Мы журналисты! Не стреляйте!

"Мы тут гибнем один за другим, нас никто и ничто не может защитить, ни каски с надписью "PRESS", ни бронежилеты. Нас отстреливают, как будто мы не люди, а мишени".

Этот горестный монолог нашего коллеги, сотрудника палестинского ТВ Салмана Башира прозвучал в эфире, и ведущая новостного выпуска с трудом сдерживала слезы. "Прямился", как на профессиональном сленге говорят на телевидении, Салман Башир буквально с того места, где незадолго, буквально за несколько минут до этого был убит его коллега Мохаммад Абу Хаттаб. Палестинские коллеги работают в Газе, которую сейчас ровняют с землей. Кроме палестинцев, там есть израильтяне и ливанцы. И они точно такие же мишени, и их имена тоже могут стать строчками в постоянно растущем мартирологе.

С момента начала операции ЦАХАЛ в секторе Газа были убиты, пока и по предварительным сведениям, по меньшей мере 35 наших коллег — 31 палестинец, трое израильтян, один ливанец, судьба еще восьми репортеров неизвестна. Они или задержаны, или пропали без вести. Комитет защиты журналистов эти цифры подтвердил.

Профессия военкора всегда считалась одной из самых опасных, люди идут на линию огня (в буквальном смысле слова) без оружия и только для того, чтобы выполнить свой долг. Он простой и четкий, как армейское распоряжение: рассказать о том, что происходит и что видел своими глазами. И сообщить, что думают и чувствуют люди, и неважно, гражданские они или военные, оказавшиеся в центре конфликта. Профессия военкора не терпит фальши, пафоса и бравады, но она требует абсолютного хладнокровия и точного понимания, зачем и ради чего рискуешь жизнью.

Удивительно, но факт — словоохотливая европейская пресса, так любящая бахвалиться своими полувоенными репортажами (не все сообщество, конечно, но подавляющая его часть) не нашла до сих пор слова сочувствия погибшим палестинским коллегам. Хотя — и это тоже следует подчеркнуть — европейские медиа охотно используют снятые ими видео и фотографии, чтобы "окартинить" комментарии, написанные в удобной и безопасной редакции.

Речь идет не о справедливости, а о простой порядочности. Западная пресса, сколь бравурно бы ни звучали ее отчеты и сколь внушительно бы ни выглядела экипировка, в самое пекло лезть сейчас опасается. Несмотря на жирные страховки в случае развития событий по плохому сценарию и разнообразные курсы, на которых учат, как беречь себя (именно так, да) в опасных ситуациях.

В пекло лезут, едут, пробираются совсем другие. Зная, чем это все может закончиться.

Русские журналисты бесконечно и искренне сочувствуют своим палестинским товарищам по профессии. Потому что они знают цену каждому кадру в каждом репортаже, каждому фото и каждому слову в военной корреспонденции. Российские журналисты теряли своих коллег чаще всех остальных. На Украине погибли телевизионщики "России 1" Антон Волошин и Игорь Корнелюк, работавший на Первом канале Анатолий Клян, сотрудники РИА фотокор Андрей Стенин и репортер Ростислав Журавлев. Их гибель при исполнении профессионального долга вызвала мощнейший резонанс в стране. Но не за ее пределами.

Западные медиа, такие удивительные, так любящие посудачить о свободе слова, как будто впадают во временную амнезию, когда гибнут те, кто освещает события с той, другой, "неправильной", как они считают, стороны. При этом забывая, что покушение на журналистов и их гибель — и есть самое настоящее нападение на свободу слова. Кто, кроме журналиста, фотографа, оператора, военкора, расскажет обществу о том, что происходит там, где сейчас горячо и опасно? Не "диванные" же эксперты и не оплачиваемые по высшей тарифной категории аналитики, ничего тяжелее карандаша в руках не державшие.

Так что не стоит ни удивляться, ни возмущаться тем, что европейцы практически не обсуждают гибель журналистов в Газе. Это ж не европейский колокол, и звонит он не по ним, а по другим.

Мы же, не делившие и не делящие профессиональное сообщество на "своих" и "чужих" перед лицом гибели в момент исполнения профессионального долга, отдадим дань памяти тем, кто не боится, кто рискует жизнью, кто преодолевает инстинкт самосохранения и выходит "прямиться" под ракетным обстрелом и бомбовым ударом.

Не претендуя на знание абсолютной истины, на непредвзятость (сегодня часто очень ложно понимаемую), чтобы сообщить нам, что происходит. Из сказанного многими вырастает картина действительности.

Из молчания, страха за жизнь и кокетливых рассуждений под студийными софитами рождается полотно, страдающее в лучшем случае неточностями, в худшем — выходит просто вранье.

А стреляющие по журналистам на самом деле хотят, чтобы эта ложь в итоге и восторжествовала.

Так что во имя правды, без которой не бывает ни жизни, ни будущего, лучше, чтобы возглас "Мы журналисты, не стреляйте!" был бы набатом для общества, не желающего жить во лжи.