"Мы есть везде".

"Когда все закончится и станет понятно, кто с нами сотрудничал, очень многие на Украине удивятся", — говорит Сергей Лебедев, более известный как Лохматый. Этот позывной у него еще с 2014-го. Он один из координаторов подполья. О том, как организована его работа и почему некоторые украинцы хотят, чтобы Россия победила, — в материале РИА Новости.

"Мы есть везде. Слушаем военных в барбершопах и парикмахерских, вникаем в их беседы за столиками в ресторанах, водим маршрутки, на которых они ездят, получаем для них грузы на почте и, само собой, ходим по тем же улицам, что и они, и знаем, где они живут", — рассказывает Лохматый.

Само слово "подполье", на его взгляд, не совсем точное.

"Мне кажется, сопротивление — более подходящий термин. Подполье — официальная структура, которая координируется из центра, имеет финансирование. У нас наоборот: инициатива исходит с мест, люди делают это на свой страх и риск, за идею, — объясняет Сергей. — Основные задачи — сбор данных о передвижении украинских войск, местах дислокации, в том числе и наемников, и результатах российских ракетных ударов. Есть и те, кто хочет "работать руками". Я их свожу с кем нужно. И вот — горят машины ТЦК в Николаеве, в Одессе, релейные шкафы в Киеве".

Лебедев признается: сейчас собирать информацию непросто — вэсэушники стараются не останавливаться в городах, а в сельской местности их отследить сложнее. Но возможности все равно есть.

"Если раньше селились в школах, то теперь так стараются не делать, по крайней мере в тылу. Но сейчас через учебные заведения порой доставляют питание: продукты свозят в столовые, а оттуда уже распределяют по частям, — говорит Лохматый. — И всегда есть возможность проследить, кто, сколько и куда примерно везет. Уже по этому получается прикинуть, где дислоцируются военные".

Работу упрощают удары по энергетической инфраструктуре. Теперь на Украине вынуждены устраивать веерные отключения света, но все это делают в ручном режиме, и можно отследить, на какие объекты свет подают круглосуточно, несмотря на ограничения.

"Энергетики сами пишут, где свет не отключается", — отмечает Сергей.

Основной инструмент Лебедева — телеграм-канал, который он ведет уже несколько лет. Через этот же мессенджер ему присылают информацию. Несмотря на то что сам Сергей из Николаева, география сбора данных гораздо обширнее. По его собственному признанию, активнее всего пишут с юго-востока, из Харькова, Одессы и Киева. Порой из Львова.

Но одной страной дело не ограничивается. Сообщения поступают из Польши, Германии, Прибалтики, где тоже порой удается отследить эшелоны с поставками.

"С Украины сейчас по понятным причинам больше информации приходит от женщин. Мужчинам ведь небезопасно передвигаться: легко можно загреметь в бусик к ТЦК, — объясняет Сергей.

Однако если попадаешь в руки сотрудников, это "еще не приговор".

"За пятьсот долларов можно вылезти из бусика, — говорит Лохматый. — Довезли до ТЦК — уже полторы тысячи. Но нет никаких гарантий, что тебя через пятнадцать минут опять не хватанут. Если есть лишние 20 тысяч долларов, тебе сделают все бумаги, и в "Резерве+" (приложении для военнообязанных. — Прим. ред.) все отметят как надо, то куда хочешь можешь выехать. За семь тысяч — переходи границу пешком, а тебя по телефону будут координировать".

А за более скромную сумму — от трех до пяти тысяч долларов — можно выбить место в тылу, уверяет Сергей.

Лебедеву 49 лет. Основная его аудитория — ровесники. Они же "дают обратную связь".

"И в реальности они сильно отличаются от того образа, который пытается закрепить за ними украинская пропаганда. Не пенсионеры, которые якобы тоскуют по СССР. Если набросать общий портрет члена сопротивления, — рассуждает он, — то это человек моего возраста, с хорошим образованием, достаток либо выше среднего, либо средний. Такие люди понимают, что в России их жизнь станет гораздо лучше, чем на Украине. И мне кажется, если это донести до остальных украинцев, то победы можно будет добиться намного быстрее".

Постоянно с Лохматым на связи около 50-60 человек — пишут несколько раз в день. Полторы-две сотни скидывают информацию пару раз в неделю. Около тысячи связываются реже.

"Все очень сильно рискуют. Меня недавно приговорили на Украине к 15 годам за государственную измену. А если их поймают, дадут от десятки. Такие случаи бывали, но единичные. Гораздо меньше, чем заявляют в СБУ, — утверждает Сергей.

Сбором информации работа не ограничивается — Лебедев активно борется с украинской дезинформацией.

"Сложнее всего было, когда начались ракетные удары с российской стороны. По Николаеву прилетела ракета в жилой дом, и люди начали писать: "Что вы творите?" Скидывают фотографии последствий, — вспоминает он. — А там поражающие элементы от С-300 — сразу понятно, что это украинское ПВО так отработало. То же самое было, когда Ким (глава Николаевской областной администрации — Прим. ред.) выложил фото якобы сбитой ракеты. Четко видно, что это обломки ракет противовоздушной обороны. Он сам это потом вынужден был признать".

Этот труд дал свои результаты.

"Теперь, когда в Николаеве прилетает явно не по военному объекту, местные не покупаются на украинскую пропаганду. Больше того, поскольку число контактов постоянно растет, многие уже пишут, откуда летело, и становится понятно, что это не российские удары", — объясняет Лохматый.

Сергей не приезжал в родной Николаев с 2014-го. Все началось с Майдана.

"У меня была небольшая строительная фирма, и очень много моих ребят отправились в Киев на "Антимайдан". В Николаеве на тот момент местных, которые бы поддерживали госпереворот, насчитывалось очень мало. Да, кто-то колебался, но подавляющее большинство выступало против", — вспоминает Лебедев.

Все изменилось, когда в город приехали националисты из других регионов. Пытались разогнать лагерь, организованный местными антимайдановцами. С третьего раза, в начале апреля, у них получилось.

"В палатке тогда находился немец то ли из Красного Креста, то ли еще откуда-то, зашел удостовериться, что там все в порядке. Он больше всех пострадал, в него несколько раз выстрелили из "Осы" (травматического пистолета — Прим. ред.). Остальные пострадавшие были в основном со стороны приезжих — причем многие тоже получили ранения из "травматов" в спину. Примечательно, что ни у кого из нас такого оружия не было", — рассказывает Сергей.

А потом произошла трагедия в одесском Доме профсоюзов.

"После этого изменилось все. Драки стали жестче, а по ночам у наиболее активных "правосеков"* сгорали машины", — говорит Лебедев.

Работали всегда небольшими группами по четыре-пять человек. Причем знали в основном только свою группу, чтобы в случае, если поймают, не было возможности рассказать о других.

"Но даже у тех, кто знал, как все устроено, была установка: если попадешь в СБУ, то хотя бы два часа молчи — всеми правдами и неправдами. За это время другие смогут выехать из Николаева. Начинают ведь с городского розыска, а пока до областного уровня дойдут, искать нужно будет уже за границей", — объясняет он.

Так продолжалось до конца августа. Ситуация становилась все опаснее.

"У одного из моих знакомых сначала на глазах убили жену, а потом и его самого. У них осталось двое детей, они тоже все это видели", — рассказывает Лохматый.

В конце августа позвонили знакомые из СБУ и сказали: у него есть пара дней, чтобы уехать, на его след уже вышли. И 26 августа Лебедев уже был в Москве. А в сентябре приехал в ЛНР, где помогал ополчению. Иногда выходил на боевые задачи. Но после Дебальцевской операции сосредоточился на информационной работе.

"Нужно было как-то помогать нашим людям, которые остались на той стороне. О них никто тогда не писал и не говорил. Киеву выгодно убедить всех в том, что там нет тех, кто ждет Россию, тогда работа с этими людьми прекратится и мы потеряем важный ресурс. Поэтому надо было искать к ним подход. А меня многие знали еще по Николаеву. За ними подтянулись и из других городов", — объясняет Лебедев.

Он уверен: по ту сторону линии фронта очень много людей, которые поддерживают Россию. И тот факт, что они идут на риск, это доказывает.

* Участники запрещенной в России террористической группировки "Правый сектор".