Руслан Давыдов: экспорт АПК стал главным доходом бюджета после нефти и газа

Поступления платежей в российский бюджет от таможенников немного отстают от плановых значений, но за счет импортных платежей их удастся наверстать, считает врио главы Федеральной таможенной службы Руслан Давыдов. В интервью РИА Новости в кулуарах ВЭФ он рассказал, какое место Евросоюз сейчас занимает в торговле с Россией, насколько вырос экспорт продовольствия, и кто покупает российское зерно, какие надежды таможня возлагает на порт во Владивостоке, и как стоит реагировать на запрет со стороны ЕС въезжать в страны союза на зарегистрированных в России автомобилях. Беседовали Диляра Солнцева и Анна Куденко.

– Руслан Валентинович, мы встречаемся с вами во время Восточного экономического форума. Расскажите, какие у вас ожидания от форума были в этом году? Может быть, вы ждали прорывов в восточном или азиатском направлении?

– Эту поездку на форум мы совместили с нашей основной работой. Например, слетали на вертолете в пункт пропуска "Пограничный", который сегодня несет двойную нагрузку, потому что "Полтавка" встала из-за дождей. Поэтому мы де-факто перешли здесь на круглосуточный режим и пытаемся уговорить китайских партнеров, чтобы они сделали то же самое. Сейчас с китайской стороны пункт пропуска работает только 12 часов. Конечно, необходимо синхронизироваться. Кроме того, в том районе идет стройка – нам обещают закончить строительство нового пункта пропуска вблизи границы с Китаем в конце следующего года. По итогу визита картина позитивная: 180 человек работают на объекте, стройка идет полным ходом.

Также посетили Владивостокский порт, где оценили работу компании FESCO. Очень положительное впечатление с точки зрения порядка, развития, технологий. Обещают в первом квартале следующего года закончить обустройство досмотрового комплекса, который позволит нашим сотрудникам в комфортных условиях проводить таможенные досмотры и фактический контроль. Это очень серьезный шаг со стороны нынешних владельцев порта для развития инфраструктуры, потому что с предыдущими как-то очень сложно было договариваться о том, чтобы они занимались этим вопросом. Я помню, еще в 2011 году практически требовал, чтобы навес поставили для досмотровой зоны. Теперь, конечно, отношение совсем другое. Перспективы очень неплохие.

– Через порт Владивосток сейчас, в основном, какие группы товаров идут? Это автомобили, скорее всего?

– Нет. Идут контейнеры, очень много контейнеров. Вообще, мы говорили о показателе в один миллион TEU (Twenty-foot Equivalent Unit, единица измерения, обозначающая грузовую вместимость одного 20-футового контейнера– ред.). Я думаю, что в следующем году это вполне достижимо, по крайней мере, с точки зрения таможни. Мы ограничителем не будем.

– Дадите добро?

– Да.

– Скажите, какой сейчас поток грузов в контейнерах на Дальнем Востоке? Какие показатели вы зафиксировали за восемь месяцев?

– На Дальнем Востоке, напомню, кроме порта Владивосток есть еще порт Находка и другие – во всех портах у нас прошло 765 тысяч контейнеров за восемь месяцев, из них 440 тысяч контейнеров – на импорт. Тем не менее, существует небольшой дисбаланс: импортный приток контейнеров здесь больше, чем экспортный выход. Поэтому логистам приходится этот баланс дорабатывать с тем, чтобы успевали контейнеры оборачиваться.

Для нас оформление контейнерных грузов с точки зрения таможни – это, пожалуй, наиболее сложный и трудоемкий процесс. Потому что в контейнерах идут те грузы, которые попадают под импортный контроль, а это означает пошлины, НДС, фискальные составляющие, составляющие по безопасности и борьбе с контрафактом. Именно поэтому оформление контейнерных грузов – это гораздо более сложный, интеллектуальный процесс, чем оформление, например, сыпучих грузов – угля, руды. Там все просто.

– По сравнению с прошлым годом, вы фиксируете увеличение или уменьшение потока?

– Увеличение, конечно. У нас и морские грузы, и железнодорожные очень прилично растут. По автомобильным грузам в 2,5 раза увеличение оборота по сравнению с прошлым годом.

– Вы уже немного затронули тему экспорта и импорта. Расскажите, какая у России ситуация по итогам восьми месяцев с точки зрения внешней торговли?

– Если говорить про физические объемы товарооборота по России, то они даже уже чуть-чуть превысили прошлогодние показатели, а если говорить про стоимостные, то пока меньше, чем в прошлом году, потому что стоимость энергоресурсов ниже. В прошлом году был дорогой газ, дорогая нефть, а в этом году дешевле. С этой точки зрения стоимостной объем товарооборота очень сильно зависит от цены на энергоносители. Тем не менее, по-прежнему где-то две трети в нашем экспорте составляют энергоресурсы в стоимостном выражении.

– Если говорить еще о показателях по восьми месяцам, сколько ФТС перечислила в федеральный бюджет? Какой план по году?

– У нас план по году 6,4 триллиона рублей. За восемь месяцев мы сделали четыре триллиона. На самом деле, у нас план — это всегда напряженность. Помню еще в прошлые годы бытовала такая поговорка: таможне сколько ни дай, ни поставь план, она его выполнит. Будем стараться выполнить и в этом году. Хотя у нас очень тяжелая ситуация по газу: наши бывшие партнеры взорвали газопроводы, поэтому газ не идет, и его объемы очень сильно упали. Соответственно, цена тоже снизилась. Поэтому поступления от газа практически рухнули, и нам надо это восполнять через другие платежи. Но, слава Богу, у нас очень неплохо идет импорт. Прирост порядка 9-10% за восемь месяцев.

Вообще по году, начиная с марта, идут хорошие показатели. Первые два месяца были тяжелые. Наверное, в феврале повлиял китайский Новый год, а начиная с марта импортный оборот уже хороший, и платежи неплохие. За счет импортных платежей, нашего умелого администрирования и обеспечения уплаты этих платежей мы как раз пытаемся покрыть дефицит между заданием по экспорту с учетом падения газа. Пока отстаем от плана немного, но надеемся до конца года все-таки наверстать и, как всегда, обеспечить плановое поступление средств в федеральный бюджет.

– А по экспорту АПК как обстоят дела?

– У нас экспорт АПК хорошо растет. Президент об этом говорил: мы практически перевыполни показатели по экспорту зерновых относительно прошлого года. В основном сейчас экспортируем зерновые. Это львиная доля. Также масличные культуры, масло, растительное масло, подсолнечник. Наверно, это основные.

В целом, рост экспорта продукции АПК составляет порядка 70% в весовом выражении. В стоимостном – поменьше, потому что опять-таки зависит от конъюнктуры цен. Мы торгуем товарами, которые весят много, но при этом стоимость зависит от рынка. Экспорт энергоносителей, зерновых, удобрений и металлов очень сильно зависит от того, какая складывается конъюнктура. Поэтому в весовом отношении очень сильно увеличен экспорт продовольствия, хотя и в стоимостном тоже растет. Экспорт продовольствия у нас становится главной статьей доходов в федеральный бюджет после нефти и газа.

– А кто является сейчас основным покупателем нашего зерна?

– Китай, Ближний Восток, Египет, Казахстан. Казахстан очень много покупает. Наверно, можно сказать, что эти страны уже являются нашими традиционными рынками.

– Если говорить о расчетах за товары, в частности, за зерно, то мы сейчас продаем его в основном за рубли или по-прежнему за доллары?

– Я бы сказал, что и так, и так, но вообще в структуре товарооборота у нас, конечно, доля рубля очень сильно растет. Например, в экспорте расчеты в рублях уже превысили половину. В импорте общего товарооборота, не только по сельскому хозяйству, расчеты по-прежнему в основном идут в недружественных валютах, в целом в обороте торговли в рублях расчеты составляют уже более трети. Хотя при импорте – чуть меньше. Сейчас точную цифру не скажу. Все-таки тут вопрос расчетов, поступлений. Ведь мы за импорт платим сразу, а расчеты за экспорт приходят чуть позже. Но мы видим тенденцию сокращения доли недружественных валют в нашем внешнеторговом обороте, хотя импорт все-таки приходится покупать за недружественную валюту.

– Вы упомянули пошлины. В марте Евразийская экономическая комиссия сообщила, что повышенный порог беспошлинного ввоза в ЕАЭС товаров для физлиц в размере одной тысячи евро продлен на полгода – до 1 октября, и уже подходит время. Скажите, ведутся ли какие-то дискуссии о продлении? Выступает ли ФТС за снижение порога?

– Я бы не сказал, что какая-то большая дискуссия ведется на эту тему. Дело в том, что решение о том или ином беспошлинном пороге для товаров личного пользования принимается на пять стран (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия). Поэтому мне сложно сказать, что какое-то решение будет принято, потому что в прошлые разы мы предполагали, что будет одно решение, а оно оказалось другим. Поэтому тут не буду я выступать в роли плохого пророка. На самом деле мы, наверное, лет пять уже или шесть на площадке Евразийской экономической комиссии ведем работу по нормативно-правовому регулированию электронной торговли.

Моя позиция концептуальная состоит в том, что за последние годы на наших глазах сложился новый вид торговли. Электронная торговля – действительно новый вид торговли: товар пересекает таможенную границу, а человек – нет. Просто на каком-то этапе это смешалось с понятием товаров для личного пользования, хотя в моем понимании – это не такие товары.

Представляется необходимым отрегулировать особым образом электронную торговлю, чтобы не смешивать ее с обычным торговым оборотом, идущим в контейнерах, и товарами для личного пользования. В принципе, мы в ЕЭК эту работу уже провели. Она на завершающем этапе находится.

– А кто сейчас является основным торговым партнером России? Доля Евросоюза в нашем товарообороте продолжает снижаться?

– Доля Евросоюза продолжает снижаться. Весной мы говорили, что доля была порядка 17%, а сейчас – около 16%. Если же говорить о торговых партнерах, то это Китай. Торговля с ним выросла очень сильно. Хотя это было предсказуемо, потому что Евросоюз взял и сам себе рынок закрыл. Например, по автомобилям. За восемь месяцев в импорте автомобилей Российской Федерации 92% занимает импорт из Китая. Европа закрылась в этом плане, она перестала продавать.

– Недавно Еврокомиссия разъяснила, что в рамках введенных санкций нельзя въезжать в страны ЕС на зарегистрированных в России автомобилях и провозить некоторые личные вещи, например, смартфоны. Как вы относитесь к этому? Создаст ли это сложности в работе таможенников?

– Ну, это глупость. Это товары, явно для личного пользования. Они к ним пытаются применить свое же регулирование, которое они для торгового оборота приняли, чтобы Россия не обогащалась. Когда человек едет, он же не продает, это его личная вещь. Ни в каких канонах таможенных это не может рассматриваться, как товар для продажи. Спасибо, что пока еще не запрещают в личных брюках переезжать границу.

– Может быть, стоит зеркально на это реагировать? Ответные меры ввести?

– Зачем мы себя так будем вести? Мы же цивилизованные люди.