Александр Лаврентьев: переговоры по Сирии могут принять РФ, Турция и Иран

Астана в последний раз приняла у себя переговоры по Сирии "астанинского" формата, двадцатые по счету, неожиданно поставив Россию, Турцию и Иран перед необходимостью искать новую площадку для переговоров. Спецпредставитель президента России по Сирии Александр Лаврентьев в интервью РИА Новости рассказал о возможных вариантах замены площадки столицы Казахстана на другое место, а также о работе над "дорожной картой" по нормализации отношений между Дамаском и Анкарой.

– Александр Львович, хотел бы у вас уточнить по поводу решения Казахстана о переносе площадки "астанинских" переговоров.

– Не то, что переносим площадку. Они просто сказали, что, по их мнению, площадка Астаны завершила свою работу, подразумеваем действительно, что следующая площадка будет не в Астане, а в другом месте. Я не сомневаюсь, что у руководства есть понимание, что сам формат продолжит свою работу.

Делать из этого большую проблему, я думаю, не стоит. Мы проводили ряд встреч не только в Астане, но и в Сочи. Соответственно, какой-то другой механизм проведения встреч будет согласован между тремя странами-гарантами, естественно, по согласованию с наблюдателями, в том числе международными организациями.

Где это будет – будет ли это в Тегеране, в Анкаре, в Дамаске, будет ли это в Сочи или в Москве? Подождем. Решение будет принято.

– То есть никакой политической подоплеки в решении руководства Казахстана в этом не было?

– Я считаю, что это больше технический момент, потому что искать сейчас какую-то политическую подоплеку я бы не стал.

– Вы назвали ряд мест, где теоретически могут пройти заседания "астанинского" формата. Есть ли какие-то предпочтительные площадки, которые подойдут, на ваш взгляд, всем сторонам-участникам процесса: как оппозиции и правительству Сирии, так и странам-гарантам (России, Турции и Ирану) и ООН?

– Посмотрим, время покажет, потому что здесь вопрос нужно согласовать. Но главное – его нужно согласовать между странами-гарантами, потому что турецкая сторона проведет консультации с сирийской оппозицией, за которую отвечает. Я думаю, что мы найдем решение, это чисто технический вопрос.

Дело в том, что по состоявшейся уже практике саммиты руководителей, глав государств (России, Турции и Ирана – ред.) проходят поочередно: в России, в Иране, в Турции. Вполне возможно, будет принято решение задействовать площадки этих стран на ротационной основе. Это как один из вариантов.

Может быть, какие-то страны предложат инициативно. Мы рассмотрим эти варианты с точки зрения предпочтительности и приемлемости для всех сторон.

– Еще одним важным процессом, который проводился в Астане, был вопрос о нормализации отношений между Турцией и Сирией, выработке соответствующей "дорожной карты". Замглавы МИД России Михаил Богданов ранее сообщил, что Москва подготовила свой проект "дорожной карты". Как другие участники восприняли его, какие его положения и с чем участники согласились, а с чем нет?

– Я считаю, что здесь забегать вперед не надо. Российская сторона после встречи министров иностранных дел четырех стран взяла на себя подготовку непосредственно проекта для дальнейшего согласования. Проект такой есть, он передан заинтересованным сторонам. Передан Турции, Дамаску, есть у иранской стороны. Все стороны в целом согласились с концепцией "дорожной карты" по продвижению процесса нормализации отношений и высказали свои соображения и предложения. Теперь их нужно систематизировать и согласовать.

Этот процесс займет определенное время. Самое главное, что он идет вперед, это процесс поступательный. Особенно затягивать с этим нельзя, с этим все согласились.

– То есть за основу взят российский проект, в который будут вносится изменения?

– Может быть, он будет переработан. Но как основа российский проект – да.

– Другие стороны не вносят свои проекты, но они вносят именно свои замечания и корректировки?

– Корректировки, в том числе: как они это видят. Но сама концепция построения дорожной карты принята. Она может отличаться от изначального проекта, который предложила российская сторона. Но сама концепция построения дорожной карты приемлема для всех.

– Удалось ли договориться на четырехсторонней встрече заместителей министров Сирии, Турции, России и Ирана по нормализации отношений относительно следующей встречи в таком формате? Когда она может состояться?

– Этот вопрос по большому счету не ко мне. Я в большей степени работаю в качестве руководителя делегации на международной встрече по Сирии. Скажу, что эта встреча заместителей министров проходила не на полях 20-ой встречи в Астане, а шла как бы параллельно. Просто воспользовались ситуацией, когда в Астане находятся заместители министров всех заинтересованных сторон. Поэтому эта встреча проходила отдельно.

Это больше надо обращаться к заместителю министра Михаилу Богданову, которому это дело поручено.

– Есть ли предварительные даты по трехсторонней встрече президентов России, Ирана и Турции, которая должна пройти в РФ?

– Пока их нет. Ни по датам, ни по месту мы пока не определились. Это необходимо подготовить, еще нужно время. Мы считаем, что надо проводить в приемлемое для этого время. Главное – не встреча ради встречи, а чтобы были приняты конкретные решения и утверждены руководителями наших государств.

– Есть ли у Москвы информация о переброске США дополнительных сил в Сирию? Если да, то с чем вы связываете подобную активность?

– Такая информация есть в отношении того, что США усиливают свой воинский контингент на северо-востоке Сирии, а также в Эт-Танфе, который незаконно ими оккупируется уже достаточно длительное время. Я думаю, что это связано, прежде всего, с ужесточением позиций США в отношении непосредственно самого Дамаска и попытками приложить усилия для дальнейшей дестабилизации ситуации в Сирии.

Уже ни для кого не секрет, что спецслужбы США продолжают работу по обработке экстремистских и радикальных элементов в Сирии на тех базах, которыми располагают Соединенные Штаты для дальнейшего проведения диверсионных террористических актов непосредственно на территории самой Сирии. Может быть, это связано непосредственно с этим и с попытками раскачать ситуацию, опять ввергнуть ее в очередной виток вооруженной конфронтации.

– В СМИ уточнялось, что все это проходит неподалеку от Хасаке, то есть районов, подконтрольных курдским формированиям. Можно ли говорить о том, что, например, таким образом, США и курды, которых они поддерживают, могут готовится к наступательным действиям Дамаска?

– Вы знаете, очень сложно здесь судить. Единственное, что мы отмечаем такой момент, что часть вещей делается американцами даже без согласования непосредственно с курдами. Создание каких-то вооруженных подразделений на основе арабских племен для дальнейшего использования в своих интересах, что вызывает, кстати, достаточно такое нервное восприятие со стороны руководства курдского автономного образования на северо-востоке Сирии.

– Еще один вопрос, который глава МИД РФ Сергей Лавров обсуждал со спецпосланником генсека ООН Гейром Педерсеном, и я предполагаю, что этот же вопрос обсуждался в ходе последних двух дней, – перенос площадки для заседаний Конституционного комитета из Женевы в какое-то другое место. Удалось ли достичь договоренности о переносе, и куда? Или все-таки, в течение двух месяцев, о которых вы говорили, Конституционный комитет проведет свою девятую сессию именно в Женеве?

– Нет, площадка Женевы уже окончательно отпадает. Это осознанное решение с учетом того, что Швейцария в настоящее время является недружественным России государством, что она заняла позицию уже не нейтральной стороны. Дело в том, что там существуют представительства многих международных организаций, и наши представители приезжают в Женеву для участия в каких-то мероприятиях, которые проводятся по линии международных организаций.

Да, там находится офис спецпосланника ООН Гейра Педерсена, и все заседания конституционного комитета проходили непосредственно на женевской площадке. Но дело в том, что с учетом этого неадекватного поведения властей Швейцарии, не только связанного со сложностями бюрократического и логистического характера, но и просто-напросто с тем, что есть особенности работы российской делегации в межведомственном формате, продолжать работу на женевской площадке мы, к сожалению, уже не можем.

Потому что в отношении наших российских представителей Министерства обороны действуют санкции со стороны европейских стран. Их присутствие там сопряжено с определенными сложностями и даже угрозой каких-то незаконных действий в отношении них. Мы это дело объяснили Гейру Педерсену, у него пришло понимание, что следующую встречу необходимо проводить на какой-нибудь другой нейтральной площадке.

Такая площадка в настоящее время подбирается. Понимание есть у всех, что с Женевой вопрос закрыт, что это будет какая-то другая страна. Какая другая страна? Сейчас пока сложно сказать, потому что это уже озвучено было и министром иностранных дел Сергеем Лавровым Это может быть и Маскат, это может быть Кувейт. Это может быть Каир, естественно, как место, где располагается штаб-квартира Лиги арабских государств. В свое время не было возражений против того, чтобы такие сессии Конституционного комитета провести в Эр-Рияде или в Абу-Даби. Но есть вопрос приемлемости этой площадки для всех сторон, прежде всего, для Дамаска и для сирийской оппозиции. Он сейчас проходит согласование. Мы все это обсудили с Гейром Педерсеном. Я думаю, что он продолжит работу и примет решение.

– То есть можно ожидать повторного его визита в столицы стран-гарантов?

– Я думаю, что да. В любом случае, эту работу мы продолжим и с нашей стороны, и наши турецкие друзья обещали, что они тоже продолжат работу с Гейром Педерсеном и с сирийской оппозицией в отношении подбора новой площадки.

Никто не возражает (против переноса – ред.), никто не настаивает на том, чтобы вернуться непосредственно в Женеву.