: "Крыло" над Нью-Йорком". Не большое, разведывательное, а поменьше, с боезарядом. Комбат автомат взял и сбил его. И так каждый раз: то "Мавик" затрофеит, то FPV, то "крыло".
Обломки "Бабы-яги", сбитой бойцами отряда
Но это всегда риск. За два дня до нашего визита Хана ранило — после посещения наших эфпивишников его накрыли вражеские. Осколочное в ногу.
Прооперировали. Отойдя от наркоза, Хан первым делом позвонил своим: узнать обстановку и новости.
"У меня официально 12 лет военной службы за плечами и профильное образование. Но я порой не мог объяснить, почему командир принимает то или иное решение, — признается Рубас. — Только потом понимал, насколько безупречно все было спланировано, почему мы действовали именно так. Никакое обучение не заменит реального боевого опыта".
Трофейные "Мавики" с вэсэушными трезубцами
Упорное сопротивление противника он объясняет просто.
"Это же "Азов"*. Ребята неглупые, научились воевать, но мы вынуждаем их отступать. При каждом нашем крупном штурме они откатываются. Стрелкового боя боятся, больше полагаются на дроны: сбросники и камикадзе. Распространенная практика: как только наши заходят на позиции, бьет их артиллерия, хотя там еще остаются украинские солдаты. Своих они не жалеют".
И так повсюду, где наступают российские войска.
Сбитый украинский дрон с ретранслятором
"Тепло по спине"
Мы беседуем с Малым на ротном КНП. В воздухе над зоной ответственности отряда постоянно дежурят наши "Мавики". Трансляция с них идет на передовой пункт управления, где находится командование. Ее же видят соседние подразделения, в том числе артиллеристы и операторы FPV.
Помимо разведки, Малой с сослуживцами поражает цели сбросами с квадрокоптеров. Показывает соответствующее видео.
Поражение пункта, где скрывались вэсэушники
© Давид Нармания/РИА Новости
Пока мы общаемся, по нашему укрытию работают артиллерия и дроны.
"Это еще сравнительно спокойно, — отмечает Малой. — На днях был обстрел — 80 снарядов и мин насчитали".
Вдруг после очередного взрыва он вскакивает, выдергивает шнур из пульта, хватает две маленькие антенны и выбегает из подвала. Возвращается минут через десять.
© Давид Нармания/РИА Новости
"Вынос перебили. Пытался поймать "птицу" — чтобы она от антенн сигнал ловила. Не вышло, — сетует Малой. — Там еще на крыше лежит дрон, боеприпас не сдетонировал. Здоровая такая балумбала!"
Пикающую "балумбалу" приходится подрывать самим — чтобы можно было снова поднимать в воздух беспилотники.
Обстрел задержал нас на сутки. Успели разговорить Рубаса. Он потирает следы от двух осколков на пальцах.
Рассказывает: "Это 29-й и 30-й. Остальные тоже здесь получил. Шел забрасывать тээмку в подъезд через окно, а там оказались стекла не выбитые. Маякнул второму номеру: дай очередь. Тот сделал, беру тээмку и гранату — ею надо сперва отогнать из-под стены азовцев, а потом уже мину забросить. Но там тоже не дурак сидел. Подхожу, а из окна рука с гранатой высовывается. Ну я только успел развернуться и мину собой закрыть — чтобы не сдетонировала, как сразу тепло по спине разлилось".
В назначенный час, уже затемно, за нами выезжает все та же "буханка". Вместо Рубаса со мной едет боец с позывным Мед — его выводят на ротацию. Отдохнет, повидается с супругой, которая приехала в прифронтовой город неподалеку. В кармане у него кольцо — поженились недавно и наспех, обменяться подарками еще не успели.
По сигналу выбегаем на точку, но машины нет. Фальстарт. Укрываемся от жужжащего в небе дрона в руинах по соседству.
"От окон лучше отойти, — советует Мед. — Машину мы в любом случае услышим, а так есть шансы поймать осколки".
Боец с позывным Рубас
Через пару минут раздается знакомое тарахтение мотора. Выбегаем из укрытия и, перепрыгивая через разбросанные вдоль дороги мины, мчимся к "буханке". Залезаем в нее практически на ходу.
Фары водитель (позывной — Курил) не включает.
"Идеально знает эту дорогу. Он вообще лучший, так и передай командиру", — напутствует Мед.
Мастерству Курила и правда можно лишь позавидовать. В некоторые повороты ночного Нью-Йорка и дальнейшей дороги машина заходит с креном в 35-40 градусов, почти на одной паре колес.
По возвращении нас встречает мой старый знакомый Ногай — при штурме Нелеповки он был тяжело ранен, но вернулся в строй и сейчас командует ротой. Ему и докладываю: "Курил — лучший водитель".
* Террористическая организация, запрещена в России.
Плакат в отряде "Шторм"
08:00 17.03.2025
(обновлено: 14:40 17.03.2025)
