Дмитрий Крутой: план Запада обрушить экономику Белоруссии провалился

В 2022 году западные санкции обрушились не только на Россию, но и на ее союзника – Белоруссию. Рынки Европы и Украины были закрыты для белорусских товаров и услуг, их пришлось переориентировать на Россию, страны Азии. Активная работа по углублению кооперации между двумя странами выпала назначенному в августе 2022 года новому послу Белоруссии в России Дмитрию Крутому. О первых результатах своей работы на этом посту и дальнейших перспективах экономической интеграции России и Белоруссии в своем первом интервью в должности он рассказал РИА Новости.

– Насколько тяжело Белоруссии даются западные санкции, и насколько белорусская экономика успешно справляется со всеми вызовами? С чем-то стоит поработать, в том числе взаимодействуя с Российской Федерацией?

– Действительно, белорусская экономика в прошлом году подверглась беспрецедентному давлению, фактически половина секторов нашей экономики находятся под прямыми санкциями, часть под косвенными. Инициаторы этих санкций, все аналитики международных структур рассчитывали, что наша экономика упадет от 20% до 30%. Можно сказать, что этот план не удался. В прошлом году снижение нашего ВВП составило 4,7%, а по итогам пяти месяцев 2023 года белорусская экономика показала рост на 0,9%. Поэтому планы правительства по годовому росту на 3,8%, а на горизонте двух лет – полное восстановление и промышленного, и сельскохозяйственного, и строительного потенциала абсолютно реальны, абсолютно актуальны и, я думаю, достижимы.

Безусловно, ключевые сектора, которые подверглись самому большому давлению, – это нефтепереработка и продажа калийных удобрений. Сейчас по ним тоже идет восстановительный рост: по калию плюс 35%, по нефтянке – плюс 8%. Действительно, география расширилась, логистика усложнилась, перенастройка финансовой системы и движения платежей потребовали определенных усилий от правительства, но сегодня все эти инструменты работают, и мы видим, что по итогам года вернемся на траекторию устойчивого роста.

Наиболее важно было не допустить безработицы и падения реальных заработных плат. И та, и другая задачи успешно решены. Безработица в прошлом году и в этом находится для Беларуси на историческом минимуме – 3,5%, заработные платы в прошлом году сократились всего на 1,7%, а за пять месяцев этого года уже восстановились. На горизонте двух лет люди не почувствуют влияния санкций и западного давления. И это, наверное, одна из главных задач, которая стояла перед руководством страны.

Инвестиционная активность – тоже очень важная составляющая. В прошлом году в Беларуси успешно реализовано 175 инвестиционных проектов на общую сумму эквивалентную 3,5 миллиарда долларов. Если вы не возражаете, буду в доллары переводить, потому что белорусские рубли и российские рубли могут запутать читателя, хотя от долларов мы, конечно, отказываемся. Инвестиционные проекты, как крупные, так и малые продолжаются. Ни одна инвестиционная программа, будь то строительство инфраструктуры, каких-то классических промышленных объектов, не остановлена. Да, конечно, прекратилось финансирование со стороны западных институтов – Всемирного банка, Европейского банка реконструкций и развития. Они просто бросили нереализованными важные социальные проекты по реконструкции и модернизации белорусских школ. У нас был большой проект почти на 400 объектов. Прямо посередине бросили и убежали. Дорожные проекты прекратили финансировать. Для нас это было определенным вызовом – заместить финансирование своим бюджетным каналом, привлечь ресурсы российских банков и институтов развития.

И конечно, самый важный сегмент, если мы говорим о санкционной политике, – экспорт. Особенность белорусской экономики – ее большая открытость, 53% ВВП занимает внешняя торговля. В России, к слову, это 26%, то есть фактически меньше в два раза, потому что существует большой внутренний рынок. Традиционно у нас за последние, наверное, пять-семь лет доля рынков Украины и Евросоюза занимала примерно 40% в объеме экспорта. В прошлом году доля ЕС снизилась до 14%, а за пять месяцев этого года – до 5%. По понятным причинам Украины сейчас нет вообще. Потеря рынков Европы и Украины в итоге составила для белорусской экономики 10,5 миллиарда долларов. На российский рынок было перенаправлено продукции примерно на 6,5 миллиарда, в другие дружественные страны – Китай, другие страны Азии, частично в Африку и Латинскую Америку еще 2,2 миллиарда. А вообще, если посчитать все, то мы не дотянули до максимального значения где-то всего лишь 1,7 миллиарда долларов. Перенаправление потоков проходит успешно и это один из краеугольных камней успеха в борьбе с санкционной истерией Запада.

– Мы видим, что динамично развивается сотрудничество Белоруссии с регионами России. Есть ли какие-то регионы, где хотелось бы работать еще активнее, где есть какие-то недостатки, которые хотелось бы устранить? И насколько удалось активизировать работу с регионами Урала, Сибири и Дальнего Востока?

– Абсолютно правильный вопрос. Региональное сотрудничество – это главная тема нашей двусторонней интеграционной повестки, потому что такой интенсивности работы у нас не было никогда. За прошлый год проведено 203 взаимных визита. Беларусь посетили 23 официальных делегаций из российских регионов во главе с губернаторами. За пять месяцев этого года уже 16 визитов. План на этот год – 30-35 визитов. То есть фактически Беларусь за два года посетит каждый российский губернатор. Те, кто поближе, понятно, они ездят чаще. Произошла резкая активизация взаимной двусторонней повестки, она вытекает из необходимости поиска кооперационных проектов. Классическое торговое сотрудничество, расширение номенклатуры товаров – это, скажем так, флагманское направление, но поиск кооперационных проектов в различных сферах плюс импортозамещение по критическим элементам, компонентам для промышленности – это самое зерно, самая соль всей нашей работы.

Вместе мы проводим работу по замещению западных рынков и западных стран. К примеру, возьмем Польшу. Это наша западная соседка, с которой, вы знаете, очень серьезные проблемы на границе. Одна Брянская область в этом году уже превысила весь товарооборот с Польшей! Доля Мурманска – как у Нидерландов, Воронежская область больше во взаимной торговле чем Германия, а Ставропольский край больше, чем Литва. То есть один регион России перекрывает рынки целых стран, на которых мы традиционно присутствовали. Сейчас буквально за полтора года мы видим рост товарооборота, который эти рынки абсолютно спокойно замещает. Российские губернаторы тоже честно признаются, что они открывают Беларусь заново. Оно и понятно, были третьи страны, был большой внутренний рынок, и никто в такой тесной кооперации не работал.

Из проблемных тем – это логистика в Калининградскую область, традиционно для нас очень значимую и по товарообороту, и по тому, что у нас там находится самая большая белорусская диаспора. Последний визит губернатора Антона Алиханова в Минск позволил нащупать новые логистические схемы. Если мы к сентябрю наладим новый паромный канал доставки грузов из Санкт-Петербурга в Калининград, по большому счету, к концу года мы выйдем на восстановление уровня нашего товарооборота с этим регионом. То есть проблемный только Калининград, по остальным работаем в плюс. С 72 регионами из 80, с которыми у нас есть значимые торговые отношения, у нас положительная динамика. Это очень важно, никогда такого не было.

Вторая часть вашего вопроса – это абсолютно справедливые акценты на Сибирь, Урал и Дальний Восток. Здесь сотрудничество пока менее активное, чем с западной частью России.

– Когда и где может завершиться строительство Белоруссией собственного порта в России?

– Одним из главных вызовов прошлого года стало то, что имелся однобокий крен в сторону стран Балтии. Когда этот канал поставок закрылся, встал вопрос диверсификации. Слава Богу, были оперативно подготовлены межправительственные соглашения. И на самом деле я бы сейчас не говорил о некоем одном базовом порте для Беларуси. Сегодня мы активно используем инфраструктуру 19 российских портов от Санкт-Петербурга до Каспия. И мне такая диверсификация, если честно, нравится. Безусловно, нам нужны терминалы для экспорта того же калия или нефтепродуктов, как базовых наших грузов, но и здесь тоже есть несколько вариантов – использовать порты от Санкт-Петербурга до Мурманска. То, что мы сегодня не складываем яйца в одну корзину и не зацикливаемся на одном базовом, как вы сказали, порте, это, наверное, правильная стратегия, и мы будем ее поддерживать.

Если возвращаться к цифрам, то в прошлом году через морскую инфраструктуру России мы перевезли восемь миллионов тонн своих грузов, в первую очередь, это конечно калий и нефтепродукты. Сегодня план наших двух транспортных ведомств – 17,5 миллиона тонн, причем номенклатура расширяется уже на древесину, продукцию металлургии, автомобили и так далее. Это удвоение. Фактически за полтора года произошло полное замещение прибалтийской истории. Безусловно, не хватает Дальнего Востока, не хватает Севморпути, новых каналов, которыми сейчас активно занимается сама Россия. Сейчас строится ледокольный флот и задание президента России обеспечить 140 миллионов тонн грузоперевозок. Конечно, мы очень хотим участвовать в этом проекте, потому что это позволит сократить сроки доставки наших товаров на Дальний Восток и в Китай в два раза. Этому, в частности, была посвящена недавняя моя встреча с дальневосточными губернаторами. Обратным маршрутом возможны прямые поставки рыбы в Беларусь, потому что к сожалению, на белорусском рынке из-за проблем с Норвегией и прочими традиционными поставщиками рыба стала дороже в два-три раза.

Кроме того, мне кажется, и это очень важно, мы недооцениваем возможности речного флота, потому что всегда мы говорим сейчас только о море, о морских портах. С учетом планов России по восстановлению речных портов от Нижнего Новгорода до Самары, Астрахани и так далее, мне кажется, что белорусам выпала очень хорошая, может быть, историческая возможность по формированию собственного речного флота и оказанию услуг, в том числе в Российской Федерации. Мы сейчас с Нижним Новгородом, наверно, построим два-три своих "пилотных" корабля для речных перевозок. Плюс в отдельных логистических зонах, возможно, построим распределительные центры для доставки наших грузов по речным маршрутам. Тема судоходства вызывает, конечно, улыбку, критику, поскольку Беларусь – не морская страна, вы знаете, но если мы с помощью России, внутри России и при поддержке России будем этот сегмент своей экономики развивать, это будет просто прекрасным примером нашей настоящей экономической интеграции.

– Вы упомянули калийные удобрения и нефтепродукты. Получилось ли компенсировать выпадение этих объемов из-за закрытия рынков ЕС и Украины за счет других рынков?

– Вопрос состоит из двух частей. Это физические поставки и цены. Понятно, что сейчас из-за того, что санкции вызвали рост, резкий всплеск цен на калийные удобрения в условиях дефицита на многих традиционных рынках этого товара, по валютной выручке фактически все объемы уже компенсированы. По физическим поставкам работа все еще продолжается. Я думаю, что в этом году мы выйдем на уровень 80-90% докризисных объемов по тоннажу.

По нефтепродуктам в этом году мы тоже ожидаем полное восстановление. И здесь я бы хотел отдельно отметить помощь российского рынка. Мы никогда традиционно свои нефтепродукты в Россию не поставляли. Но в этом году поставки белорусских нефтепродуктов в Россию могут достичь миллиона тонн из нашего традиционного общего экспортного объема шесть-семь миллионов тонн. Никогда такого не было. Это большая доля, большая поддержка и большое подспорье для наших нефтетрейдеров.

С учетом того, что рынки ЕС для наших нефтепродуктов и калия закрыты полностью, сейчас поставок туда нет вообще, в первую очередь, поставки перенаправлены в азиатские страны. Мы также ожидаем роста поставок в Африку. Сейчас думаем над логистическим хабом, который мог бы распределять удобрения в страны африканского континента. В этом году мы ожидаем полное восстановление спроса в Латинской Америке с учетом поиска новых финансовых и логистических схем. Этот, 2023 год – это год восстановления всех объемов и в физическом, и в стоимостном выражении как по калийным удобрениям, так и нефтепродуктам.

– Удалось ли Минску и Москве выработать принципы функционирования объединенного газового рынка. И будет ли соответствующий документ подписан до 1 декабря 2023 года как ранее заявлялось? Будут ли у российских и белорусских субъектов равные условия покупки газа?

– Базовый долгосрочный договор с "Газпромом" по гарантированным объемам поставки газа в республику действует до 2031 года. Поэтому здесь проблем нет. В части ценообразования президенты договорились продлить формулу, которая действовала последние три года, на следующий трехлетний период – до 2026 года. Поэтому, вроде бы в ценовом плане тоже вопросов нет. В срок до декабря, который вы назвали, лидерам наших стран должна быть доложена методика сближения формулы расчета цены на газ между нашими странами с учетом структуры экономики, потому что если, допустим, в Смоленске, большинство газа потребляется населением, то в Беларуси структура другая, население, наоборот, потребляет мало газа именно как ресурса, весь газ фактически потребляется промышленностью и электроэнергетическим сектором. Сейчас эксперты сверяют позиции и до декабря, безусловно, президентам доложат, насколько белорусская составляющая вписывается в методику ФАС, которая служит базой для определения цены газа внутри России. Я думаю, все расчеты мы закончим уже к осени. Затем – обсуждение на уровне правительства. И потом уже будет доклад президенту.

И еще важный момент. Есть решение Владимира Владимировича Путина, чтобы Беларусь в рамках долгосрочного контракта с Газпромом до 2031 года имела самую низкую цену газа в мире для третьих стран. Поэтому вот это условие базовое мы тоже будем выдерживать, соблюдать.

– Аналогичный вопрос по общему рынку электроэнергии. Когда будет подписано соответствующее соглашение?

– В Беларуси половина газа, импортируемого из России, используется в системе энергетики, поэтому эти два рынка полностью связаны, и нельзя их сегодня разделять. Соглашение, по большому счету, готово именно по рынку электроэнергии. И когда станут понятны окончательные контуры соглашения по газовому рынку, я думаю, будет подписано и соглашение по электроэнергии. Договоренности, по крайней мере, такие.

– Когда будет подписано соглашение о либерализации доступа белорусских перевозчиков на рынок России? И разрешено ли им выполнять в России каботажные перевозки? Когда будет подписано соглашение о единых тарифах в области авиационного обслуживания? Повлечет ли это увеличение рейсов между странами?

– Три важных темы в транспортной отрасли. Начнем с авиации. Соглашение по выравниванию, по сути, зеркальному выравниванию всех аэропортовых, аэронавигационных сборов, всех услуг связи, которые связаны с авиацией, заработает с 1 января 2025 года. Это компромиссное решение наших минтрансов. Я думаю, что это соглашение будет подписано на юбилейном 10-м Форуме регионов в Уфе. После этого мы действительно ожидаем увеличения интенсивности полетов. Она и сейчас довольно неплохая, только между Москвой и Минском осуществляется 63 рейса в неделю. Но с учетом того, что часть самолетов нашей национальной авиакомпании "Белавиа" из-за санкций сегодня не летает, мы рассчитываем на повышение интенсивности рейсов с российскими регионами. Правительством определено, что с каждым городом-миллионником в России у нас должен быть прямой рейс. Кроме Москвы, Петербурга и Сочи, это традиционные направления – Казань, Уфа, открываются полеты в Пермь, Мурманск, Калугу, Череповец, Нижний Новгород. В проработке Новосибирск, Красноярск и Самара. Везде мы видим огромный спрос на прямые рейсы с Минском. В первую очередь это туристы, бизнесмены, строители. Последние данные показывают загрузку рейсов на уровне 90-95%. Огромный спрос.

Весь вопрос, конечно, в схеме субсидирования авиаперевозок. Сейчас обсуждается схема субсидий 50 на 50. То есть 50% – это регионы России, 50% – бюджет Республики Беларусь. Если получится сложить схему субсидирования, я думаю, что у нас к середине следующего года появится еще десяток прямых рейсов.

Вторая тема транспортного соглашения – безразрешительная система по транзиту наших грузов в третьи страны. Между Беларусью и Россией все эти разрешения отменены. С третьими странами – пока нет. В результате длительных дискуссий и дебатов достигнута договоренность, что будет реализована четырехступенчатая система. С 1 января 2024 года будут отменены эти разрешения с Сербией и Балканскими странами. С 2025 года – в рамках всех стран СНГ, с 2026 года – со всеми странами ЕС и Великобританией. И с 2030 года вообще со всеми странами. К сожалению, сегодня эта разрешительная система выглядит огромным анахронизмом и негативно влияет в условиях санкций на работу наших автоперевозчиков в России и Беларуси.

По каботажу еще одна сложная тема, которая обсуждается много лет. Первое – инвестиционный каботаж. Это перевозки строительных грузов, материалов в рамках реализации инвестиционных проектов на территории двух стран. Очень важный сегмент, потому что после пандемии рынок строительных услуг начал активно восстанавливаться. И сегодня и Беларусь, и Россия, если брать общий рынок двух стран, это миллиард долларов. И наши строители, и российские строители просят убрать хотя бы инвестиционный каботаж, когда, извините, песок, цемент или какой-то иной строительный материал между карьером и стройкой нужно перевозить, получая некие спецразрешения. Это полнейший абсурд. Поэтому инвестиционный каботаж будет разрешен сразу, буквально с момента подписания соглашения. Это касается и новых территорий Российской Федерации, работы в рамках их восстановления, перевозки грузов. Там каботаж тоже будет разрешен. Сейчас по закону Российской Федерации дата отмены каботажа – 1 марта 2025 года. Мне очень бы хотелось, чтобы хотя бы одна каботажная перевозка с основными регионами России была разрешена с середины следующего года. Но окончательное решение за нашими регуляторами, за министрами.

– Железнодорожные перевозки по России. Удовлетворены ли вы тарифами?

– По железнодорожным перевозкам тарифная тетрадь, как ее часто называют регуляторы, она подвижная. Конечно, нам хотелось бы больших скидок. Но сегодня тот уровень, который мы имеем, – это результат компромисса. Учитывая текущую загрузку железных дорог, когда понятна их отвлеченность, в том числе и на военные грузы, имеется сложность южных коридоров, идет увеличение объема поставок из Беларуси в морские порты России и в Китай. Система скидок на железнодорожные перевозки гибкая, пересматривается каждый квартал. Но на текущий момент с учетом роста объемов и транспортных перевозок, роста экспорта товаров она нас, скажу так, устраивает.

– Президенты недавно обсуждали вопрос создания единого платежного пространства. Можете пояснить, когда оно может быть создано? И будут ли две страны создавать какую-то отдельную платежную систему, свой аналог SWIFT – систему обмена информацией между банками? И, естественно, если мы подошли к этому вопросу, то в дальнейшем возможно ли создание единой валюты на рынке?

– Единая валюта – сейчас нет такой темы. Это политический вопрос, который существовал в момент подписания нашего союзного договора в 1999 году. Но сегодня этой темы нет. И два президента отказались от ее обсуждения. Сейчас она нигде не фигурирует. Прошло 20 лет, у нас собственные национальные валюты. Они достаточно устойчивые, крепкие. Необходимости (в единой валюте – ред.) на сегодняшний день нет, 85% всех наших расчетов и торговли осуществляется уже в национальных валютах. Мы уходим от доллара. Расширяется использование юаней, рупий и других дружественных валют.

Возвращаясь к вопросу о едином платежном пространстве. Первое: есть национальная белорусская система "Белкарт", российская система "Мир". Обеспечено полное сопряжение. И белорус, и россиянин, у которого есть пластиковая банковская карточка, он спокойно покупает товары, платит за услуги и в Беларуси, и в России, не испытывая абсолютно никаких неудобств. Полное замещение Visa и MasterCard. Единственная проблема, которую сейчас решают наши национальные банки и регуляторы, что россияне не могут в Беларуси оплатить онлайн штрафы или услуги в нашей национальной системе ЕРИП. Но я думаю, эта проблема к концу году будет тоже решена. Сейчас тестируется работа Системы быстрых платежей в Беларуси. То есть на уровне граждан, я думаю, все проблемы на сегодняшний день решены.

Что касается системы типа SWIFT. Обеспечено сопряжение национальных систем быстрой передачи финансовых сообщений России и Беларуси. В рамках последнего визита в Минск руководителя Центробанка России стороны констатировали, что, в принципе, союзная программа в этой части завершена. И сегодня нужно просто сосредоточиться на надзоре за платежными системами. Проведена полная унификация валютного законодательства. Наши центробанки показали пример всем отраслевым регуляторам, как нужно работать, тихо, спокойно, без большого информационного шума. Но при этом решая все проблемы.

– На фоне активизации интеграционных процессов в России и Белоруссии, есть ли целесообразность вернуться к теме привлечения российских стратегических инвесторов на белорусские предприятия в виде продажи ли, обмена акциями, активами предприятий, в том числе Беларуськалия, МАЗа, чтобы не конкурировать на доступных рынках?

– Нет такой темы в повестке на сегодняшний день. Во-первых, состояние рынка сейчас не позволяет получить реальную рыночную оценку тех или иных активов. И вообще в таком ракурсе вопрос не рассматривается. С прошлого года у нас очень активно развивается кооперация. Кооперация не с точки зрения создания новых инвестиционных проектов – это отдельный сегмент, а с точки зрения взаимных поставок на конвейеры крупных производителей: КамАЗа, Россельмаша, группы "Газ", "Урала". Это сейчас для нас одна из важнейших тем. И взаимно – поставки на конвейер наших БелАЗа, МАЗа, Минского тракторного завода российских комплектующих, где российская составляющая по отдельным моделям техники может достигать от 50% до 70%. Эта коллаборация гораздо выгоднее и гораздо лучше, чем продажа неких заводов.

К тому же вы знаете политику и подходы белорусского руководства. Если мы в самые тяжелые времена сохранили наши бренды, провели модернизацию на несколько миллиардов долларов, то на сегодняшний день продавать прибыльные активы, которые приносят доход, естественно, никто не будет. В этом нет никакой необходимости. По многим товарным позициям мы с Российской Федерацией никак не пересекаемся, никак не конкурируем. Тот же БелАЗ – карьерные большегрузные самосвалы. Либо комбайны. Есть крупный производитель один в России, второй производитель в Беларуси, есть совместный завод в Брянске. Рынок понятен, рынок устойчив, есть спрос на эту технику, взаимные поставки компонентной базы. Я часто привожу пример: на конвейер Ростсельмаша в прошлом году осуществляли поставки 24 белорусских компании, в этом году уже 29, причем, это поставки мостов, редукторов и гидравлики, обшивки салона, стекла. То есть, огромная линейка импортозамещающей продукции. Можно привести в пример БелАЗ, который в условиях санкций лишился возможности покупать американские дизельные двигатели и сегодня, буквально за полгода, мы имеем три альтернативы из России: "Трансмашхолдинг", группа "Кадви" и на ближайшем "Иннопроме" будем смотреть уральский двигатель, который, по сути, является локализованной в течение девяти месяцев версией импортного двигателя. БелАЗ даже сделал предварительный заказ на 350 штук. Таких примеров – десятки, на самом деле. Такая кооперация, она более важная, чем просто перемещение заводов из одной страны в другую, такой необходимости на сегодняшний день не существует.

Если говорить о новых кооперационных проектах, можно привести пример наш МАЗ. Помимо классических поставок грузовиков в России, россияне активно стали приобретать шасси нашего МАЗа и делать надстройки уже в регионах: краны, коммунальные машины, дорожная техника. Сегодня 26 видов техники производится на базе шасси нашего МАЗа. В портфеле МАЗа, я боюсь соврать, но уже точно до 40% общеэкспортной выручки – это поставка шасси. Это успешный пример в системе машиностроения. С одной стороны, мы замещаем полностью номенклатуру западной, американской, европейской, канадской, южнокорейской техники, а, с другой стороны даем работу своим производителям. Наших промышленников нужно поддерживать и создавать условия, в том числе и финансовые.

– А какие еще проекты в рамках программы импортозамещения реализуются между странами, какую продукцию в первую очередь Белоруссия может поставлять в Россию в рамках программы импортозамещения?

– Согласовано десять ключевых критических, как мы называем, отраслей – от фармацевтики до классического машиностроения. Составлен перечень по видам продукции, поставки которой интересны России. Но я бы здесь выделил все-таки три ключевых направления. Первое – станкостроение как критически важное с точки зрения импортонезависимости наших стран. Мы выходим на комплексную программу поставки станков – для авиации, энергетики, железнодорожной сферы, сельхозмашиностроения. В станкостроении, слава Богу, сохранились белорусские компетенции. Я часто привожу примеры двух наших предприятий. "СтанкоГомель" сделал пятиосевой обрабатывающий центр – полная замена немецкому аналогу, он сейчас активно пошел в Россию. Оршанский завод "Красный борец" изготавливает шлифовальный станок мирового уровня, аналог швейцарского станка, который используется для шлифовки лопаток турбин – самого слабого места в энергетических турбинах. Как мы знаем, немецкий Siemens сбежал, бросил обслуживание своей продукции, поэтому шлифовальное оборудование из белорусской Орши будет использоваться для восстановления этих лопаток. До 2019 у нас был союзный проект в области станкостроения, который, к сожалению, не реализован по разным причинам. В рамках последнего визита Дениса Валентиновича Мантурова достигнута договоренность с нашим премьер-министром эту комплексную программу довести до конца. Первые контуры этой комплексной программы два премьер-министра заслушают на "Иннопроме" и вживую осмотрят отдельный стенд, посвященный станкостроению.

Вторая тема – микроэлектроника. Если говорить о Беларуси, это, наверное, одна из немногих отраслей промышленности, которая в прошлом году, в отличие от других секторов, выросла. Поставки интегральных микросхем, датчиков, контроллеров. Два наших предприятия – "Интеграл" и "Планар" существенно увеличили поставки в Россию. В Беларуси реализуется программа развития электроники до 2030 года, аналогичная программа сформирована сейчас в Российской Федерации. Нужно обеспечить их сопряжение. Буквально в ближайшие два-три года нужно уйти от зависимости по микросхемам, в первую очередь, по чипам, по датчикам. Президенты, когда будут заслушивать финальную версию документа, уверен, все сроки сдвинут влево. В итоге: станкостроение и микроэлектроника – это два самых характерных примера, где наша кооперация сейчас находится на фантастическом уровне.

Третий пример – это авиастроение. Безусловно, мы заинтересованы поучаствовать в программах по созданию самолетов "Сухой Cуперджет" и МС-21. Наша правительственная делегация во главе с премьер-министром посетила Татарстан, Казанский авиационный завод, Ульяновскую область – "Авиакомпозит" и "Авиастар". Есть договоренности по поставке компонентной элементной базы из Беларуси. Подписаны контракты на поставку 1300 компонентов и деталей для МС-21, 700-800 компонентов для Ту-204 и Ту-214. Это базовая программа, которая на сегодняшний день уже согласована.

Сертифицировано обслуживание "Сухой Суперджет" в Беларуси. Но большой программы по поставкам компонентной базы пока нет, она формируется. На встрече с губернатором Хабаровского края на Санкт-Петербургском экономическом форуме мы договорились, что, возможно, в рамках поездки премьер-министра на Дальний Восток мы обязательно посетим Комсомольск-на-Амуре, посмотрим наши возможности по тематике "Сухой Суперджет" и обязательно должны подписать программу импортозамещения компонентной базы.

Важным направлением для нас является предложение Дениса Валентиновича Мантурова попробовать собирать или поучаствовать в сборке на территории Беларуси самолетов гражданской малой авиации "Ладога" и "Байкал". Для нас это уникальная возможность, новая компетенция, новая сфера по большому счету, новая часть экономики. В ходе ближайшей выставки "Иннопром" проведем переговоры на заводе в Екатеринбурге.

– Сколько всего будет импортозамещающих проектов? Остановятся ли страны на 105 миллиардах российских рублей кредита, или Минск будет просить дополнительные средства у РФ?

– Сто пять миллиардов российских рублей – это проекты классического машиностроения, скажем так. В первую очередь, это та номенклатура, производство которой требуется прямо сейчас. Это, допустим, коленчатые валы пятого, шестого класса точности, это крупногабаритные подшипники шарнирного типа, тандемные мосты, редуктора. То есть, это номенклатура наших классических машиностроительных заводов. Сейчас согласовано 16 проектов, которые потенциально выбирают 60 миллиардов из 105, еще четыре проекта сейчас находятся на согласовании в Минпромторге России. Я думаю, мы быстро увидим эффект от этих проектов. Далее поставлен вопрос: можем ли мы привлечь дополнительные ресурсы, потому что есть и другие отрасли, которые готовы были бы поучаствовать? Те же фармацевты. Сейчас российский Минпромторг собирает заявки. Но президентам, чтобы принимать дальнейшее решение, что программу нужно расширять, требуется увидеть, что работает то, что уже подписано.

– То есть, речь о том, что эта сумма может вырасти?

– Абсолютно.

– Белоруссия всегда славилась своими санаториями. Какие направления для туризма может предложить страна, и как, в целом, оцениваете туристический поток? На какой объем роста туризма рассчитываете?

– До 2019 года из России к нам въезжало примерно 11 миллионов туристов. Часть из них, безусловно, транзитом проезжала Беларусь в направлении Европы. По нашим внутренним оценкам в стране оставалось пять-шесть миллионов человек.

Классическое направление, всем известное и самое популярное, это, конечно, санаторно-курортный отдых, оздоровительный туризм. В этом году, после восстановления отрасли после пандемии, мы ожидаем 1,3 миллиона российских туристов. Если в прошлом году загрузка наших санаториев, а объектов такого профиля у нас около 300, увеличилась до 80%, то уже за пять месяцев этого года средний показатель 91%. Это при том, что, по сути, еще даже не начинался высокий сезон. То есть, мы видим круглогодичный спрос и круглогодичный интерес именно с точки зрения оздоровительного санаторно-курортного отдыха. Принципиальная позиция руководства страны, чтобы наши санатории оказывали максимальный сервис, и мы в этом плане конкурировали с той же Европой, Израилем и другими популярными направлениями.

Далее я бы выделил отдельно экологический туризм. Очень популярный сегмент – агроэкоусадьбы. Их 2900. Это отдельная большая республиканская программа, реализуемая с 2006 года. Объекты находятся на территории всей республики в абсолютно живописных, уникальных местах, с выбором на любой кошелек, цвет и вкус. Все объекты тоже на сегодняшний день загружены. Количество туристов в них очень сложно посчитать, потому что это туристы часто приезжают на машинах, например, в рамках, условно говоря, "тура выходного дня".

Следующим идет историко-военно-патриотический туризм. В последние два года в этом направлении зафиксирован взрывной рост. Интерес к Хатыни, Брестской крепости, Музею Великой Отечественной войны, линии Сталина. Последняя, к слову, входит в пятерку самых посещаемых мест республики. Люди садятся в машины и просто в течение нескольких дней объезжают места, которые я назвал.

Еще один сегмент – промышленный туризм. Безусловный лидер – БелАЗ. То, что наши промышленные гиганты стали заниматься и развивать это направление, просто здорово. Оно востребовано и интересно.

Наверное, перечислил не все направления, не все сегменты. Пять-шесть миллионов россиян точно посещают Беларусь. Часть из них едут в санатории, остальные посещают страну в режиме свободного въезда и выезда.