Антон Алиханов: с транзитом в Калининград Литва ведет себя непредсказуемо

Ситуация с транзитом в Калининград через Литву остается прежней, но власти региона продолжают пытаться добиться отмены квот на санкционную продукцию и подсчитывают ущерб от ограничений, чтобы предъявить претензии в рамках ВТО, рассказал глава региона Антон Алиханов. В интервью РИА Новости он рассказал об адаптации экономики региона в условиях санкционных ограничений, о планах калининградского "Автотор" по выпуску новых моделей автомобилей, а также об итогах туристического сезона в области.

– Антон Андреевич, какова сейчас ситуация с транзитом через Литву? Какой-то переговорный процесс идет или в истории поставлена точка?

– Транзит продолжается. Но недавно мы подбили статистику, и у нас выбрано только около 60% от объема квот, которые ввели европейцы и литовцы для железнодорожного транзита, потому что многие боятся сложностей и везут морем. Мы сейчас пытаемся и в региональном правительстве, и с Минтрансом РФ договориться, чтобы обязательно выбирать этот объем квоты, чтобы не столкнуться потом с каким-то потенциальным сокращением его со стороны европейцев. Вообще, мы пытаемся добиться отмены этого режима квотирования санкционной продукции.

– Почему перевозчики боятся железной дороги?

– Потому что поведение наших соседей непредсказуемое. Грузоотправители просто с учетом новостного фона переориентировались на морские перевозки.

– А какими методами вы можете их заставить вернуться к перевозкам по железной дороге?

– Исключительно рыночными. Просто договориться с ними, что они будут выбирать эти объемы. Мы, конечно, переживаем из-за еще и за нашу железную дорогу, чтобы она была загружена работой. Это для нас тоже важно.

– Вы сказали, что пытаетесь добиться отмены квот. Значит, переговорный процесс продолжается?

– Да, конечно. МИД работает. Мы также формируем для министерства экономического развития позицию, чтобы была сформирована база под будущее разбирательство с использованием международных механизмов, таких как суд в рамках ВТО. На наш взгляд, эта ситуация является грубым нарушением обязательств Литвы и Европы перед Россией по обеспечению беспрепятственного транзита грузов в Калининград и из него. И мы формируем расчеты по тому ущербу, который они наносят, для того, чтобы предъявить его потом.

– Есть ли предварительная оценка ущерба?

– Пока нет.

– То есть в переговорном процессе поставлена точка?

– Нет, переговорный процесс продолжается, но ограничения действуют уже не первый месяц, наши грузоотправители и грузополучатели несут дополнительные расходы, недополучают прибыль. Поэтому мы собираемся все, что мы несем в качестве дополнительных расходов, выставить потом в качестве претензий.

– И как идут переговоры?

– Переговоры идут сложно очень. С той стороны постоянные манипуляции цифрами и фактами.

– В чем именно?

– Они говорят – вы не выбираете эти квоты, так что у вас все нормально. А то, что по отдельным товарам мы их давно выбрали, они почему-то не считают. Идет чисто манипуляция, передергивание. Но мы с этим будем работать дальше, разбираться.

– А по автомобильному транзиту расскажите, пожалуйста, статус.

– Смотрите, есть санкционный список товаров. Мы добились от литовцев, чтобы они разрешили нам ж/д-транзит санкционных товаров в том объеме, который в среднем перевозился за последние три года. Санкционные товары, которые перевозились автомобильным транспортом, почему-то в эту статистику вообще не попали.

– Насколько это серьезный объем?

– Это, в принципе, я считаю, не вопрос – насколько это серьезно. Если это миллион рублей, это что, не серьезно? Мы считаем, что в принципе негоже рассуждать, сколько это в деньгах, потому что это все равно затраты, которые отражаются в ценах товаров для потребителей.

Мы не считаем нужным в переговорном процессе сейчас об этом дискутировать. Мы считаем, что есть обязательства и их надо выполнять. Обязательства, которые брали на себя европейцы и прибалты, когда вступали в Евросоюз. Я уже сказал, мы готовим расчеты и обоснования для предъявления претензий в рамках ВТО. Мы точно руки не собираемся опускать, будем бороться дальше.

– Как обстоят дела с морским путем? Сохраняются ли очереди на паромы?

– В начале года на морской линии было всего два парома, сейчас курсирует 18 судов, часть из которых имеют ледовый класс. Калининградский порт – это незамерзающий порт. Погода вносит свои коррективы, но они не критичны на сегодняшний день.

Физические очереди на подъездах к терминалам в Ленинградской области и Санкт-Петербурге удалось ликвидировать, однако сохраняется потребность в дополнительных провозных мощностях для накатной техники, в связи с чем в рамках визита делегации министерства экономического развития РФ обсудили необходимость постановки не менее двух судов к уже работающим на линии для перевозки грузовых автотранспортных средств.

– Сейчас курсирует 18 судов, а сколько всего надо? По-прежнему 20-22 или больше?

– Надо столько, чтобы было удобно перевезти не менее 20 миллионов тонн груза в год, а лучше больше.

Есть несколько аспектов. Первое – это грузовместимость самого судна, второе – это тип перевозки, и третье – это возможности отправляющей и принимающей инфраструктуры. Я недавно был в Усть-Луге и Петербурге, смотрел порты, с которыми мы уже работаем и с которыми мы могли бы работать дальше. Там есть свои инфраструктурные ограничения. В Балтийске, например, мы больше пяти железнодорожных паромов обслужить не сможем с учетом времени на погрузку и разгрузку. А у нас их уже четыре. То есть еще один паром, такой как "Генерал Черняховский", это предел железнодорожной части.

В мае, когда у нас был ВКС с Владимиром Владимировичем, мы просили, и он давал поручение проработать вопрос развития инфраструктуры порта в Балтийске и железнодорожной инфраструктуры станции в Балтийске. Там требуется расширение, равно как и в Усть-Луге.

– И на какой стадии решение вопроса?

– Мы работаем с Минтрансом. И Максим Геннадьевич Решетников, когда к нам приезжал, тоже приехал в Балтийск, посмотрел, в каком состоянии инфраструктура. Мы зашли на паром посмотрели, пообщались с экипажем. Договорились, что в ближайшее время будем проводить совместные совещания. Это вопросы совместного видения министерства экономического развития, Минтранса. Но то, что мы в среднесрочной перспективе должны обязательно двигаться по пути развития портовой инфраструктуры, это однозначно.

– Есть ли понимание, насколько должна быть расширена инфраструктура Балтийска?

– Балтийск сейчас может в брутто-весе обслужить 5,5 миллиона тонн, при этом объем грузооборота нашего региона с территорией Российской Федерации в 2021 году был 19,4, вот считайте сами. Но опять же, это если говорить, что транзита вообще никакого нет, тогда все 20 надо перевозить морем. Но понятно, что такой ситуации нет, мы продолжаем ездить наземным транспортом, и я считаю, что должны продолжать. Оставлять работу железной дороги необходимо, потому что железная дорога это один из крупнейших работодателей на территории региона, для нас их работа крайне важна, нам бы не хотелось, чтобы они останавливались.

– То есть у вас нет опасений, что завтра соседи могут запретить транзит полностью?

– Есть, конечно. Если бы у нас не было опасений, мы бы в конце 2016 года не принимали решение, что паромы необходимо строить. Конечно, есть. Я поэтому и говорю, что у нас есть короткие решения. Короткие решения состоят в активном наращивании флотилии, которая обслуживает калининградский транзит. Собственно, мы начинали год с двух судов, сейчас 18, будет еще больше. Местные компании уже ведут, а некоторые уже закончили переговоры по покупке судов для собственных нужд, чтобы ни от кого не зависеть. Это такая сложная работа.

Отдельно сейчас идет дискуссия о необходимости упрощения процедуры получения субсидий на морскую перевозку, потому что только два оператора линии участвовали в конкурсе и получили возможность субсидировать затраты. Мы считаем, что необходимо проводить серьезное упрощение, потому что очень много работы с документами. Приходится с учетом перегрузок, перетарок постоянно предоставлять кучу дополнительных документов, и даже коллеги из Росморпорта и Минтранса уже согласны с тем, что требуется серьезное упрощение и какая-то условная расчетная единица стоимости перевозки тонны груза, чтобы мы уходили от постоянных расчетов под каждый вид товаров и тары. Это очень трудозатратно и трудоемко.

– У властей региона есть план действий на случай полной блокады, если, условно, завтра Литва полностью перекроет транзит?

– Это потребует достаточно серьезной работы вместе с федеральными структурами по переориентации судов на линию Калининград-Петербург. У нас, помимо Балтийска, еще достаточно большое количество портовых мощностей. Это Калининградский морской торговый порт, рыбный порт в Калининграде, большой причальный фронт вдоль всего Калининградского канала. Сейчас строится порт в Пионерском, там терминал будет для накатных грузов, для автомобилей, которые заезжают на суда. В 2024 году он должен заработать.

– Вы говорили, что есть идея строительства парома для перевозки личного автотранспорта, в какой стадии этот проект?

– Мысли такие есть. Мы работаем с ОСК, у них есть Центральное морское конструкторское бюро "Алмаз", которое готово взяться за проектирование грузопассажирского парома, чтобы для пассажиров было не 12 кают, как на действующих паромах, а несколько сотен. Срок строительства может занять около двух-трех лет.

– У калининградцев сохраняются сложности с транзитом через территорию Литвы на личном автотранспорте?

– Да, возможности такой уже практически нет.

– Литва отказывает в транзитных визах?

– Упрощенный транзитный документ не терял свою силу, генконсульство Литвы в Калининграде по-прежнему его выдает. Однако Литва усложнила процедуру получения УТД, вернувшись к начальным договоренностям по этому режиму. Усилены требования по предоставляемым документам, установлен ограниченный список причин для обращения за УТД: семья, родственники, работа, учеба и некоторые другие. Запись на подачу документов идет на месяц вперед. При этом после введения дополнительных ограничений на въезд россиян на территорию этих стран, транзит через Литву по УТД становится единственным возможным способом сухопутного автомобильного передвижения на личном транспорте. Правительство Калининградской области рассчитывает, что федеральный центр инициирует переговоры с целью достижения договоренности об упрощении процедуры получения УТД.

– А вы с генконсульством Литвы не ведете на эту тему переговоры?

– Невозможно вести переговоры с теми, кто с тобой не ведет переговоры. Послушайте, Российско-Литовский совет не собирался с 2012 года. Это не случилось в 2014 году, это не случилось в феврале 2022-го. Это с 2012 года произошло. В Литве у власти находятся люди, которые работают не в интересах народа Литвы, вот и все, в этом проблема.

– А своей же Литовской железной дороге они насколько большой ущерб наносят, ограничивая транзит?

– Давайте посмотрим на карту. Вообще весь транспортный комплекс Прибалтики, а особенно Литвы, зависит от того уровня взаимодействия, который у Литвы есть с Российской Федерацией и с Китаем. Если вдруг этот уровень взаимодействия сойдет вообще в ноль, то Литовской железной дороге останется жить, может, года два в режиме пригородной электрички. Несмотря на наличие у Литвы железнодорожных связей с Польшей. Там, во-первых, пропускные мощности совершенно другие, во-вторых, у поляков свои портовые мощности достаточно развитые. В отрыве от транзита, от торговли с Российской Федерацией железнодорожный и портовый комплекс Литвы существовать не может. Собственно, ровно поэтому литовцы разрешают ж/д-транзит в Калининград. Потому что как только они его запретят, сразу же последует ответная мера, и для них в этом смысле экономика вся закончится, года через два-три они начнут потихонечку резать свою железную дорогу на металлолом. И ровно то же самое в итоге случится и с портом в Клайпеде.

– Исходя из того, что вы говорите, правильно я понимаю, что рисков полной блокады все-таки нет?

– Мне тяжело это оценивать. Наша задача – риски купировать. Вся наша логика нацелена исключительно на это. Готовиться к любому развитию плохому, потом работать над тем, чтобы оно не реализовалось.

– Литва в конце ноября также прекратила пропуск арендованных грузовиков из Калининградской области, как решается эта проблема?

– Решили мы ее. За неделю разобрались.

– Можно сказать, что экономика региона в целом переориентировалась в контексте санкционного давления и ограничений?

– Конечно, мы уже сейчас очень сильно переориентировались и логистику перестроили. Не могу сказать, что это наше финальное состояние, мы раскатываем, извините за такое просторечие, новые маршруты. Не буду их анонсировать или рассказывать о них, потому что они после моих рассказов могут столкнуться с какими-то проблемами, не хочу этого делать. Но, конечно, в этом участвуют и европейские транспортные коридоры, однозначно.

– Летом калининградцы сталкивались с дефицитом цемента. Решена ли проблема с поставками стройматериалов?

– Да, цемент есть. Более того, перевозчики, которые занимаются цементом, наладили нормальный механизм получения субсидий на морскую перевозку. Морем цемент идет в той части, которая превышает объем квоты железнодорожной перевозки.

– А крупный бизнес в этом контексте как себя чувствует?

– Нормально. У нас нет никаких сложностей с реализацией инвестпроектов, новых или действующих.

– Как дела у компании "Атлантис", которая была крупным поставщиком McDonald's?

– Замечательно. Пока McDonald's был в паузе по решению, работать ли им в РФ, очень сильно выручил Burger King, а потом "Вкусно – и точка" заработала, и "Атлантис" только увеличивает объемы производства. Более того, в группе компаний "Атлантис" сейчас два огромных проекта по производству так называемого милкшейка, из которого они будут делать сырные палочки для этих ресторанов и, собственно, молочные коктейли. Порядка пяти миллиардов рублей они инвестируют, в следующем году открывается этот завод. И еще один проект – завод по производству картофеля фри.

– Опасений за энергетическую безопасность региона в условиях зимы у вас нет?

– Нет, у нас вообще никаких переживаний нет, у нас тепло и светло.

– В отличие от соседей, которых ждет сложная зима…

– Соседи, кстати, удивительное дело, приезжают. Есть отдельные немцы, которые приезжают к нам перезимовать. Потому что аренда квартиры, оплата ЖКХ за четыре месяца в Калининграде – это как один месяц где-то в Дюссельдорфе. С конкретным немцем был разговор. Мы спрашиваем, а вы что тут делаете, а он говорит – а мы к вам перезимовать.

– А калининградский бизнес как-то подстраивается под это?

– Я думаю, что те, кто сдают квартиру в аренду, наверное, заработают. Я считаю, честно говоря, что эксперимент с электронными визами, который, к сожалению, из-за ковида был заморожен, надо возвращать и как можно скорее.

– В расчете на европейцев, которые зимой захотят приехать погреться в Калининград?

– Нет, в расчете на людей, которые обязательно к нам приедут по разным причинам, оставят у нас деньги и будут смотреть на то, как реально обстоят дела в России, не веря этой сумасшедшей пропаганде, откровенной бредятине, которую иногда пишут их газеты. Потому что, когда у нас в 2019 году заработал этот механизм, мы без всякой рекламы 100 тысяч человек чуть больше чем за полгода приняли в регионе. Никакого более эффективного инструмента мягкой силы, наверное, придумать невозможно. У некоторых литовцев были каждый день новые визы для приезда в Калининград. Они приезжали к нам, потому что у нас дешевле просто все. А они еще по старой жизни помнят и наши лекарства, и все прочее. Просто ходили за хлебом к нам. Поэтому я считаю, что для приграничных областей это вообще подарок, в том числе в ключе приграничной торговли. Не говоря уже там про более сложные вещи, связанные с туризмом, с бизнес-контактами.

– В МИД вы этот вопрос не обсуждали?

– С МИД мы об этом, конечно, все время говорим.

– Как дела у "Автотора"?

– Производство последние несколько недель происходит, тестовые сборки автомобилей происходят. Несколько тысяч автомобилей было собрано.

– А что они собирают?

– Китайские автомобили. Марки я не скажу, нет.

– Я правильно понимаю, что это уже в рамках достигнутых договоренностей с новыми партнерами?

– Очевидно.

– То есть мы в ближайшее время что-то увидим?

– Да, конечно. Тут активно очень работаем.

– Как они успели так быстро перестроить производственные цепочки, если до сентября еще собирали автомобили из старых комплектующих?

– Так мы же строили дальше. За полтора-два года "Автотор" вложил больше 10 миллиардов рублей в строительство новых цехов. То есть пока там дорабатывали, где-то в новых цехах ставили новое оборудование.

– Старые партнеры "Автотора" не подают признаков жизни?

– Подают, они очень хотят вернуться.

– А что же мешает им?

– Политика их руководителей.

– Они могут вернуться, когда спадет политическое давление?

– Да, да. Более того, я очень надеюсь, что это случится, может быть, и раньше, потому что некоторые производители прямо очень хотят вернуться и понимают, что они теряют огромный рынок перспективный и могли бы, наоборот, в отсутствие конкурентов занимать все большую и большую долю. Конечно, для них это очень серьезные экономические потери возможностей, которые перед ними открылись. Я думаю, будут делать все для того, чтобы быть первыми на старте возврата.

– "Автотор" готов их ждать?

– Да, конечно. Но ждать, не работая, он не готов, они будут точно работать с другими партнерами. Но, я думаю, что как только появится окно возможностей, просто будет больше вариантов выбирать из списка партнеров, с кем работать. Но это, опять же, этот вопрос исключительно коммерческий, самой компании, не мой.

– Мощностей компании хватит на всех?

– Мы производили 220-250 тысяч автомобилей в год, это около 7-10% рынка. В следующем году минимальная планка, которую компания себе ставит, это 50 тысяч автомобилей. Объективно у них есть возможности собрать и 100 тысяч автомобилей в следующем году, договоренности, как я понимаю, позволяют это сделать.

– Известно, что "Автотор" готовит к дебюту новый отечественный электрокар. Можете рассказать подробности?

– Они уже не первый месяц работают над этим проектом. Сейчас, с учетом прихода "Росатома" в регион, они ориентируются на нашу отечественную батарейку, которая будет у нас же в регионе производиться. Под это будут строить новые заводы по выпуску этих автомобилей.

Это малый городской автомобиль. Думаю, что он будет востребован и в системе каршеринга в крупных городах, и просто в городах, как автомобиль для молодежи, для среднего класса.

– Есть понимание, когда будет дебют?

– Нет, это лучше, наверное, все-таки спросить их. Но первый выпуск батареи, предварительно, запланирован на 2024 год. Вполне возможно, что в этот период можно будет говорить и о каких-то, как минимум, тестовых сборках новых автомобилей.

– Вы бы себе купили такой электромобиль?

– У меня большая семья, не уверен, что нам бы подошел компактный электромобиль.

– "Автотор" планирует запустить программу ремоторизации. На ваш взгляд, будет ли она востребована в регионе?

– Вы знаете, я думаю, что мы в Калининграде точно попробуем поэкспериментировать с этим. У нас в силу географии, истории достаточно много старого европейского автопарка. Если бы, например, людям доплачивали за то, что они отказываются от старых автомобилей в пользу экологически чистых машин, я думаю, это было бы интересно.

Это же европейцы нас к этому подталкивают. Они собираются с 2035 года полностью запретить автомобили с двигателями внутреннего сгорания. Поэтому мы активно в эту сторону смотрели, предпринимали шаги с "Автотором", с "Росатомом". Для нас "зеленая" повестка никуда не ушла. Мы считаем, что Калининградская область очень привлекательна, в том числе и благодаря экологичности проживания. У нас нет больших загрязняющих производств. У нас море, сосны, пляжи, озера, реки. Поэтому нам бы хотелось не просто этот имидж поддерживать, но и делать практические шаги в сторону еще большего снижения загрязнения окружающей среды.

– Из аэропорта "Храброво" начала полеты первая турецкая авиакомпания Southwind Airlines. Еще какие-то азиатские и ближневосточные авиакомпании могут зайти в ближайшее время?

– Я считаю, что для любой азиатской авиакомпании Калининград – хорошая точка для входа на европейский рынок. У нас седьмая степень свободы неба, не нужно заморачиваться со всякими разрешениями. У нас относительно других европейских аэропортов сильно дешевле топливо по понятным причинам. Думаю, что все возможности у "Новапорта" для развития этого направления есть.

Первая ласточка в виде турок уже обозначилась, хотя тут до всех этих санкционных истерик у нас все было готово для запуска работы с Wizz Air, Ryanair и другими лоукостерами.

– Они не подают признаков жизни?

– Насколько я знаю, европейцы просто уже воют от того решения, которое сами приняли, и очевидно, что их экономика испытывает огромные в этой связи проблемы. А азиатские авиакомпании, если текущая ситуация с закрытым небом продлится еще год или больше, полностью вытеснят их на международных линиях, которые, собственно, являются одними из самых прибыльных. И европейцы просто поставят себя в ситуацию, что им придется начинать все заново. Я думаю, что в какой-то момент они могут прийти к решению отменить подобного рода санкции. Но здесь вопрос в том, будем ли мы отменять.

– Польша заявляет о миграционной угрозе со стороны Калининградской области из-за открытия неба для ближневосточных авиакомпаний. Существует эта угроза?

– Это нездоровая паранойя отдельных поляков просто. Такое, конечно, сложно себе представить. Даже в момент проведения чемпионата мира по футболу, когда у нас было достаточно много людей из Северной Африки, из Африки, это были единичные случаи просто обманутых отдельных людей из Нигерии, из Марокко, которым говорили, вот, вы знаете, это самый простой способ попасть в Европу – прилететь в Калининград, а оттуда пешком пытаться как-то перейти границу. С нашей-то стороны давно уже есть стена. Поэтому просто так к полякам не дойдешь.

– Польша строит электронный забор на границе с Калининградской областью, как вы к этому относитесь?

– Хотелось бы как-то пошутить опять, но не буду. Мне удивительно слышать какие-то комментарии и возмущения на этот счет. С нашей стороны давным-давно уже контрольно-следовая полоса, забор один, второй. Не мешает ничему, наоборот, это защищает границу от контрабандных групп, которые периодически что-то пытаются там наладить. В последние годы наша пограничная служба ФСБ работу усилила, целые направления, бывшие такими магистральными контрабандными путями, были ликвидированы полностью. Поэтому я в этом смысле вижу только позитив. Меньше контрабанды – меньше криминала, меньше неучтенных денег, это всегда хорошо.

– Глава правящей партии Польши "Право и справедливость" (PiS) Ярослав Качиньский пригрозил построить на границе капитальное сооружение. Возможно ли это, на ваш взгляд?

– Думаю, с учетом стоимости газа, обжигать кирпичи в Польше сильно дорого, но у нас в Краснознаменске есть отличный завод "Пятый элемент", мы готовы им, если надо, продать стройматериалы, пожалуйста. Даже со скидкой небольшой.

– Сами калининградцы на бытовом уровне ощущают постоянную агрессию соседей? Или они привыкли?

– Ну, 80-90% населения наших соседей – это нормально к нам относящиеся люди, адекватные. Понятно, что на них влияет сильно информационный пузырь, внутри которого они живут, невозможно не испытывать это влияние на себе, это понятно.

Но я еще раз хочу повторить, руководство прибалтийских стран – это люди очень часто с двумя гражданствами, являющиеся прямыми выходцами из других государств, которые продолжают действовать в интересах тех государств, из которых они прибыли. Канада, США в части Литвы, например. Это не литовцы. Эти люди действуют не в интересах народа Литвы.

Если говорить про поляков, то Польша тоже достаточно разнородная. Те воеводства, которые с Калининградом граничат, Поморское воеводство, Варминьско-Мазурское воеводство – у нас очень хорошие и бизнес-связи, и человеческие, и культурные, и любые другие. Мы очень друг к другу хорошо относились всегда, друг к другу ездили в гости, официальные визиты наносили. То есть с поляками уровень взаимодействия был гораздо более серьезный, чем с теми же литовцами.

Мы видели в последние годы на уровне именно властей, сильно они пытались снижать уровень взаимодействия и повышать уровень агрессии взаимной. Сворачивание малого приграничного перемещения, война с мертвыми героями ВОВ, война с памятникам и так далее. Это, конечно, не добавляло ничего хорошего во взаимоотношения. И там сейчас русофобия – это "мастхев" для всех политических партий любого спектра. Мы не видим, что должно сподвигнуть Польшу выйти из этого порочного круга. Сейчас там уровень самогипноза со стороны политических элит огромный, то есть они внушают себе и другим максимальную агрессию к России, к русским.

– На Российско-белорусском форуме, который проходил летом в Светлогорске, вы предложили организовать приграничное сотрудничество с Белоруссией вместо ЕС. С чем связано это предложение и есть ли уже какие-то конкретные совместные проекты?

– Пока не могу сказать. Я всем, кому можно было там на высоком уровне, эту идею озвучил. Официально тоже ее направил и министру экономического развития, и послу Белоруссии. Надеемся, что эту работу можно будет организовать, там есть финансы. В Союзном государстве можно деньги направлять на реализацию конкретных проектов.

– Вы, кстати, говорили, что планируете доделать все проекты, которые были приостановлены в рамках программ приграничного сотрудничества. Как идет этот процесс?

– Сейчас в администрации президента находится проект документа, который разрешит юридически некоторые моменты, связанные с окончанием тех проектов, которые мы начали раньше. Там совместный бюджет России-ЕС. Нам нужно получить разрешение тратить деньги, которые уже пришли к нам, и тратить свои деньги, если того бюджета не хватает. Мы как регион к этому готовы, коллеги из Ленобласти, Псковской, Новгородской областей поддержали предложение.

– Активность самолетов-разведчиков НАТО у границ Калининградской области на прежнем уровне? Не повысилась в последние месяцы?

– Честно говоря, в начале, я как понимаю, спецоперации на Украине, активность была какая-то. Сейчас она переместилась все-таки на границу Польши с Украиной, в те края. Нас особо они не беспокоят.

– Население Калининградской области стабильно росло последние несколько лет. В числе ключевых факторов для переезда была близость к Европе и Балтийское море. Сейчас, когда отношения с европейскими соседями обострились, не видите ли вы снижения интереса к переезду в регион или даже оттока населения?

– У нас продолжается приток – 6,5 тысячи человек за девять месяцев, я имею в виду сальдо – приехавшие за минусом уехавших. Понятно, что по сравнению с прошлым годом, который был пиковым за всю историю, это в два раз меньше, но все равно это динамика положительная и серьезная. Я немножко даже выдохнул, потому что я каждый раз не успевал с командой ответить на количество людей, которые переезжают, в смысле социальной инфраструктуры. Когда ты строишь школу на 1,7 тысячи мест, а у тебя 3,5 тысячи школьников новых, это всегда задача. Мы стремимся успевать, но с тем потоком, который был, не успевали. Поэтому, может быть, год отдохнем, а потом, я думаю, все вернется на круги своя.

– А на туристический сезон ситуация повлияла?

– Безусловно, спад был в самом начале спецоперации. В целом, по итогам девяти месяцев туристический поток оценивается в 1,4 миллиона человек, что в целом соответствует уровню прошлого года.

Рекорд есть другой, гораздо более приятный, это рекорд денежный. Оборот коллективных средств размещения вырос более чем на 60%. Людей меньше, но они богаче. Инфраструктура не позволяет наращивать турпоток бесконечно. Есть пример Куршской косы, где постоянно повышается стоимость въезда – не потому, что руководство нацпарка очень жадное, а потому что это самый антропогенно нагруженный национальный парк в стране, количество людей там на квадратный метр очень-очень больше. А это, в первую очередь, все-таки, национальный парк, а не место для пляжного отдыха.

На новогодние праздники загрузка коллективных средств размещения ожидается на уровне 70-75%, при этом традиционно наибольшая загрузка в отелях Зеленоградска, Калининграда и Светлогорска.

– Цены на недвижимость, которые в какой-то момент достигли чуть ли не московских значений, снижаются сейчас?

– Очень по-разному. Рынок сильно сегментирован. Если говорить про приморские города, про первую линию у моря, то, конечно, там коррекция отсутствует вообще. В целом, рынок скорректировался, но сейчас он, скажем так, в замороженном состоянии, цены спустили несильно и ждут. Количество сделок, конечно, не очень большое пока.

– В сентябре вы выиграли выборы главы региона. Второй срок отличается от первого?

– Да, несомненно.

– Есть какие-то ошибки, которые вы сейчас видите в первом сроке?

– Конечно, опыт это огромный. Ошибок я вижу много, рассказывать о них не хочу и не буду. Как сказать, был бы умным, не было бы опыта. Сейчас я уже опытный, поэтому буду стараться не допускать этих ошибок в будущем.

– Может быть, какие-то советы дадите коллегам-губернаторам, у которых только начался первый срок?

– Нет. У каждого свой путь.

– В конце ноября калининградский Роспотребнадзор рекомендовал вернуться к использованию масок в общественных местах. Видите ли вы риск очередной волны ковида?

– Мы видим небольшой рост заболеваемости, около 80 человек в день. Это достаточно легкое течение. Но призываю всех привиться еще и от гриппа, потому что в этом году тяжелый штамм. В регионе достаточно много вакцины от гриппа. А я в третий раз переболел еще в августе.

– Не обсуждается введение новых ограничений?

– Давайте так. Любому человеку, который болеет, лучше, конечно, маску надеть, чтобы снизить риск того, что он кого-то заразил. А вообще лучше дома сидеть и поправляться, если это легкое течение.

– В некоторых районах области отменены новогодние мероприятия, деньги пойдут на помощь мобилизованным.

– Уже пошли.

– На что именно?

– Мы на прошлой неделе вручили первую партию недавно закупленного вещевого довольствия для балтийцев. Это в том числе некупленная елка на площадь Победы города Калининграда. Но у меня мнение простое: лучше мы будем запускать салюты после возвращения Артемовска, Славянска, Краматорска, Харькова и других русских городов, чем тратить это на елку. Мне кажется, это было бы правильно, потому что наша работа, гражданских, сейчас должна быть сконцентрирована на том, чтобы помочь ребятам выполнить свои задачи. А если мы можем, а теперь мы можем, в том числе за счет региональных муниципальных бюджетов это делать, благодаря указу президента, мы должны это сделать. В постоянном контакте находимся с командованием, с ребятами, которые непосредственно участвуют в операции, покупаем технические средства всякие, дроны, коллиматоры, тепловизоры. Понятно, что это все сверхнормативные вещи, но, конечно, этот опыт, который они получают, и мы получаем вместе с ними, обязательно ляжет в основу новых штатных расписаний, нового норматива снабжения подразделений.

– План по частичной мобилизации в регионе выполнен?

– Мы, насколько я знаю, показали лучший результат в Западном военном округе с точки зрения скорости и всего остального. Хочу поблагодарить, конечно, наших военных комиссаров, которые очень плотно взаимодействовали с нашими муниципалитетами, с правительством, очень дружно с этой работой справились. У нас в регионе не было проблем с этим.