Алексей Сазанов: на бумаге или в цифре – налоги остаются неизменными

Добывающие компании считают, что налоговая нагрузка на них уже достигла пика, однако российские власти по-прежнему рассматривают ресурсный сектор как источник дополнительных доходов казны. О работе над новым бюджетом, возможности возврата налога на сверхприбыль, диалоге с нефтяными компаниями и о собственном KPI на год рассказал в интервью РИА Новости статс-секретарь – заместитель министра финансов Алексей Сазанов. Беседовали Дарья Семенова и Анна Куденко.

– Алексей Валерьевич, на сессиях ПМЭФ часто затрагивалась тема налогов и, в частности, целесообразность пересмотра их для бизнеса. Минфин планирует повышение налогов для бизнеса в следующем году? Считаете ли нужным это делать?

– Сложный вопрос. В условиях, когда у нас дефицит бюджета, налоговая политика становится производной от бюджетной политики. Сейчас идет активный процесс формирования бюджета на следующую трехлетку: определяются параметры дефицита и источники его финансирования. Потребуются ли налоговые изменения – напрямую зависит от того, каким будет размер дефицита бюджета и какие будут определены источники его финансирования. Поэтому сейчас сказать ни да, ни нет невозможно.

– Но при этом Минфин уже сейчас все же рассматривает какие-то налоговые новации с учетом дефицита бюджета, верно?

– Да, мы подготовили ряд новаций для нефтяной отрасли, как вы знаете, это давняя тема. Предложили сократить выплаты по демпферу на 50%. Отложить на три года с 1 января 2024 года на 1 января 2027 года введение вычета по НДПИ для выработанных месторождений из третьей группы НДД. Сократить при расчете НДПИ, НДД и экспортной пошлины дисконт Uralsк Brent. А также учитывать российскую биржевую котировку при расчете налогов. Есть еще ряд предложений. Весь этот пакет изменений сейчас обсуждается в правительстве. Я думаю, что в июле он уже будет рассматриваться на площадке Государственной думы.

– Среди этих поправок только корректировка текущих параметров или готовятся более фундаментальные изменения для нефтяников?

– На данный момент – нет. В ресурсных секторах, в том числе и нефтегазе, мы уже подбираемся к потолку потенциала роста налоговой нагрузки. Ее дальнейшее увеличение может иметь деструктивный эффект для отрасли: может начаться сокращение инвестиций. К этому вопросу нужно подходить очень сбалансированно.

– По вашей оценке, какой потолок налоговой нагрузки для нефтяников?

– Потолок у каждой компании свой, потому что он упирается в операционный денежный поток. Но по отдельным компаниям, у которых высокая себестоимость добычи, не лучшие каналы сбыта с точки зрения логистики, мы уже сейчас видим: если дальше увеличивать налоговую нагрузку, это приведет к сокращению инвестиционной активности. Неиспользованный потенциал в целом в отрасли еще остался, но, если принимать какие-то серьезные радикальные шаги, то уже есть риск для будущей добычи.

– Что касается демпфера – рассматривается ли в текущих условиях, бюджетных в том числе, другой механизм, например, заморозки выплат из бюджета нефтяникам?

– Рассматривается пока только сокращение.

– То есть выплаты из бюджета нефтяникам будут продолжаться?

– Конечно, только в уменьшенном размере. Уже принято решение сократить выплаты по демпферу вдвое. На данный момент ничего другого не обсуждаем.

– Нефтяное налогообложение в России сейчас меняется, цена российской Urals привязывается к цене Brent. Все-таки почему не Dubai, как предлагают в отрасли?

– Сейчас у нас при расчете цены нефти Urals используется предел дисконта как Brent минус 25 долларов за баррель. Мы с Минэнерго уже обсуждаем снижение этого предела по скидке и переход на Brent минус 20 долларов. Понятно, что Brent и Dubai – это котировки, динамика которых очень сильно коррелирует между собой. Но при этом Dubai стабильно чуть ниже Brent – на два-три доллара за баррель. Соответственно, если отказываться от котировки Brent и заменять ее на Dubai, тогда и дисконт должен быть меньше – не минус 20 долларов, а минус 15, например. Мы открыты к диалогу с отраслью по этому вопросу: если Dubai – это котировка, которая больше отражает направления реализации российской нефти, можно перейти на ее применение, но размер дисконта должен учитывать этот переход, чтобы бюджет не потерял в доходах. Пока конкретных предложений от нефтяной отрасли по размеру дисконта при переходе от Brent к Dubai мы не получили. Когда они поступят, будем готовы их рассмотреть.

– Нефтяники, наверное, в целом, против изменения предельного размера скидки?

– Естественно.

– Ранее главы "Газпром нефти" Александр Дюков и НОВАТЭКа Леонид Михельсон предложили ввести стимулирование для добычи трудноизвлекаемых запасов нефти и газа. Готово ли правительство рассмотреть такую инициативу?

– Я могу только сказать, что на ближайшую трехлетку (2024-2026 годы – ред.) потенциал по стимулированию у нас ограничен. После этого периода, конечно, мы готовы рассматривать. В любом случае нужно, чтобы были представлены соответствующие финансово-экономические обоснования, тогда будем изучать.

– В апреле шла дискуссия из-за планов Минфина повысить НДПИ на уголь в четвертом квартале 2023 года. Изменилась ли как-то позиция министерства?

– Сейчас в плане изменения налогообложения угольной отрасли ничего не обсуждается.

– В январе министр экономического развития Максим Решетников предлагал освободить внутренние туры по России от уплаты НДС до 2027 года. Проект закона до сих пор еще не внесен в Госдуму, когда планируется его внесение? Какие-то сложности возникли в ходе дискуссии?

– Минфин разработал законопроект, проведены все согласительные процедуры, он уже рассмотрен на заседании правительства РФ. Мы надеемся, что он скоро будет внесен в Госдуму и принят либо уже в весеннюю сессию, либо в сентябре-октябре в зависимости от графика работы Госдумы. В целом, у нас есть консенсус, что услуги туроператоров по продаже российских туров необходимо освободить от НДС, никто не выступает против этого.

– Нельзя не затронуть дискуссионную тему с налогом на сверхприбыль. Он закрепляется сейчас через поправки к Налоговому кодексу, то есть в принципе фиксируется возможность взимания такого налога в будущем. Рассматриваете ли вы такую возможность?

– Знаете, это очень интересный вопрос. Этот налог появился по двум причинам: возникли конъюнктурные сверхдоходы у компаний и сформировался существенный дефицит бюджета. Если в будущем гипотетически возникнет ситуация, когда будут такие сверхдоходы и необходимость финансировать большой дефицит, то, конечно, такую возможность отрицать нельзя. Но это зависит от того, как ситуация будет развиваться в дальнейшем.

– В прошлом году компании получили отсрочки по страховым взносам, соответственно, сейчас они должны оплачивать все средства. Начали ли поступать средства, или есть трудности?

– В начале года правительство предоставило компаниям и ИП рассрочку по уплате страховых взносов еще на год, до мая 2024 года. То есть мы освободили бизнес от необходимости полностью возвратить в этом году в бюджет более 770 миллиардов рублей страховых взносов, недоплаченных в 2022 году. Сейчас идет постепенное погашение этой рассрочки. Здесь надо, скорее, у бизнеса спросить, есть ли у них какие-то трудности. Со своей стороны, мы видим, что в целом поступление взносов стабильное, они идут в соответствии с планом. С бюджетной точки зрения проблем мы не видим.

– Законодательная система меняется, подстраивается под новые реалии, вносятся коррективы в многие законы, даже идет обсуждение подготовки новой редакции Бюджетного кодекса. По вашему мнению, стоит ли задуматься в таком ключе о Налоговом кодексе?

– Процесс совершенствования Налогового кодекса идет постоянно. В эпоху цифровой трансформации этот процесс оправдан тем, что увеличиваются мощности по хранению и обработке данных и у ФНС появляется все больше цифровых сервисов. Сейчас набирает ход практика, когда расчет налоговой базы со стороны налогоплательщиков переходит к ФНС. Под это, конечно, необходимо адаптировать и Налоговый кодекс – под эти цифровые сервисы и новые функции ФНС, когда с проверки расчетов налогоплательщика ФНС переходит к самостоятельному автоматизированному расчету за них различных налогов.

Эта практика активно тиражируется: мы начали с земельного налога, налога на имущество от кадастровой стоимости, такой подход применен по налогу на профессиональный доход, сейчас сделали так же по АУСН (автоматизированная упрощенная система налогообложения – ред.). Чем больше документов в дальнейшем будет оформляться в цифровой форме, тем больше расчетов налогов можно будет передать на сторону ФНС. Под это, безусловно, нужно будет перестраивать Налоговое законодательство и в некоторых случаях весьма существенно.

При этом надо понимать, что основы налогового законодательства останутся неизменными: будь то на бумаге, будь то в цифре принципы налогообложения будут те же – налог на прибыль останется налогом на прибыль, НДС останется НДС и даже налог на доход физических лиц тоже никуда не денется. Это же касается и основных элементов налогообложения: налогоплательщиков, налоговой базы и налоговых льгот, налогового периода, объекта налогообложения. Но процесс администрирования будет меняться.

– Ваш начальник Антон Германович Силуанов поставил себе KPI, чтобы вернулись все пессимисты, которые уехали из России. А у вас такой есть?

– Мой налоговый KPI на год будет определяться итогом бюджетного планирования: исходя из того, какие будут параметры бюджета на трехлетку, можно будет говорить о KPI. Может, я его уже и выполнил?! Если все хорошо, дефицит бюджета определен и его можно финансировать за счет долга, то есть изменений в налоговое законодательство больше не нужно – тогда я уже достиг своего KPI. Хотя итоги рано подводить, это надо будет делать в декабре. Одно могу сказать точно, бюджетный процесс начался, и он в этом году очень непростой.