Мария Захарова: Киев только создает видимость стремления к миру

Официальный представитель МИД России Мария Захарова "на полях" Восточного экономического форума рассказала в интервью РИА Новости об ожиданиях от встречи лидеров России и КНДР Владимира Путина и Ким Чен Ына на Дальнем Востоке, сложностях в отношениях России и Армении и о том, как будет реагировать Москва на обучение Британией украинских диверсионных групп, которые готовили атаки на российской территории.

VIII Восточный экономический форум проходит 10-13 сентября 2023 года во Владивостоке на территории кампуса Дальневосточного федерального университета (ДВФУ). РИА Новости – генеральный информационный партнер форума.

– Одна из главных новостей последних дней – это визит лидера КНДР Ким Чен Ына в Россию. Какие ожидания от предстоящих переговоров?

– Вы знаете, судя по пленарной сессии Восточного экономического форума, которая длилась три часа, мне кажется главная тема – это, безусловно, геополитические изменения, которые не просто в теории проходят, а которые имеют конкретные очертания. И мы видим, как реализуются на практике разговоры о том, что мир должен быть более справедливым. Это и соответствующая синергия, проявленная "двадцаткой", – не доминирование "семерки" внутри "двадцатки", не окрики из столиц мира, в отношении, как они говорят, развивающихся – я уж не знаю, какие они только формулировки не придумают, – а настоящая синергия и слово, сказанное тем же самым объединением БРИКС, теми же самыми развивающимися странами внутри объединения "Группы двадцати". Это и расширение БРИКС, это дедолларизация, это переход на расчеты в национальных валютах, не как фронда, не как альтернатива просто чему-то хорошему, а как выход из тех бесконечных кризисов, которые создают США. Вот это основная повестка сегодняшнего дня. Конечно, на этом фоне очень важны двусторонние контакты. И ситуация на Корейском полуострове, безусловно, имеет важнейшее значение для безопасности и стабильности в регионе.

Но и тут не обходится без заокеанских товарищей. Кстати говоря, надо отдать должное анализу министерства иностранных дел России, нашим специалистам и дипломатам, которые неоднократно говорили о том, что за всей той шумихой и публичной кампанией, которая, как всегда, разворачивалась мейнтстримом западных СМИ, нужно видеть реальные факты. Раскладывали неоднократно этимологию того, что происходит вокруг Северной Кореи. И рассказывали о том, как это подается и как это есть на самом деле, и что это, в общем, большая разница. Рассказывали всю историю, которая на протяжении десятилетий провоцировалась Соединенными Штатами Америки для того, чтобы сталкивать две Кореи, не давая им возможность нормально договориться, а я думаю, что без США они давно бы нормально договорились. Уверена в этом. Такой же эксперимент, кстати, они проводили и в отношении Пекина и Тайбэя: вот-вот мы уже видели, как Пекин и Тайбэй проводят и саммиты, и встречи, и все шло в позитивном русле, мирно, спокойно, но опять же, вмешался Вашингтон. Теперь мы видим обострение еще и на этом треке. И это не единственное. Поэтому, конечно, это важнейший, один из важнейших компонентов картины, формирующейся сейчас, на данном этапе, в регионе АТР.

– А насколько, как вы ожидаете, активизируется практическое двустороннее взаимодействие с Пхеньяном, которое было прервано из-за пандемии?

– Оно у нас уже восстанавливается. Действительно, Корейский полуостров непросто переживал пандемию, по целому ряду причин, у каждой страны на Корейском полуострове были свои методики преодоления пандемии и ее последствий. Но постепенно жизнь возвращается в прежнее русло. Есть и остаются еще вопросы, которые требуют решения, но мы исходим из того, что поэтому и встречаются и дипломаты, и руководители стран различного уровня, для того, чтобы все это преодолевать и решать все во взаимоуважительном, как мы обычно это и делаем, ключе.

– Президент на пленарном заседании ВЭФ рассказал о том, что пленные украинские диверсанты дали показания о подготовке диверсионных групп, которые планировали совершать теракты против ЛЭП, против атомных объектов на территории России, и сказал о том, что они готовились британскими инструкторами. Будет ли Москва какие-то предпринимать действия в отношении Лондона в этой связи, например, демарши?

– Да, безусловно, будет, как мы это и делали до этого, непрерывно, и доводили до Лондона как по отрытым каналам, делая это достоянием гласности, так и по дипломатическим каналам, недопустимость участия в подобной деятельности.

Я напомню, та самая, как на Западе ее называют "зерновая сделка", для нас – черноморская инициатива, пакетное соглашение, практически ровно год назад, была приостановлена. Как вы помните, причиной стали как раз те самые диверсии и теракты, которые осуществлялись в отношении российских судов именно с участием Британии. Британских спецслужб, инструкторов – это уже, так сказать, вопрос детализации нюансов, но Британия в этом была непосредственно прямо замешана. Ровно поэтому мы называем это гибридной войной против нашей страны. Ровно поэтому мы называем Украину исключительно инструментом и никаких иллюзий на этот счет не испытываем.

И в этот раз, безусловно, соответствующие, не просто наши доводы, а абсолютное неприятие, порицание и требование прекратить подобную деятельность будут доведены до британской столицы. Вопрос в другом. Они этот путь избрали. Это же их основная дорога. Тропа гибридной войны, путь тотального разрушения. Вот такая подковерная, по сути, террористическая экстремистская деятельность и глобальное неподковерное и нескрываемое спонсирование терроризма и спонсирование киевского террористического режима. Но они получат свое, и они получат свое, в том числе, и потому, что этот монстр, которого они взрастили и вскормили, уже начинает показывать им зубы, он начинает уже шантажировать их. И заявления Зеленского, которые процитировал The Economist, свидетельствуют именно об этом. Он же сказал, что если вы на какой-то момент вздумаете не платить, не оплачивать все заказанные вами убийства, – это я говорю своими словами, как есть на самом деле, – то тогда граждане Украины, беженцы на территории Европы, будут загнаны в угол, и Европа столкнется с проблемами. В переводе на русский язык звучит это очень просто, что их киевскорежимные представители находятся на территории стран Европейского Союза и Европы, НАТО. Вообще-то у них статус беженцев или перемещенных лиц. На самом деле, они являются, как говорит Зеленский, просто боевыми ячейками, боевыми единицами, спящими, дремлющими и находящимися там, как он, в каком-то дурмане наркотическом, и в любой момент, когда это будет выгодно, нужно или необходимо, это все будет приведено в действие.

– Шантаж такой.

– Это хуже. Шантаж – это, знаете ли, пройденный уже этап. Шантаж – это когда "дайте денег" говорил Зеленский, выступал на оскаровручательных церемониях или на каннских фестивалях, или в Сан-Ремо – вот это был шантаж. Когда врывался человек в камуфляже и говорил, что ему нужны деньги и политическая поддержка. А теперь это абсолютно четкая заявка на начало террористической деятельности. Террористическая деятельность – это не только про взрывы и про диверсии, которые совершаются путем поджогов и так далее. Террористическая деятельность и, кстати говоря, значительная ее часть – это информационная диверсия. Это – информационная война, это – психологическое влияние на объект. И даже когда речь идет о силовом варианте совершения террористического акта, психологический компонент является ключевым.

Мы видим, как это похоже на деятельность той же самой Аль-Каиды* или ИГИЛ* (организации признаны террористическими и запрещены в России), запрещенных организаций, (Усамы) Бен Ладена или людей, которые повторяли его путь – как это все похоже. Я не знаю насчет украинских беженцев, как о них сказал Зеленский, которых ситуация завела в тупик. Какие они беженцы? Какие они перемещенные лица? Беженцы – это те люди, которые вынуждены покинуть свои места, потому что это небезопасно. А они же, извините, сами выбрали путь выдавливания всего российского, ненависти. У них родина ассоциируется только с харчами, где налили, где есть возможность нахаляву поесть, там у них родина. И теперь их называют беженцами. Они не беженцы, они четко определены Зеленским как некие единицы, которые можно привести в действие. Каким образом? Кто-то из них будет совершать теракты. Будет. К сожалению, это тот прогноз, который ждет Европейский союз. Будут совершать эти теракты. Кто-то будет ходить сакральными маршами вокруг каких-то госорганов, общественных институций в странах ЕС и кричать, петь песни националистические. Кто-то будет участвовать во внутриполитической жизни, кто-то получил уже вид на жительство, у кого-то там какие-то есть связи. Они будут активно участвовать во внутриполитической жизни стран Европейского союза проводя логику и шантажа, и точечного террористического воздействия. Их Запад только этому учил все 10 лет. И теперь вся эта история переместилась в Европейский союз. Ровно об этом говорит Зеленский. Мы это понимаем, обыватели в Европейском союзе не понимают. Они же не понимают, что он говорит, на что он намекает.

А те, кому адресовано это послание, это тоже понимают, потому что они выделяли деньги на "майданы", они тренировали украинских боевиков киевскорежимных в Прибалтике и Польше. Они передавали экипировку, саперные лопатки, палатки, они учили делать зажигательные смеси, коктейли Молотова, они прикрывали политически. Они понимают, что он им говорит.

– То есть, сейчас такой реэкспорт "майдана"?

– Конечно, именно. Спасибо большое за это прекрасное сравнение. Именно так это и будет. Он им просто объясняет, что теперь те, кого они воспели, научили, обучили и вскормили, находятся среди них. И при наличии желания их можно привести в активную позицию. А куда это все вырулит, ну, кто знает.

По Европе уже прокатывались террористические акты. Помните, как взрывали новогодние праздники или массовые мероприятия. Это же все было. Кто это все делал? Кто за этим стоял? Это же их выражение – умеренные террористы, которых они в свое время точно также вскармливали и вывозили в регионы, а они потом вернулись.

Но, только здесь ситуация хуже. Теперь у украинских как бы беженцев еще будет оружие, которое поставлялось западными странами, в первую очередь, Евросоюзом, в нарушение своих же экспортных обязательств по перемещению вооружения. Оно у них уже на руках, потому что заполняет "черные" рынки все эти полтора года. Это люди, у которых будет оружие настоящее, не самодельное, не коктейли Молотова, не пояса шахида, сделанные на коленке, самодельные, а настоящее вооружение. И, мало того, безлимитное, потому что украдено или не доехало до Украины столько, что, мне кажется, никому даже в голову не приходит, какие схроны где залегают. Вот, об этом обо всем говорит Зеленский между строк.

Я говорю это без злорадства, без ощущения торжества, что, вот, они получат. Да, они получат, это констатация факта. Они получат точно так же, и, пожалуйста, для всех тех, кто подвергнет сейчас слова сомнению, скажет: ну, подождите, ну, нет. Я приведу пример того же самого Северного Кавказа. Они сначала перебрасывали тех самых международных террористов, которые рекрутировали на Северном Кавказе людей, где-то недовольных властью, где-то недовольных экономической ситуацией, и превращали их в боевиков. А потом закидывали туда оружие, деньги, связь. Тогда были единичные, точечные поставки. А у боевиков на Северном Кавказе, у международных террористов связи было с избытком. Они разговаривали по спутниковым чуть-ли не телефонам, они имели мобильную связь, компьютеры, все. Они давали им информацию для наведения по целям. Они давали всю, все выкладки и так далее. Они поддерживали и политически, помните, точно также, как и Зеленскому, раздавали какие-то премии, вручали какие-то там статуэтки, все. Естественно, информационная поддержка была не меньше, чем у Зеленского сейчас. Те же самые террористы Закаевы, Басаевы, все они были главными гостями на западных телеканалах. Чем все закончилось? Закончилось тем, что потом, в основном, Северная Европа, Британия, Центральная Европа тоже начали принимать их в виде, как бы, опять же, беженцев тогда, когда Россия навела порядок на Северном Кавказе и преодолела эту страшную болезнь, которую нам насаждали, вот таким образом. И через пару лет, я была свидетелем, участником этих переговоров, но участником не активным, а человеком, который присутствовал за столом переговоров, когда западные министры иностранных дел, министры иностранных дел Северной Европы, Центральной Европы смотрели в глаза Сергею Викторовичу Лаврову и, извините, блеяли. А когда и как можно войти в контакт с кем-то из ваших специалистов, кто поможет нам навести порядок с этими, как бы, новообразовавшимися диаспорами, они плохо себя ведут. Вы знаете, что они устроили на территории наших демократических стран? Сергей Викторович Лавров отвечал: "Знаю, потому что тоже самое они устраивали у нас на ваши деньги".

– Президент Путин, говоря о заявлении госсекретаря Блинкена, сказал, что если США говорят за Украину, то они тогда должны отменить указ, который подписал Зеленский о запрете переговоров с Россией. Как думаете, отменят?

– Никто уже не может без трагической, саркастической улыбки это обсуждать. Вы же видите, это абсолютная дихотомия американской дипломатии, и стыдно, неприлично так себя вести. Я даже не знаю, как они в глаза своим людям смотрят. Ведь они же буквально полтора года кричали, орали, что только поле боя, никаких переговоров, Украина не готова, или мир не готов, или обстоятельства не готовы к переговорному процессу. Это что, не Блинкен говорил? Отвечая на ваш конкретный вопрос, а я вижу, что он сформулирован именно конкретно, смогут ли они отменить указ – думаю, что они будут придумывать такие казуистические фразы для того, чтобы делать видимость стремления к миру на фоне отсутствия практических шагов в этом направлении. То есть, они будут придумывать абсурдные, состоящие из противоречий какие-то формулы – формула мира Зеленского, там про мир не сказано ничего, там только про силовые сценарии и так далее, а называется "формула мира", они будут придумывать вот такие формулировки как Украина к миру готова, просто нужно, чтобы Россия об этом ей сказала и предложила.

Приведу один пример. Серьезнее задачи и нереалистичнее цели, чем химическое разоружение Сирии, придумать было невозможно: отсутствие международных правовых механизмов, отсутствие практического прикладного инструментария, абсолютная разобщенность мировых игроков по региональной повестке, по международной, помимо всего прочего, активная фаза боевых действий, бесконечные провокации, делали это невозможным, но было общее желание. Нашлись правильные слова, инструментарий для реализации, вы помните, подогнали корабли, на которых утилизировали это химическое оружие, нашлась даже нужная статья нужного параграфа в нужной бумаге, которую можно было правильно употребить – просто была политическая воля у мировых игроков по реализации, еще раз хочу сказать, абсолютно нереализуемого проекта. И все было сделано, и потом за это была присуждена премия мира международной организации, под эгидой которой это все проходило.

Здесь ситуация не на уровне химического разоружения Сирии, когда отсутствовало понимание, как это делать, и, тем более, опыт проведения подобных операций. Здесь все понятно: что привело к такому развитию событий, что могло стать спасательным кругом – это Минские договоренности, какая причинно-следственная связь, логика событий, все же понятно, кто за чем стоит. А слова все сложнее и сложнее, формулировки все более громоздкие.

Прошла в Джиде встреча по якобы мирной инициативе Зеленского. Вы знаете, что участники не поняли, что с ними сделали. Тот самый случай, когда вроде что-то с ними сделали, и они в чем-то участвовали, а в чем – никто не знает. Мало того, участники, многие из них, не были в курсе, что их оказывается по итогам включили в какие-то рабочие группы, и даже эти рабочие группы, с их как бы участием, заседали. Вы можете себе это представить? Мне это было представить сложно. Но это было так. Никто не знал, как эти рабочие группы проходили – в виртуальном формате, в виде каких-то чуть-ли не онлайн-конференции, но участники не знали, кто еще участвует в этих конференциях. То есть, они сидели перед объективом камеры, не понимая кто еще вместе с ними находится в этом онлайн-пространстве. Про то, что это, зачем это, для чего, какой конечный результат, им даже никто не рассказывал. Мы знаем, что это такое – это попытка вовлечь как можно большее количество стран или конкретных персоналий в историю под названием "мирная инициатива Зеленского", в любом формате, хоть, по одному пункту, хоть, просто посидеть перед камерой или подписать имя участника какой-то работы – неважно, лишь бы только показать, что у этой инициативы есть такое количество поддерживающих стран. Это же мистификация, какого-то уже, мне кажется, уровня Голохвастова, это даже не Воланд, это такая одноходовка, понимаете.

– Про еще про одну мистификацию, я хотел спросить, мистическую историю с якобы падением российских беспилотников, как их сначала называли так на Украине, и потом в Румынии. Сначала румынское правительство говорило, что нет, российское оружие никак не угрожает румынской территории, потом после настойчивых просьб из Киева, они поменяли свою позицию, был вызван в румынский МИД наш временный поверенный, ему был заявлен протест. Какова реакция России на это все?

– Вы знаете, наши поверенные или послы, или другие сотрудники загранточек и не такое еще выслушивают. Если Румыния реально была бы озабочена всей развивающейся ситуацией, наверное, вели бы они несколько по-другому. Не поджигали ситуацию в Молдавии, не занимались бы провокациями на пространстве своего региона, не поддерживали политически и материально режим Зеленского, который только и делает, что подрывает стабильность и безопасность в регионе. Они бы, наверное, действительно будучи озабоченными, думали об этих всех нюансах и о развитии обстановки, в связи с эскалацией кризиса, в чем они участвуют. Что это? Фарс, провокация, и то, и другое, какая-то политическая интрига – я не знаю и знать не хочу, потому что это не имеет никакого отношения к стремлению Румынии стабилизировать ситуацию или не допустить худшего сценария.

Если они не хотят допускать развития худшего сценария, они должны работать с киевским режимом, они должны работать внутри НАТО, они должны работать с американцами – хорошо, не работать с американцами, но, хотя бы по чуть-чуть говорить о том, что несколько озабочены тем, как развивается обстановка у них в регионе. потому что, как вы прекрасно понимаете, безусловно, есть и границы, есть и паспортный контроль, но люди-то там перемещаются, а количество мин американских и британских, которые поставляются, и других вооружений, закапываются в землю с каждым днем все больше, и поставки эти не прекращаются, что у Румынии есть какая-то гарантия или волшебная палочка, что их граждане никогда не станут заложниками этой ситуации, учитывая, что это живое пространство, во многом даже и границ-то нет, а если есть, они все буквально символические, они же об этом не думают. Калиф на час, вот сейчас, в сию минуту есть возможность как-то себя проявить. А что будет дальше, с будущими поколениями, все же даже думать на этот счет не хотят. Вот это, если бы была реальная озабоченность Румынии вопросами безопасности. А это все очень похоже на историю с Польшей, помните, тогда это было примерно год назад, даже чуть больше…

– В трактор попали....

– Якобы упало, потом не упало, потом опять упало, я, честно говоря, уже перестала следить за той ситуацией. А Буча? С Бучей помните, что было, когда город Буча оставили российские солдаты подразделений, которые до этого город занимали. Пришел мэр Бучи и на камеру сказал, что все нормально, город под контролем, люди живут, связь есть, инфраструктура работает. Проходят сутки, и Киев публикует информацию, кадры, которые тут же моментально облетают весь мир, становятся хитом на всех телевизионных каналах о том, что вся Буча завалена трупами, и не важно, кто-то там шевелится, или ни у кого нет ни имен, ни лиц, ничего. Но кадры-то облетели, и я вам больше хочу сказать, ведь Российская Федерация неоднократно задавала вопрос, ну, киевскому режиму бесполезно задавать какие-либо вопросы, его американским покровителям тоже, ну, например, секретариат ООН, и непосредственно Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций, лично Сергей Викторович Лавров вопрос задавал, ну, я не знаю, раз 30, наверное, а когда вы нам предоставите, ну, хорошо, не нам, опубликуете или нам напрямую кулуарно, ну, не важно, хоть как-нибудь списки пострадавших в Буче, как бы пострадавших, как бы вот тех самых трупов, ответ, знаете какой, ну, давайте, просто сыграем – три варианта?

– Списков нет, не их дело, вероятно.

– Третьего варианта нет. Потому что, больше быть не может: либо списки есть, либо списков нет. В начале руководство секретариата ООН говорило, что списки ждут. Потом, когда прошло пару месяцев, и списков так и не дождались сказали, что списки-то были, и их точно кто-то видел в интернете. Когда уже и это перестало работать, я услышала аргумент от которого, если честно, перехватило дух. Нам было сказано: ну вы же видите, мы к этой теме в публичной плоскости не обращаемся. То есть нам дали понять, что нет такой темы. Что все прекрасно понимают, что эта тема разыграна, что это постановка. Иначе ее бы "взяли на щит". Нам же сказали: вы, заметьте, от нас ничего более не слышите на этот счет. Вот и все, вот как дела делаются. С обломками и так далее. А сколько таких провокаций было.

– Обращусь к другой теме, она, кстати, тоже обсуждалась на пленарном заседании ВЭФ, – напряженная ситуация между Арменией и Азербайджаном. Президент сказал достаточно успокаивающие вещи. Как вы считаете, исчерпан ли эпизод с высказываниями официальных лиц Еревана в адрес России и ваш лично?

– Мы обращали внимание даже не столько на тональность и оскорбительные вещи персонального плана, хамство, которое было – не на это обращали внимание. А на то, что в основе их лежала неправда, неточность или попытка подменить факты их отражением. Вот, что вызвало нашу реакцию, поэтому и посол был приглашен в МИД. Вот с чем мы не могли смириться. Если реагировать на ежедневные хамские апеллирования к нам, то можно уже не работать, а только писать ноты протеста. Во-вторых, это не наша стилистика – реагировать на эту грубость. Просто не наш метод. Мы выше этого ежедневного переругивания, кроме ситуаций, когда речь идет о подмене понятий, имеющих принципиальное значение. Вот на это мы реагируем. И не от обиды, или потому что не умеем отвечать так же или элегантнее, но болезненнее. Мы все это умеем, и как вы, наверное, заметили периодически делаем. Но такая жесткая реакция до ноты протеста и вызова посла вызвана подменой понятий. Это не Россия признавала за Азербайджаном права на Нагорный Карабах, это сделало руководство Армении. Это им, народу Армении решать, как к этому относиться. Но не надо возлагать вину и ответственность за решения, принимаемые в Ереване, на Россию. Не надо в России искать врага. Россия никогда не была врагом Армении и никогда не будет. Никогда не будет. По огромному количеству причин. Я уверена, что до этого даже близко дело не дойдет, мы столько души, сердца, сил вложили в Армению как страну и поддержку армянского народа – родного нам, с которым нас связывает совместная история, семьи и то, что мы называем мультикультурализм и диалог цивилизаций, что до этого не должно дойти. Я понимаю, что велик соблазн, когда что-то не получается или идет не так, найти виновных, но не в этом конкретном случае. Потому что это может привести к катастрофическим последствиям. Это опасно для Армении.

– А к какой категории относится история и стоит ли на нее реагировать с запретом Еврокомиссии на ввоз личных вещей россиян? Выше этого мы, или на это реагировать нужно?

– Это какое-то новое прочтение и творческое переосмысление введенных против нашей страны санкций и в данном случае уже не на грани, а далеко за гранью абсурда. Это какие-то записки в дурмане. С другой стороны, как мы понимаем, это такое субъективное видение мира некоторых представителей, но имеющее документальное оформление. Два момента, я уже говорила и подчеркну, это – очередное проявление расизма. Я уже говорила и подчеркну: это – очередное направление расизма. Пусть сейчас кто-то скажет даже: ну нет, расизм – это когда или бьют, или линчуют представители другой расы. Нет. Расизм проявлялся или реализовывался через доминирование одной расы над другой: порабощение, работорговлю, империализм, выкачку ресурсов, нацизм, фашизм, скрытый расизм и так далее. А изначально – это идеология превосходства одной группы над другой по необъективным причинам, а просто потому, что нужно, и дальше конкретные цели и задачи – обворовать, забрать, украсть, просто поглумиться или эксплуатировать. Это сегрегация не только по цвету кожи или стране происхождения. Это глубинная нездоровая философия, которая в своей основе имеет болезненное проявление, которое, кстати говоря, очень быстро плодится и размножается, относительно того, что есть люди, которые как бы "сверхчеловеки", а все остальные, которые должны там выстраиваться в ряд, чтобы три раза делать "ку". Вот и все.

– А реагировать будем?

– С этим надо разбираться. И любая реакция, если она будет, только после межведомственного согласования. Но нужно понять, будет ли все это реализовано. О какой "глубине, залегания" идет речь. Мы же всегда исходим из того, что разум не должен их окончательно покинуть. Были ситуации, когда они отыгрывали назад или говорили, что их не так поняли.

– Вы совсем недавно вступились за наших журналистов после ситуации, когда в том числе корреспондентов РИА Новости и других журналистов из нашей страны не пустили в Индии на пресс-конференцию президента Франции Эммануэля Макрона во время саммита "двадцатки". Сегодня пришла реакция со стороны французского МИДа. Они назвали ваши слова преувеличением.

– Раньше всегда говорила, что Франция – великая держава. Возможно, я преувеличивала. Но на это абсолютно странное заявление французского МИДа, вообще хочется пожелать им творческого вдохновения. Этого я им желаю искренне, от души, потому что нужно что-то придумать более интересное. Но на это ответил Совет журналистов России. Они опубликовали заявление, в котором выразили крайнее недоумение позицией МИД Франции. И сказали, что они обязаны признать факты, что это не вопрос нашей оценки. Мы привлекали внимание к фактам многолетнего, ну, уничижительного отношения к российским СМИ. Вы представляете холдинг, куда входит, в том числе и Russia Today, и Sputnik, и, так или иначе, у вас братские, родственные связи внутри большого информационного объединения, вы это знаете не понаслышке. То, что творили в Париже с вашими коллегами непосредственно по линии Russia Today, Sputnik, и РИА Новости, мало, кто проходил. Я напомню, о чем идет речь. Многолетний недопуск журналистов на пресс-конференции и Макрона, и всех остальных. Что значит недопуск? Присылают приглашение, проходит журналист аккредитацию, приходит, а физически не пускают. Чего только не выливали на Sputnik, в итоге закрыли. Сколько было, и, кстати говоря, я знаю это, но не придавала гласности, сколько было персональных как бы бесед с представителями Sputnik и Russia Today, когда им намекали на их личные обстоятельства и заинтересованность в том, чтобы быть не столь профессиональными в освещении ситуации. Это же все было. И когда журналисты российские или работающие там, в Париже, на российское СМИ не соглашались на какие-то компромиссы, их начинали третировать. Но были вообще случаи, находящиеся вообще за гранью добра и зла, когда корреспондент РИА Новости Виктория Иванова, освещая манифестацию "желтых жилетов", не позволяя себе ничего, кроме рутины журналистики, получила дубинкой по голове. Подала и заявление, и жалобы, оформляла документы, на что через несколько месяцев ей было сказано, что в рассмотрении ей отказано, потому что не смогли установить обстоятельства произошедшего.

– При том, что есть видеосъемка и сомнений нет в том, кто это делал, что это был сотрудник французских силовых органов.

– Поэтому я уверена, что журналисты Russia Today скажут свое слово МИД Франции, потому что, на самом деле, это уже цинизм. Но это тоже проявление расизма 100%. В чем доказательство того, что это расизм? Ведь иногда извиняются люди не потому, что они были неправы, или они обидели намеренно или непреднамеренно. Иногда люди обижаются, потому что на них обиделись. Понимаете разницу? Не тогда, когда намеренно или ненамеренно было желание, или так получилось, и человек обидел другого, и он извиняется, просит прощение и так далее. А бывает, что и человек-то прав, и обстоятельства складываются таким образом. Но другой человек обиделся и чувствует себя уязвленным. Это тот самый повод, когда через извинение ты протягиваешь руку дружбы, помощи, взаимопонимания. То есть ты проявляешь человеческие качества и говоришь: прости меня, прости нас, наверно, так вышло. Мы не виноваты, и мы не чувствуем себя виноватыми, потому что мы не хотели. Но мы видим, что тебе это было неприятно. И это вызвало проблемы, и ты, наверно, считаешь, что мы это сделали намеренно. Но это не так. Поэтому предлагаем после того, как мы извинились или высказали, кстати говоря, сожаление этим инцидентом, идти в будущее и больше, так сказать, не держать обиды и зла друг на друга.

– И не повторять такое.

– Что МИД Франции мешало сказать именно так. Просто выразить сожаление тем, что так случилось. И все. Я думаю, что, мало того, они бы продемонстрировали мудрость. Но, видимо, они не могут продемонстрировать того, чего нет. И они пошли странным, диким путем придумывания этих формулировок. Есть журналист, есть документальное свидетельство того, что ее не пустили на мероприятие. Есть документальное свидетельство того, что так ведет себя Елисейский дворец и французские официальные лица в отношении российских СМИ на протяжении многих лет. Это, помимо всего прочего, имеет накопительный эффект, документальное свидетельство. И ощущение абсолютной тотальной дискриминации по национальному признаку. Почему они не могут выдавить из себя хотя бы слово сожаления? Потому что опять же – расизм. Вот этот внутренний, который имеет разные проявления.

* Запрещенная в России террористическая организация.