Украина сжигает последние мосты

Почти одновременно с нападением ВСУ на Курскую область появились сообщения о том, что боевики, которыми командуют из Киева, там превращают в руины православные церкви.

Так, разрушен был Крестовоздвиженский храм, возведенный в восемнадцатом веке. Крестоводвиженский храм — памятник регионального значения. От обстрелов пострадала и монашеская обитель — Горнальский Николаевский Белогорский монастырь (таково его полное название, пусть и длинновато, но знать его надо). Список может быть продолжен — в нем значатся церковь Рождества Пресвятой Богородицы, храм Святителя Феодосия и еще несколько церквей, храмов и часовен. Уж если и имеется, что рождает самые страшные ассоциации в нашей общей памяти, так это осквернение и уничтожение архитектурных реликвий православия во время Великой Отечественной войны. Никакой военной цели и ценности они не представляли, но били по ним гитлеровцы исключительно с целью расстрелять русскую душу и русскую духовность.

На Руси деревенская церковь оставалась центром духовной жизни того мира, что существовал вокруг нее. Несмотря на насаждаемый атеизм и репрессии в отношении православного духовенства.

На той же войне эту особенность подметил великий Константин Симонов в едва ли не самом своем знаменитом "Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины":

"Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих".

Сегодня, помимо СВО, зона которой четко обозначена, как и ее цели, помимо противостояния, когда нас пытаются разорвать на части хищники-глобалисты, идет настоящая война идеологий. Веры и религии, присущие России искони и мирно сосуществующие веками, пытаются разорвать. Назовите это способом расшатать общество — и вы будете правы.

По времени с нападением на Курскую область совпал (разница в несколько дней) выдвинутый Киевом законодательный запрет деятельности на Украине Русской православной церкви. Нетрудно предположить, что схожее решение готовится или будет подготовлено в отношении Украинской православной церкви (УПЦ), пусть и вышедшей формально из Московской патриархии.

Но духовные и братско-сестринские связи не в ведении мирян. И порвать их — закон не властен.

Значит, теперь вот так. Значит, тому православию, которым крестился и сам великий киевский князь Владимир, и той вере, которой он крестил своих подданных, на Украине и в ее столице Киеве больше нет места. Как там не оказалось места для часовни, носящей имя князя Владимира и княгини Ольги. Часовня стояла на месте Десятинной церкви (иначе — храм Успения Пресвятой Богородицы), заложенной по прямому указанию князя Владимира.

Вдаваться в причины, почему запрещают Русскую православную церковь, почему сносят часовню на месте храма Успения, разбираться в причинах, почему не раз, не два, не три, а практически постоянно и на протяжении длительного времени Киево-Печерская лавра становилась ареной сатанинского шабаша, в результате которого и монахи, и священнослужители РПЦ были вынуждены ее покинуть, — все равно что искать логику в поступках психопатической личности. Этот казус — для медиков.

Но логику можно увидеть в другом.

Прежде чем принять решение о запрете РПЦ, киевская депутация отправилась в Вашингтон. Помимо лоббистов, ратовавших за запрет, там — и именно на Капитолийском холме — была не слишком большая группа законодателей, считавших поведение киевских властей "преследованием верующих за убеждения". Более того, этот фактор — отказ в свободном вероисповедании — был веским резоном, чтобы Украине в следующих, еще не одобренных траншах военной и финансовой помощи отказать. Это, кстати характерная черта, когда вопрос сугубо внутреннего свойства Киеву требуется обсуждать и утверждать в США.

Американцы не сказали ни да ни нет. Молчание было истолковано как знак согласия. Закон о запрете русского православия в городе — колыбели русского православия был принят.

Постфактум высказались европейцы, умыв руки, как Понтий Пилат. Было сказано, что "Евросоюз ожидает, что Киев на фоне закона о возможном (sic!) запрете УПЦ (re-sic!) будет соблюдать право на свободу вероисповедания".

При отобранных храмах, имуществе, церковной утвари, святынях, иконах. А это все, несомненно, произойдет — по истечении, как принято выражаться, "договора аренды".

Молитесь себе на лужайке — видимо, так в переводе с еэсовского канцелярита и должен на самом деле звучать этот комментарий.

Мораль, хоть это не вполне в жанре политического комментария, будет.

И она следующая: православную веру на Руси и в большой исторической России пытались истребить практически все то время, что существовало русское государство. Сталкивать лбами прихожан разных вероучений тоже старались, и многократно.

Не получилось первого, не удалось и второе.

И в новом тысячелетии в России абсолютно мирно и спокойно уживаются все религии. Такова сила общей веры в процветание нашей Родины. И там, где будет разрушен храм, мы возведем — всем миром — несколько новых. И в том, что победный звон будет литься в небо с новых колоколен, у нас нет никаких сомнений. Обращая в тлен все земные и суетные запреты.