"Это опаснее всего".

"Война постоянно меняется, — объясняет сапер с позывным Запал. — Если вспомнить начало, то все говорили о "Байрактарах", но они довольно быстро утратили актуальность. Потом появились разведывательные беспилотники. Сейчас — время FPV-дронов. Что будет через месяц, никто не знает. Противник, судя по сообщениям моих коллег с других направлений, принялся активно применять химическое оружие. Дрон обрабатывают специальными веществами. Если он упадет где-нибудь, не сдетонировав, и кто-то попытается взять его в руки, возможны и химические ожоги, и отравление парами, вплоть до летального исхода".

Пока непонятно, делают ли это отдельные украинские подразделения операторов БПЛА, кочующие по разным участкам фронта, или такова общая практика, уточняет боец. Но подобные "инновации" отмечают почти повсеместно.

В 2022 году Запал еще в составе подразделений Росгвардии заходил в Харьковскую область. Был под Изюмом и Купянском, в 2023-м — в ЛНР.

"Год назад по выслуге лет вышел на пенсию. Подлечился немного: у нас ведь здоровых нет после 40, есть недообследованные. А как со всем разобрался, подписал контракт с "Барсами", — рассказывает он. — Было ощущение незавершенной работы, поэтому решил вернуться".

Семья отнеслась к этому без особой радости, но с пониманием.

"Жена спросила, есть ли смысл меня отговаривать. Я ответил: нет. "Тебя не переделать", — вздохнула она", — вспоминает доброволец.

В последнее время он все больше сталкивается с кассетными суббоеприпасами — особенно пресловутыми "колокольчиками", названными так из-за схожей формы.

"По идее, снаряд должны выпустить из орудия, чтобы он взорвался и "колокольчики" накрыли большую площадь. Но бывает, у подразделения нет подходящего калибра, стрелять не из чего. Тогда "кассету" буквально распиливают и адаптируют под имеющиеся средства доставки. Здесь уже начинается соревнование технических возможностей и фантазии, — продолжает сапер. — Например, приспосабливают под сбросы. Это не только "колокольчиков" касается, так делают и с ВОГами (выстрел осколочный гранатометный. — Прим. ред.), и с "морковками" для РПГ. Часто применяют и противопехотные мины, и даже противотанковые — все, что можно на коптер подвесить".

Главное — бдительность. Запал приводит пример: противотанковая мина, если без взрывателя, не угрожает пехоте. Но есть много хитростей. В частности, могут подложить под нее противопехотную.

Одно из новшеств ВСУ, по его словам, — самодельные взрывные устройства.

"За основу берется штатный боеприпас, но конструкцию меняют. Вроде бы устройство знакомое, однако при обезвреживании или переводе в походное положение из боевого может нештатно сработать. Там тоже не дураки сидят, и они постоянно пытаются преподнести какие-то сюрпризы", — предупреждает он.

Последствиями таких сюрпризов занимается сослуживец Запала по "Барсу-13" — медик с позывным Пиля. В отличие от большинства фельдшеров и санитаров на фронте, у него есть медицинское образование — оканчивал Донецкий медицинский институт (с 1994-го — университет).

Скоро — 11 августа — год, как он присоединился к добровольческому подразделению. И на то есть свои причины.

"Я сам из Артемовска, — объясняет Пиля. — Не просто родился здесь, а прожил всю жизнь. Выехать удалось только после освобождения города, 15 мая 2023 года. Отвез жену и тещу в Ленобласть, помог устроиться и вернулся. Я с 2014-го ждал, когда мы станем частью России".

То, как начиналась война в Донбассе, он помнит хорошо.

"После присоединения Крыма было ощущение, что нас бросили. Многие друзья ушли в ополченцы, некоторых убили эсбэушники. Мы тут сполна почувствовали "любовь" Украины. Я своими глазами видел, как по Славянску били с Кривой Луки (село неподалеку от города. — Прим. ред.). Там была высота посреди деревни. Больница — на той стороне, за украинскими позициями. По дороге некоторых жителей ВСУ просто расстреливали. Мне нужно было в Ямполь (поселок к северо-востоку от Славянска. — Прим. ред.), и я, когда проезжал, видел это", — рассказывает врач.

Он пытался перебраться с семьей в Россию. Какое-то время даже провел в Белгороде.

"Там люди несколько месяцев стояли в очередях за документами. Долго оставаться мы там не могли, ведь не было ни денег, ни работы, ни жилья. Пришлось вернуться", — вспоминает Пиля.

Когда за город развернулись бои, несколько месяцев прятались в подвалах.

"Мы были в районе детской больницы. Ощущения, конечно, непередаваемые. С одной стороны наши лупят, с другой — вэсэушники. А мы под перекрестным огнем".

Когда все закончилось, он без колебаний решил пойти добровольцем.

"Сколько здесь русских ребят полегло. И все ради чего? Ради нас. И мы знаем это. Поэтому я здесь, — говорит Пиля. — Конечно, знания нужно было обновить. Но справляюсь, не сломался. Работа тяжелая. Бывают и оторванные руки, ноги, эвентрация кишечника. Это непросто, однако наша задача — помогать, кроме нас никто этого не сделает. Приходится постоянно совершенствоваться, работать над собой, читать что-то профильное в свободное время".

Мы беседуем в руинах. Но доброволец убежден: у города есть будущее. В Великую Отечественную тоже все разрушили, потом восстановили. То же самое произойдет и сейчас. "Тут огромные производственные мощности. "Артемсоль", завод шампанских вин, гипсовые выработки. Работы много", — поясняет он.