Павел Титов: хорошее российское вино не может стоить меньше 350 рублей

Уходящий 2023 год стал непростым для российских виноделов: полки магазинов заполонило дешевое и подчас низкокачественное импортное вино, что заставило их работать "на склад" и даже снижать цены в убыток себе. Как ситуацию исправят новые пошлины и акцизы, сколько должно стоить хорошее вино, и от чего зависит его цена, нравится ли русский "напиток богов" китайцам, а также из чего пить игристое и надо ли искать выемку на дне бутылки, в интервью РИА Новости рассказал президент группы компаний "Абрау-Дюрсо" Павел Титов. Беседовали Анна Шавырина и Эльвира Муравицкая.

– Что сейчас происходит с рынком вина в России? И чего стоит ждать в следующем году?

– В этом году случилась абсурдная ситуация: на рынке невероятное засилье вина низкого качества из недружественных стран, импорт бьет все рекорды. Такой товар заполонил полки и не позволяет хорошим российским винам пробиться к покупателю. Особенно сильна конкуренция c Европой в категории игристых и шампанских вин. Но мы ожидаем выравнивание ситуации уже в следующем году благодаря действиям Минфина и Ассоциации виноградарей и виноделов.

– Вы имеете в виду повышение пошлин на вино из недружественных стран?

– Во-первых, пошлину, а во-вторых, рост акцизов. У российских виноделов появляется огромное преимущество перед производителями из всех других стран, ведь на наш бизнес рост акциза не влияет, мы его полностью возвращаем. То есть российское виноделие – единственный бенефициар повышения как пошлин, так и акцизов. Думаю, что скоро у отрасли начнется новый серьезный виток развития. И даже не столько повышение акциза принесет пользу, сколько именно пошлина.

Поясню: если импортное вино на въезде стоит 100 рублей, и с него платится пошлина в 12 или 20 рублей, то это особо ситуации не меняет. А вот минимальная пошлина в полтора доллара – а это примерно 105 рублей на бутылку – уже конкретно влияет на цену.

Мы ожидаем, что за новогодний период продадутся вина, закупленные ранее, и в следующем году импорт пойдет по обновленным ценам, включающим и новые акцизы. Акцизы важны еще и потому, что у нас есть страны, для которых пошлин нет, например, Грузия, которая, к сожалению, производит продукции раз в 40 больше, чем в стране есть виноградников. Значит, под видом вина завозится нечто совсем другое, зачастую низкого качества. И эта ситуация тоже скорректируется акцизом.

– В чем главная причина такого наплыва сейчас?

– Я думаю, что дело в изменении модели работы торговых сетей, они теперь не пользуются услугами дистрибьюторов, а напрямую импортируют и делают много собственных торговых марок – СТМ, и часто из очень посредственного по качеству вина.

В принципе, никогда не было сложностью приобрести дешевое вино в той же Испании, Франции или, например, Германии и привезти его в Россию. Просто его никто особо не брал для нашего рынка, по крайней мере, профильные дистрибьюторы, которые тщательно выбирали, что продавать.

А сейчас существует прямой завоз сетями тех продуктов, которые, откровенно говоря, даже в конкурентной среде не должны столько стоить. Когда импортное вино продается на полке в России по цене в 400-500 рублей, учитывая нашу новую логистику и остальные расходы, то я даже не могу предположить, сколько такая бутылка стоит в закупке. Я не верю в сказки: все имеет свою цену – и соответствующее ей качество. И когда на полке вино стоит столько, сколько его логистика из Европы, у меня появляется много вопросов.

Но сейчас и сети тонут в огромном количестве ввезенного ими ранее вина, каждое объявление о потенциальном удорожании провоцирует их на дополнительную досрочную покупку за рубежом и еще большее затоваривание.

Как же данные статистики по увеличению производства вина в России? Это от безвыходности. Надо освобождать емкости для производства вина под новый урожай, то есть принять виноград, сделать вино и, соответственно, разлить по бутылкам. Но это не значит, что у кого-то бешено растет оff-take с полки (количество проданного товара с полки – ред.), идет работа "на склад". По сути, сейчас кризисная ситуация, особенно с тихим вином. Но я считаю, что в следующем году ее удастся переломить.

– Как для самой компании прошел нынешний год? Каких результатов ожидаете, в том числе от 2024-го?

– Надо сказать, что год, конечно, оказался непростой, не такой хороший, как предыдущий, который был для нас рекордным практически по всем показателям. Однако по нашим текущим результатам, в натуральном выражении, мы все равно видим прирост к прошлому году. По итогу девяти месяцев он пока незначительный, но будет увеличиваться в четвертом квартале, в период высокого спроса на нашу продукцию.

Вообще в этом году предсказать ничего невозможно, потому что очень многое изменилось даже за последние несколько месяцев: и ключевая ставка, и курс рубля. Как это скажется на общем фоне – тяжело загадывать. Думаю, что благодаря усилиям компании мы получим прирост к продажам прошлого года. В том числе и по общей выручке, потому что у нас средняя цена, хоть и незначительно, но увеличилась. По результатам прибыльности пока говорить рано – последние индикаторы были по полугодию, и они очень неплохие, но с тех пор много чего случилось в глобальном смысле.

Но мы с большим оптимизмом смотрим в будущее. Из-за роста ввозных пошлин рынок импортных вин из недружественных стран, по нашим прогнозам, сократится на четверть в следующем году, и мы, "Абрау-Дюрсо", наряду с другими российскими винными компаниями – бенефициары процесса. Таким образом, рост продаж в категории отечественных вин в 2024 году может составить 25-30%.

– Цены не поднимутся следом?

– Из-за этого точно нет. Сейчас российские виноделы вынуждены демпинговать, то есть распродавать свое вино по сниженным ценам, чтобы конкурировать с дешевым импортом. Поэтому что-то может прибавиться к цене, потому что продавать вино в убыток – это ненормально, но это будет здоровая коррекция.

Допускаю, что могут повлиять другие факторы. Например, высокая ключевая ставка, которая у нас надолго, и тут что-то придется компенсировать. Но с учетом состояния потребительского рынка повышение цен если и будет, то незначительное.

– На следующий год какой рост показателей компания для себя закладывает?

– Философия "Абрау-Дюрсо" – аккуратный оптимизм. Надо понимать, что львиная доля нашего производства и продаж – игристое. В этой категории мы ожидаем серьезного снижения конкуренции. Думаю, что смело можно заложить 10-15% только по виноделию. Опять же, надо понимать, что мы не можем бесконечно производить вино – выпустим столько, сколько винограда собрали за сезон.

– Из чего вообще сейчас состоит стоимость бутылки вина? И как составляющие зависят от курса валют?

– Первое – стоимость сырья, куда заложено финансирование виноградников, рабочая сила и так далее. Второе – комплектующие, некоторые из них до сих пор полностью импортные, самый простой пример – пробка, это прямая валютная оплата. Потом этикетки, примерно на 50% зависящие от валютного курса: краски, бумага и печатное оборудование также закупаются за рубежом. Стекло, правда, абсолютно рублевое, мюзле, колпаки, упаковка тоже. В общей сложности около 15% стоимости игристого вина зависит непосредственно от валюты.

Волатильность рубля и ключевой ставки тоже, конечно, играют роль, причем ставка, может быть, на нашу отрасль влияет чуть меньше, чем на остальные, но это потому, что есть государственное субсидирование.

– Какую цену тогда можно считать минимальной для качественного вина на полке, ниже которой оно не может стоить?

– Я бы оставался при своей теории про 400 рублей для отечественного вина. Точнее, 350–400 рублей для тихого и 400–450 для игристого: у последнего производственный цикл сложнее, следовательно, и себестоимость выше. Но это без учета скидок и тому подобного, потому что если бутылка игристого стоит на полке за 350 рублей с желтым ценником по акции, то это тоже окей.

– Вы в этом году выпустили на рынок большое количество новинок, как их восприняли потребители? Может быть, от чего-то уже решили отказаться?

– Выпуск большого количество марок – это всегда венчурная инвестиция. От чего-то мы, вероятно, и откажемся, но пока рано говорить. У нас политика инвестиционного цикла в один бренд примерно два года, поэтому посмотрим через год. (смеется) Выше всяких ожиданий идут продажи всех безалкогольных напитков, прирост по категориям здесь уже не в процентах, а в разах.

– Что "драйвит" категорию?

– Наши лимонады "винонады" и безалкогольный Abrau Lightпоказывают отличный рост. Артезианская вода – уже зрелый продукт – тоже прибавляет, но здесь плюс 30%, уже скучно, и мы привыкли. Новинку, энергетик "Варяг", вообще продали полмиллиона банок, запустив только в июле. При том, что по большинству этих продуктов даже не запущено маркетинговое продвижение – то есть просто закрываем натуральный спрос, а не мотивированный нами.

В крепких напитках более конкурентная среда, поэтому и здесь видим прирост, но без таких фейерверков. Коньяки, кстати, хорошо идут – и те, что мы делаем в России, и те, что импортируем из Азербайджана. Растем к году на 30-40% в зависимости от категории. Джины, водки и настойка тоже показывают неплохую динамику.

В 2024 планируем много маркетинговых инвестиций, поэтому ожидаем еще более значительный рост, в том числе в крепком алкоголе.

– Планируете представить еще какие-то новинки?

– У нас будет добавление в линейке крепких напитков – виноградная водка и еще одна новинка в крепкой категории, о ней расскажем совсем скоро. Но в целом мы снижаем темп по выводу новинок на рынок, пока хватит. Я не исключаю, что за следующий год мы объявим о нескольких новых позициях, но только в вине. Планируем именно углубляться, а не расширяться, уделить должное внимание каждому продукту, который уже выпустили.

– По вину – это будут автохтоны?

– В том числе. Помимо общепризнанного лидера в работе с автохтонами "Винодельни Ведерниковъ", в ГК "Абрау-Дюрсо" также входит винодельня "Юбилейная", которая производит вина не только из классических сортов винограда, но и из известных советских кроссов, которые очень интересно себя показывают.

– Еще одно направление, которые мы пока не затронули, – косметика. Не планируете ли перезапуск?

– Косметика стал очень интересным проектом, даже более востребованным, чем мы думали. Но нам пришлось переформатировать его, перестроить поставки, закупку упаковки и ингредиентов, потому что в основном большинство ингредиентов, кроме, конечно, масла виноградной косточки, были импортные. Мы перезапустили бренд в формате косметических средств по уходу за лицом, а также представили линейку отельной косметики, созданной специально для наших гостиниц. Сейчас готовим очередные новинки – если логистика справится, то мы успеем показать что-нибудь из новой линейки даже до Нового года.

– Стоит ли ждать, что ваша косметика появится не только в отелях группы, но и в других сетях?

– Мы находимся в стадии переговоров с крупными отельными сетями. Потенциал для расширения однозначно есть.

– Какие инвестиции закладываете для себя на следующий год?

– Уходящий год для нас был очень интенсивный в плане инвестиций, в следующем их темп немного снизим. Так, до конца 2023 мы установим рекорд по засадке винограда, а это около 400 гектаров. Большие вложения сделаны в туристическую инфраструктуру.

На следующий год основные инвестиции пойдут на совершенствование системы переработки винограда, чтобы лучше контролировать его качество. В принципе, рекордов в инвестициях мы не планируем.

– Вы в этом году запустили еще и собственный питомник саженцев, какие планы на него?

– Питомник заработал, зимой будет первая посадка наших виноградных саженцев. Активно идут расширение и модернизация маточника подвойных лоз. К 2026 году планируем выйти на показатель 2,5 миллиона саженцев ежегодно.

– Только для себя?

– Пока да. Сейчас на рынке остро ощущается дефицит саженцев, особенно российских, поэтому в приоритете свои нужды. Возможно, через несколько лет сможем и продавать.

Мы недавно считали с коллегами, что в общей сложности, вместе с нашим новым питомником, в год в России будет производиться не более 10 миллионов саженцев. А для выращивания объемов, запланированных государством к 2030 году, надо около 32 миллионов саженцев ежегодно.

– Что при этом сейчас с селекцией видов?

– Самый сложный вопрос. Объективно говоря, необходимая программа запускается у нас только сейчас. Да и адаптация клонов западных сортов к российским терруарам пока очень сложна. Поэтому я пропагандирую идею о том, что нам нужен отдельный национальный проект по селекции и питомниководству.

– Рабочей силы хватает на все проекты? Нет ли дефицита в отрасли?

– Да, мы, как и другие отрасли, ощущаем дефицит кадров. Во-первых, из-за отсутствия мигрантов. Во-вторых, в нашем основном регионе, Краснодарском крае, обсуждается запрет на работу иностранцев. И по сути, в агросекторе жесткая конкуренция, условно, за одного тракториста. Отсюда и рост зарплат, и отсутствие выбора у работодателей.

В какой-то момент у нас было 40% вакансий. Соответственно, когда рискуешь сорвать производственные процессы в бизнесе, то особо уже не торгуешься. Это не позитивно сказывается, конечно, не только на нас, но в принципе на регионе. Ведь "зарплатная гонка" в итоге отражается на цене конечного продукта и его качестве.

– Если говорить про ваш курорт, как он себя чувствует в условиях ограничения полетов на юг? Сократился ли турпоток?

– На самом деле, он как раз адаптировался под новые реалии и показал рост, +10% к прошлому году. Доковидный уровень уже достигнут, и мы прогнозируем дальнейшее увеличение. Туристы приезжают как из близлежащих регионов, так и из крупных городов, Москвы и Санкт-Петербурга.

Туристическое направление для нас важное и перспективное, дает 10-15% от выручки, соответственно, это более 1,5 миллиарда рублей. И мы ставим для себя новые задачи – не стимулировать дальнейший рост турпотока, а повышать средний чек, увеличивать продолжительность пребывания отдыхающих в днях.

– Что с зарубежным направлением? Как чувствует себя сейчас ваш торговый дом в Китае?

– Мы переформатировали его работу, передали управление торговым домом новому партнеру. Он очень хорошо работает на интернет-площадках, что стало одним из решающих факторов при выборе. Раньше мы шли в Китай со своим традиционным пониманием, как надо продавать, но привычные схемы там не действуют. Без сильного локального партнера развитие на местном рынке невозможно.

И результаты новой стратегии уже есть – в этом году мы продаем чуть больше 100 тысяч бутылок, но в следующем планируем реализовать уже более одного миллиона.

– То есть русское вино все-таки нужно Китаю?

– Спрос растет. Сейчас идет сближение двух стран, и у китайцев огромный интерес ко всему российскому. Это касается не только вина, но и любых других категорий. Продукты из России считаются более высококачественными и экологически чистыми, чем местные. Так, например, очень востребованы интернет-магазины российских продуктов. Например, во время "черной пятницы" один из маркетплейсов за час продал четыре тысячи бутылок "Абрау-Дюрсо". Думаю, что Азия в целом станет нашим главным экспортным рынком в ближайшей перспективе.

– А нашему потребителю нужно русское вино? Как считаете, Россия уже стала винной державой?

– Стали ли мы винной державой в контексте виноделия? Да, мы точно ей стали. Развили ли мы культуру винопотребления? Тоже отвечу утвердительно. Хотя это вопрос эволюционный и длительный – тяжело переориентировать людей с водки на вино. Но процесс идет.

Более того, мы видим, что население начинает осознанно подходить к выбору вина. Более изысканные сухие вина уже доминируют, обогнав полусладкие, по крайней мере, в нашем портфеле. И это говорит о том, что, конечно, мы теперь – винная нация.

– В завершение хотелось бы, чтобы вы развеяли пару мифов или, наоборот, подтвердили. Металлическая пробка не подходит для хорошего вина, а в шампанском обязательно должна быть выпуклость на дне – правда или нет?

– На самом деле про винтовую пробку абсолютный миф. Некоторые вина намного лучше себя чувствуют именно под ней. Я вообще считаю, что для домашнего потребления такая пробка – спасение, она позволяет хранить открытую бутылку. А выпуклость на дне – не показатель качества. Напомню, что Louis Roederer Cristal (элитное шампанское – ред.) без выпуклости.

– Должно ли быть всегда темным стекло у бутылки?

– Хотя это не миф, но к реальной жизни вряд ли применимо. С одной стороны, действительно темное стекло хуже пропускает свет, и это важно, когда вина находятся на долгой выдержке. Но при покупке не должно быть решающим фактором, иначе как оценить цвет белого вина или розе?

– Обязательно ли наливать шампанское в специальный узкий бокал – флют?

– Я как раз сторонник того, чтобы не разливать игристое в бокалы такой формы. Исторически его пили из креманок (форма Мария-Антуанетта – ред.). А мое личное предпочтение – бокалы для белого вина, так лучше можно почувствовать ароматику напитка. Хороши и бокалы формы "тюльпан".

– И напоследок, сколько можно хранить игристое дома, и как это лучше делать?

– Я не держу никакое игристое вино годами. В отличие, например, от красного тихого, игристое после покупки лучше потреблять сразу. Игристые и шампанские вина не улучшаются при домашнем хранении, а только теряют в своих свойствах. Поэтому в охлажденном месте его можно оставить максимум на полгода.