Европейский цветущий сад готов к расширению

Европейский Союз и входил в нынешнюю острую фазу политической непредсказуемости не в лучшем виде. Критический рост задолженности ряда стран, в том числе таких грандов, как Италия. Серьезные противоречия между Германией и Польшей, обострившиеся еще в канцлерство Меркель. Кризис с мигрантами. Рост евроскептицизма в ряде стран-членов, включая даже Германию. Пандемия ковида, показавшая, что, вопреки словам гимна ЕС "Обнимитесь миллионы, слейтесь в радости одной", каждый умирает в одиночку: итальянцы могут много рассказать про евросолидарность 2020 года.

Нынешняя украинская кампания, начавшаяся 24 февраля 2022-го, только усугубила внутренние беды и противоречия ЕС. Особенно если учесть склонность нового поколения политиков — взять хотя бы красно-зеленую коалицию в Берлине — тушить пожар керосином.

Цветущий сад, которым, согласно словам высокого представителя Жозепа Борреля, является ЕС, возможно, и цветет и пахнет, но как-то не очень удовлетворительно. Возникает вопрос, что с этим садом делать дальше, покуда сорняки его совсем не заглушили.

И высокий представитель ЕС дал ответ: "Хорошо было бы установить политическую цель и горизонт, чтобы придать импульс процессу". Вместе с единомысленным ему председателем Европейского совета Шарлем Мишелем он задал контрольные цифры на 2030 год, когда ЕС (в который сейчас входит 27 государств) прирастет еще десятью сочленами. То есть увеличится на треть с лишним. Предполагаемые сочлены — Албания, Босния и Герцеговина, Молдавия, Северная Македония, Сербия, Черногория, Турция, Украина, Армения и Грузия.

А днями раньше глава Евросовета Мишель предусмотрительно заявил, что недавно примкнувшим к ЕС странам могут запретить блокировать будущее членство других стран в объединении. С одной стороны, логично. Болгария (член ЕС с 2007-го) может быть не в восторге от присоединения к ЕС Македонии, а Румыния (тогда же) — от присоединения к ЕС Молдавии в качестве самостоятельного государства. С другой стороны — Мишель не объяснил, что такое "недавно примкнувшие к ЕС страны". Недавно — это с какого года?

Понятно, он предвидит, что цветущий сад окончательно станет террариумом единомышленников, но, вводя для молодых запрет на блокирование, желательно указать год. Иначе получится запрет что дышло.

Но даже и без террариума список новых членов, намеченный на 2030-й (а ведь время бежит быстро — семь лет, отделяющие нас от контрольной даты, пролетят незаметно), вызывает ряд вопросов, в первую очередь экономических. В 2013 году, еще до Евромайдана, тогдашний президент Украины В. Ф. Янукович, получив список требований Брюсселя, понял, что милости ЕС будут очень тяжелы. Или вообще неудобоисполнимы — чего стоило требование быстро перешить все железные дороги на европейскую колею. И стал давать задний ход, после чего и произошла революция гiдности.

Но ведь Грузии, Армении, Молдавии в случае чего придется не лучше. Молдавия, например, в качестве экспортного товара и вообще основы экономики имеет вино и фрукты-овощи. А что будет с агропромышленным сектором после евроинтеграции, могут много рассказать в Болгарии. Ничего хорошего.

Аналогично и в республиках Закавказья. Раскассирование традиционных отраслей хозяйства и утрата российского рынка будут для них столь же губительны. А что взамен: безвиз и кружевные трусики?

Украине тут даже легче, поскольку мертвому пожар не страшен. Никто не может сказать, что вообще останется от Украины к 2030-му, тем более это не может сказать Боррель, высокопредставительский срок которого заканчивается в 2024 году. "После нас хоть потоп, хоть евроинтеграция". Да и вообще социально-экономическое положение Украины при Зеленском таково, что хуже все равно быть не может. В отличие, например, от тех же Грузии и Молдавии, которым еще есть куда падать.

А уж в какой степени действительные члены ЕС жаждут посадить себе на шею — причем навсегда — хотя бы тех же украинцев, можно себе представить. При нарастающей рецессии в еврозоне — самое то.

Смелость борреле-мишелевского плана "Цветущий сад. v. 2.0" в том, что он являет собой полное отрицание былой интеграционной практики, которая во времена Римского договора (1957) действительно приносила желательные плоды. Тогда медленно и осторожно (тише едешь — дальше будешь) производилась гармонизация общего рынка, причем гармонизация между странами-партнерами, которые в историческом, культурном, политико-правовом и хозяйственном отношении и до того были достаточно близки. Наследие империи Карла Великого продолжало работать. Объединение происходило на интенсивной основе — потому и оказалось удачным.

Тогда как нынешние проекты носят сугубо экстенсивный характер. Присоединим страны, ни в культурном, ни в правовом, ни в экономическом отношении и рядом не лежавшие со старушкой Европой, — и все у нас с ними получится.

Возможно, ревность Брюсселя вызвал только что закончившийся съезд БРИКС, где к организации изъявили желание присоединиться около 40 стран. Больших и малых, богатых и бедных, развитых и не совсем развитых. Присоединили пока только шесть.

Простодушная реакция: "Вот какие дела в Йоханнесбурге творятся, а мы что же клювом щелкаем? Давай и мы расширяться!"

Правда, в Йоханнесбурге исходили из того, что поспешность нужна при ловле блох, тогда как расширяться нужно с большой осмотрительностью. В Брюсселе же начертали на своих знаменах девиз: "Слабоумие и отвага".