Родион Мирошник: признание ВСУ террористами – вопрос времени

Посол по особым поручениям МИД РФ Родион Мирошник считает, что вскоре ВСУ могут быть признаны в России террористической организацией. В интервью корреспонденту РИА Новости Валерии Балыкиной он также рассказал о том, как будет организован трибунал над украинскими преступниками, и оценил насколько эффективен рекрутинг Киевом иностранных наемников.

– Москва на официальном уровне неоднократно называла действующий режим на Украине террористическим. В связи с этим, владеете ли вы информацией, есть ли в перспективе планы признать СБУ, ГУР, ВСУ террористическими организациями?

– Я думаю, что это только вопрос времени, когда в России этим организациям будет придан статус террористических. Содержательно они уже все сделали для достижения этого звания. Нет смысла прощать те преступления, которые они уже совершили и еще могут совершить. Нигде в мире к ним не должны относиться как к адекватному вооруженному подразделению, существующему в международном правовом поле.

Для признания их террористическими на международном уровне необходим политический международный консенсус с фактическими заказчиками и координаторами их преступлений. Пока у них есть заказчики в лице англосаксов, американцев и Евросоюза, которые легализуют их деятельность, на международном уровне это сделать проблематично. На российском возможно. Поэтому здесь вопрос политической инициативы со стороны депутатов, сенаторов или политического руководства по целесообразности придания этим структурам статуса террористических. Мы считаем, что это целесообразно.

– Вы говорили, что спецоперация непременно завершится трибуналом над исполнителями и политической верхушкой Киева. Как это будет организовано?

– Трибунал в своих ощутимых чертах появится тогда, когда для этого будут соответствующие военные и политические условия. Этот процесс идет сейчас, уже более 350 украинских боевиков получили свои сроки. Я думаю, что в ближайшее время будут условия для судов, которые определят меру ответственности командирам среднего звена, которые не только выполняли преступные приказы, но и сами давали преступные поручения. Следующим этапом должен стать суд над политическим режимом, который обрек свою страну на уничтожение, а людей поставил на грань выживания. Скорее всего, этот судебный орган будет базироваться на российском уголовном кодексе, но с участием международного сегмента, который добавит прозрачности и обеспечит международное участие в справедливом суде над новым проявлением неонацизма в лице киевского режима.

– Уверена ли Россия в том, что расплата настигнет киевские власти, даже если ее представители решат сбежать?

– Я сильно сомневаюсь в том, что Запад готов их защищать бесконечно. Там сидят прагматики, которые не привыкли делать ставки на заведомо проигрышные проекты. Они попробовали "взять на испуг", раскачать ситуацию изнутри, наняли целое государство, а ничего не выходит. Мы уже сейчас видим, что наступают серьезные перебои с поставками вооружения, выделением денег, начинаются брожения в элитах – это только начало.

Через какое-то время люди, которые сейчас добросовестно выполняют задачи Вашингтона и Лондона, перестанут быть интересны заказчику, как это и бывает в их системе и с их подходами. Сколько обслуживающего интересы США персонала осталось в Афганистане? Тогда политические воротилы киевского режима и найдут свое место на скамье подсудимых. Возможно, это произойдет не так быстро, как нам хотелось бы, но, увы, у нас другого выхода нет. Мы должны победить, создать условия для новой прививки от нацизма миллионам людей и провести справедливый суд над теми, кто презрел международные законы и променял ответственность перед своими людьми на личную выгоду. Без ответственности и справедливого суда эта история не закончится.

– Интересно будет понаблюдать за судьбой нынешней украинской верхушки.

– Всего пять лет назад мало кто верил, что веселый комик Вовка Зеленский станет президентом. Его знали как актера в образе Януковича, Тимошенко, Кличко и многих других, но никто не знал кто он такой сам по себе: какие у него амбиции, мысли и комплексы, с которыми он пришел на должность президента. Украинцы тогда проголосовали за кота в мешке. Теперь этот выбор исходит для них потоками крови.

– Если честно, еще во время дебатов Зеленского с бывшим президентом Украины Петром Порошенко были мысли, что ситуация может измениться в лучшую сторону.

– А оказалось, что человека наняли. Запад устал нанимать олигархов, у которых есть свои интересы на этой территории, и наняли актера, который будет играть в их интересах. Они нашли его в лице Зеленского, и всего за пять лет превратили одну из крупнейших в Европе стран в самое нищее, униженное и разграбленное государственное образование на континенте.

Поверьте, за следующие несколько лет ситуация тоже достаточно сильно поменяется. И в отношении самого Зеленского, и возглавляемого им киевского режима. Тенденции видны уже сейчас. Геополитические интересы (США и Евросоюза – ред.) в отношении этого режима поменяются, и желающих его спасать, прятать станет гораздо меньше. Они обязательно окажутся под судом. Прятаться где-то далеко и не иметь возможности напоминать о себе для таких людей как Зеленский, наверное, даже хуже пожизненного срока.

– Вы говорили, что ряд компаний оказывают услуги по рекрутингу иностранных наемников для участия в боевых действиях на Украине. Какие это компании и в каких странах они расположены?

– Сама схема сбора, подготовки и доставки наемников на Украину чаще всего строится через частные военные компании. На Украине их засветилось около десятка, начиная от Academy, European Security Academy и целого ряда других. Они известны и не особенно скрываются. Если говорить об условных добровольцах, контрактниках, наемниках, которые не всегда имеют боевой опыт, то зачастую (их набором – ред.) занимаются обычные дипломатические, консульские учреждения Украины в целом ряде стран. Они публикуют прямо на ресурсах своих представительств инструкции, как стать наемником, заключить контракт и поехать воевать на Украину. Это прямое нарушение международных канонов дипломатической и консульской деятельности, но тем не менее в целом ряде стран на это закрывают глаза и украинские загранпредставительства работают как рекрутинговые центры.

Правда, на сегодняшний день эта деятельность не особенно эффективна. Во-первых, потому что утилизация на фронте своего населения обходится гораздо дешевле, а во-вторых, изменилось отношение самих наемников к участию в боевых действиях против российской армии, потому что здесь совершенно другой характер военных действий нежели чем в Сирии, Ираке или других горячих точках, где заказчиками их услуг выступают англосаксы. Там есть договорняки, есть пиетет к "белому человеку", а здесь этого нет. Тут идет бескомпромиссная битва и участь наемников, если они попадают в поле действия наших военных, скажем мягко, незавидна. Поэтому изначальные попытки решить проблему недостатка живой силы на поле боя с украинской стороны за счет наемников провалились. Сейчас в Киеве уже звучат инициативы о наборе наемников из африканских государств, развивающихся стран, территорий, где продолжаются многолетние войны, но идти умирать за чужие интересы на Украине там тоже не особо стремятся.

Украина – это военная диктатура, она вынуждена затыкать брешь в рядах своих боевиков путем насильственного отлова людей и насильственной мобилизации. Из Украины сделали гетто, откуда никого не выпускают и будут силком загонять на поле боя. В принципе, логика дальнейшего их развития такова, что Украину целенаправленно и уверенно ведут к созданию частной военной компании размером во все государство.

Существование всех государственных систем оценивается только с точки зрения их полезности для военных нужд. Ценность человека только в военном контексте, ценность промышленности только в обслуживании военных действий, здравоохранения – только с точки зрения восстановления и поддержания военного потенциала. Одним словом – перековка государства под выполнение военных услуг в интересах заказчика.

– Можно ли оценить материальный ущерб, нанесенный в результате боевых действий четырем новым российским регионам, в том числе вашей родной ЛНР?

– Сейчас в полной мере оценить ущерб крайне сложно. У нас много территорий, которые не только не восстановлены, но и не освобождены. Многие под нашим контролем, но полноценное восстановление не получается вести из-за перманентных обстрелов. Подсчет всего ущерба – это достаточно долгосрочный и трудоемкий процесс, но все впереди. Сейчас он складывается из пазлов активной восстановительной деятельности властей на каждой территории, и пока мы находимся в состоянии военных действий, полноценный подсчет провести вряд ли получится.

Когда на территориях закончатся боевые действия, тогда и можно будет в полной мере детально и скрупулезно посчитать все нанесенные противником убытки: провести детальный аудит, создать всевозможные комиссии, собрать все документы и открыть службы, которые будут принимать обращения жертв. Суммы будут колоссальными. Даже исходя из фрагментарных подсчетов видно насколько велики последствия после использования (Украиной – ред.) вооружения, поставляемого Западом. Возьмем только Каховскую ГЭС. После предварительных подсчетов местные власти заявили, что сумма убытков составляет где-то в районе полутриллиона рублей — и это убытки после разрушения только одного крупного предприятия, а таких предприятий сотни. Есть города, которые наполовину стерты с лица Земли. Например, Рубежное, Попасная, Артемовск.

Россия сейчас частично ведет восстановительные работы. На уровне каждого региона есть свои комиссии, которые собирают данные по ущербу и выделяют средства для быстрого восстановления, чтобы люди могли где-то жить, какие-то учреждения могли функционировать. На каждой территории есть данные, но, увы, собрать их вместе пока, похоже не время.

– Какие запрещенные вооружения и методы применяет Киев на поле боя?

– Украина полностью игнорирует конвенцию о запрете противопехотных мин. На сегодняшний день уже около 150 случаев применения противопехотных мин "Лепесток". Много лет назад Украина отчиталась, что они запретили и уничтожили эти мины. Но они вдруг появились и активно используются, буквально тысячами забрасываются на территории Донбасса и Запорожья. И это лишь одно из преступлений, исходящее из нарушения подписанной Киевом международной конвенции о запрете противопехотных мин. Киев применяет кассетные боеприпасы, которые запрещены в более чем 120 странах мира. Даже за последние дни у нас десятки пострадавших мирных жителей от детонации ранее не разорвавшихся суббоеприпасов. Среди получивших ранения есть дети.

Киев все активнее использует сбросы с беспилотников или дроны-камикадзе для откровенной охоты за мирными людьми. С 1 января 2024 года уже более ста гражданских жителей пострадали от ударов с беспилотников. В чем иезуитство этого способа? Они прекрасно видят, что они делают. Они видят по кому наносят удар. Буквально недавно в Херсонской области такой сброс был нанесен по ремонтной бригаде, прибывшей на ликвидацию последствий обстрела. Один человек погиб, а второй получил ранение. Он истекал кровью, ему требовалась немедленная помощь. Все это время над ним кружил второй беспилотник и не давал возможности подъехать медикам. Когда он улетел, а скорая подъехала к человеку, ему помогать было уже поздно. ВСУшники используют беспилотники для ударов по старикам, детям, женщинам. Четыре бригады скорой помощи только начиная с этого года пострадали. Погиб фельдшер, и шесть человек получили ранения. Ремонтники, спасатели, коммунальные специалисты стали мишенью для украинских боевиков. Я задаюсь вопросом, чего они добиваются? Чтобы наши люди все бросили и ушли? Нет, они не бросят и не уйдут. Это наша земля, и мы будем за нее бороться.

Я говорил с десятками людей после трагедии в Лисичанске. Кроме жесткой озлобленности и требования радикально наказать Украину они (в Киеве – ред.) ничего не получат. Никакого страха, никакого желания идти на уступки. Такими деяниями они лишь демонстрируют свой звериный оскал и в отсутствии побед на поле боя "кормят" своих радикалов кровью мирных. Но за эти преступления придется ответить и ответить сполна.

– После непродолжительного затишья Киев снова запускает БПЛА. Объясните, пожалуйста, как они пролетают такое расстояние и остаются незамеченными?

– Нужно понимать, что беспилотники самолетного типа, квадрокоптеры — это новое вооружение. Еще далеко не вся система выстроена с учетом возможностей (противодействия – ред.), когда, например, летит килограммовый беспилотник и несет на себе гранату, или когда летит аппарат, в котором практически нет металла, и он не реагирует на лучи, которыми сканируется это пространство. Покрыть всю территорию страны специальным контролем достаточно сложно. Противодействие таким маломощным аппаратам — отдельное искусство, но мы его постигаем, создавая новые системы РЭБ и ПВО для борьбы с таким вооружением.

Мы живем в эпоху новой войны, когда против нас используются новые виды вооружений, искусственный интеллект и механизмы. Это шахматная доска – шах в нападении, шах в ответ.

– Ранее вы выдвинули инициативу о создании на федеральном уровне единой базы данных по преступлениям киевского режима, в которую бы поступала информация от всех компетентных органов и ведомств. Ведется ли на данный момент работа над таких механизмом и на каком этапе она находится?

– В вопросах расследования международных преступлений есть два трека. Первый трек - судебно-процессуальный, где работают следственные органы, прокуратура, судебные инстанции. Второй трек – политико-дипломатический, информационный, когда военные действия ведутся в международной и информационно-политической среде. Именно для них жизненно важна база, в которой должна фиксироваться вся преступная деятельность противника. И это должно делаться здесь и сейчас хотя бы по косвенным признакам и с определенным люфтом для последующего уточнения деталей. У нас есть примеры на региональном уровне, которые можно брать за основу и дальше выносить на федеральный уровень. Тот же пример эффективно работающей системы – СЦКК в Донецке.

Мы двигаемся сейчас в этом направлении. У нас уже совместно с "Лабораторией интеллектуального анализа данных" ИМИ МГИМО разработана программная основа для такой базы. Наши коллеги из МГИМО и Института системного программирования РАН разработали программное обеспечение, которое позволяет систематизировать данные об инцидентах, наносить на карты, фиксировать, сравнивать и анализировать полученные массивы.

Мы выстроили отношения с мониторинговыми центрами в региональных штабах, которые находятся на каждой территории, которая примыкает к линии боевого соприкосновения, их на данный момент 11. Где-то они более продвинуты, где-то еще нужна активная совместная работа для сбора точных данных. У нас уже есть система, и она работает, но мы все равно считаем, что наша инициатива должна выйти на полноценный федеральный уровень и должна быть сделана на уровне всего государства. То есть, стать аналогом Чрезвычайной государственной комиссии, которая была создана в 1942 году и сосредоточила усилия на сборе данных о преступлениях нацизма, чтобы предъявить их потом всему миру во время Нюрнбергского трибунала. Только современные условия требуют, чтобы эти данные появлялись в реальном времени и были доступны для формирования адекватного отношения к преступлениям киевского режима прямо здесь и сейчас.

Сейчас все на уровне консультаций и договоренностей между заинтересованными структурами, но процесс уже запущен и двигается в нужном направлении. Видимо, условия должны еще немного созреть для этого.

– Как вы считаете, насколько та позиция, которую занимает ООН по преступлениям, совершенным украинскими военными, соответствует целям и задачам, ради которых эта организация создавалась по итогам Второй мировой войны?

– Есть целый ряд организаций, которые откровенно сломались, потому что они не выполняют свой главный функционал. Они создавались как площадки для урегулирования конфликтов и для того, чтобы разрешать противоречия между крупными игроками за столом переговоров. В 1991 году произошел слом системы. Многие страны, которые относятся к мировому большинству, прекрасно понимают, что многие созданные ранее механизмы откровенно не работают. Поэтому сейчас нужен противовес, нужны новые точки силы, точки противодействия. Потому интерес и растет к таким организациям как БРИКС, ШОС. Сегодня Россия – флагман того, чтобы создать объединение, которое не позволяло бы гегемону распускать руки и чувствовать свою вседозволенность, бесцеремонно наделять себя самих правом определять кто прав, а кто виноват.

Например, ОБСЕ – организация, которая была создана как структура обеспечения безопасности для всех и должна была быть символом непредвзятости, демонстрирует совершенно иные подходы. Она направляет свою миссию на Украину, для которой изначально говорит, что Майдан и организованный ими госпереворот — это борьба за свободу и независимость, а Донбасс — незаконные формирования сепаратистов. Это все записано в их документах и отчетах. В какой-то момент такая стилистика стала в организации нормой. Становясь изначально на одну из сторон конфликта, невозможно содействовать его справедливому разрешению. Такая позиция только загоняет проблему вглубь и формирует атмосферу недоверия к таким организациям, которые из общих инструментов урегулирования, стали чьим-то инструментом реализации однобоких амбиций.

– Наблюдая за реакцией международных организаций, высказываниями руководства отдельных стран относительно России, их помощью Украине, возникает вопрос: а дальше что? Украинский конфликт когда-нибудь закончится. Как они будут восстанавливать отношения с Россией?

– До середины восьмидесятых они (страны Запада и Европы – ред.) жили за железным занавесом. Они привыкли к тому, что Советский Союз и Варшавский договор — это отдельная часть мира, в которую они не попадали. Такая система существовала достаточно долго. Не так много времени прошло с момента развала и Организации Варшавского договора, и Советского Союза. Тогда они попытались сделать из России и из других государств бывшего Советского Союза такие страны, которые им нравятся: безвольных, податливых, готовых сдать все свои национальные интересы в угоду хозяину за то, что он пообещает тебя взять с собой в далекий и прекрасный "мир демократии". Россия девяностых годов им очень нравилась. Россия, которая не контролирует свою территорию, из которой можно разворовать все, выманить интеллектуальные ресурсы, закрыть конкурентные производства, за копейки получить доступ к недрам этого государства. Вот такая Россия им нравилась. Но такая страна не подходит нам. Мы не будем жить в положении "чего изволите". Потому новые отношения будут строиться на новых основах – равенства и уважения к нашим интересам. Если нет уважения к этим принципам, тогда может и не нужны такие отношения?