ЛГБТ-пропаганда добралась до Христа

…Прихожане покидали службу в слезах, с трудом сдерживая гнев. Максимум, как верующие смогли выразить свое отношение к услышанному, это сказать на повышенных тонах: "Это не проповедь, а ересь".

А произошло вот что. Несколько дней назад научный сотрудник Тринити-колледжа — одного из самых известных, что входит в Кембриджский университет, провозгласил, что, согласно его исследованиям, "у Иисуса Христа было транс-тело" (соединившее оба начала — мужское и женское). В качестве подтверждения тезиса этот специалист-теолог привел полотно французского художника Жана Малуэля "Оплакивание Христа" (в традиции западной школы живописи картину принято называть "Пьета").

Что заставило теолога с научной степенью высказать столь ошеломляющую гипотезу? Заставила струйка крови, которая из подреберья Христа стекает по израненному телу. По мнению, с позволения сказать, теолога Джошуа Хита, если следы крови видны между ног, это "позволяет предположить, что у Христа была вагина. А если была вагина — значит, он был и женщиной тоже".

Это не оскорбительная для чувств верующих шутка, не богоборчество, не богохульство, это, подчеркнем еще раз, — научная работа.

Подобные выводы (противоречащие даже законам физики — жидкости все-таки текут сверху вниз, а не снизу вверх — бедный-бедный Исаак Ньютон, открывший явление всемирного тяготения, знал ли он, что произойдет с его альма-матер?) поддержал сам декан Тринити-колледжа.

© Общественное достояние

Картина "Оплакивание Христа". Художник нидерландского происхождения, один из крупнейших мастеров Бургундской школы Жан Малуэль

Попробовал бы он возмутиться или даже удивиться, или даже выразить легкое сомнение, он бы получил такую ответочку от активистов ЛГБТ, что мало бы не показалось. Никому. В том числе и самому Тринити-колледжу, которому 476 лет. Ни годы и столетия существования, ни список знаменитых выпускников, включая разнообразных монархов и герцогов, в нынешней ситуации, когда крикливое меньшинство навязывает свою волю, свои интересы и свои законы молчаливо-послушному большинству, не помогли бы уважаемому учебному заведению.

Почему?

Потому что такова повестка дня. Глобализм, который покорная пресса называет "прогрессом и борьбой за равные права", на самом деле не только разрушает промышленность стран, где индустрия была на протяжении столетий источником богатства и благополучия, не только уводит с помощью мощнейшей пропагандистской машины разговор от обсуждения реальных действий и событий к дискуссии о фейках и отвлекает внимание на абсолютно ничтожные темы, но и меняет (или старается менять) самоидентификацию личности.

Это раньше были женщины и мужчины, инженеры, студенты, врачи, рабочие и так далее, а сегодня хорошим тоном стало такое представление: "небинарная персона", "полиаморно-гендерфлюидная личность", "квир в процессе трансгендерного перехода". Собственно, самоидентификация от образования, воспитания, профессии, душевного склада, нравственных принципов — на этот раз в точном соответствии с законом тяготения — устремились вниз, застряв по воле активистов и активисток ЛГБТ между талией и коленями.

Генитальная сфера стала тем, что должно образовывать и формировать нового человека. Глобалистского человека. Человека, лишенного корней. Человека, лишенного кроны. Человека, лишенного абсолютно всего, кроме сугубо базовых инстинктов. Не нравится? Это ваши проблемы. Сегодня тренд, перед которыми склоняются западные общества (да-да, те самые, что называли нас "лапотными и темными русскими"), выглядит именно так.

Разумеется, как любое разрушающее личность и традиционный уклад жизни явление, это начиналось исключительно с борьбы за равенство и справедливость. За принятие, инклюзивность и всеобщую любовь.

Фильм "Филадельфия" (1993 год, два "Оскара": один Тому Хэнксу, второй Брюсу Спрингстину — за знаменитую одноименную музыкальную композицию, в ленте прозвучавшую) еще кто-то помнит?

Там юриста-гея, заразившегося ВИЧ, по причине его сексуальной ориентации и болезни увольняют с работы, а сражаться с несправедливостью ему помогает адвокат. Несокрушимое обаяние Тома Хэнкса, помноженное на брутальную нежность Дэнзела Вашингтона, — вот вам рецепт успеха. Когда зрителей трогала сама история несправедливости (очевидной и кричащей), мало кто был способен представить, во что почти через три десятилетия такие истории будут превращены.

Тут не просто борьба за справедливость. Тут просто война идет. За то, чтобы все стали жить и воспринимать действительность как те, что относят себя к меньшинствам.

Озлобленность и неприятие со стороны одних плюс массированное давление, которое обеспечивают большие и очень большие деньги, и вот всем остальным — всему "старомодному" (в лучшем случае) и "реакционному" (в худшем) — приходится ходить по струнке. Потому что шаг влево, шаг вправо — за не тот жест, не то слово, за не ту интонацию можно вылететь с работы и стать парией.

Не у всех же есть финансовые возможности, как у Катара, который в ответ на решение Лондонской транспортной компании убрать рекламные баннеры нынешнего ЧМ по футболу (менеджерам общественного транспорта британской столицы не нравится, что нормы жизни в Катаре — такие, как в Катаре, а не такие, как в Британии) решил пересмотреть всю свою программу инвестиций в город на Темзе. По самым скромным оценкам, сумма вложений оценивается в 450 миллиардов фунтов стерлингов.

Молчаливо-послушному западному большинству не остается ничего другого, кроме как покориться неизбежному.

Но есть и другой выход. На который, разумеется, Запад не способен. Поступить так, как в России. Ограничить влияние меньшинств на общество. Полностью. Запретив любую возможность продвижения любых идей и тезисов такого рода. Для всех. Вне зависимости от возраста.

Кому-то эта мера может показаться излишне жесткой, но и эта точка зрения может сегодня в России быть высказана. С таким решением можно не согласиться, но сообщить об этом можно в России открыто. Без боязни. То есть не превратиться в декана кембриджского Тринити-колледжа, который не может не поддерживать антинаучную чушь, а выразить свое мнение. Аргументированно.

Это во-первых.

Во-вторых, госсекретарь США Блинкен, чья сфера — внешняя политика собственного государства, а не законодательная деятельность российского парламента, и, кстати, большинство деятелей западного политического истеблишмента в словах озабоченности о правах человека все время забывают упомянуть, что в момент, когда они родились, в странах, в которых они родились, смешанные браки считались расовым преступлением. Тогда как в Советской России всем было глубочайшим образом безразлично, какой у кого цвет кожи. Да какой угодно он мог быть!

Также неплохо вспомнить, что в США, которые нынче за права меньшинств и прочие равенства, тем, кто поведенчески отличался от большинства, делали лоботомию. Это не фигура речи, это тяжелое нейрохирургическое вмешательство с часто непредсказуемыми для пациентов последствиями. В СССР, увидев результаты, лоботомию очень быстро запретили. В США же операций, которые были у нас под запретом, делали несколько тысяч ежегодно.

Еще нюанс про инклюзию, с которой западники носятся как с писаной торбой. Пока особые дети — слабослышащие, слабовидящие — там сидели в лучшем случае на домашнем обучении, в СССР работали школы, в них действовали особые методики, столь результативные, что потом их выпускники имели возможность получить (и получали) высшее образование. Интернат в Сергиевом Посаде для слепоглухих — тому ярчайшее доказательство.

Разные виды балабольства на разных уровнях и ступенях западных социумов — от политических элит до бизнес-сообществ — мы оставим тем, кто рассуждает о "струйках крови". Делая на этом основании выводы, оскорбляющие христианство, веру и своих собственных верующих соотечественников.

А мы заметим уже для себя, вспомнив слова специалистов по работе с особыми людьми, что главный открыточный вид Москвы — это собор Василия Блаженного. А блаженный на Руси — это кто? Правильно, юродивый. Человек с особенностями развития, как сказали бы сегодня.

И собор, носящий его имя, стоит рядом с Кремлем. Это и есть символ нашей, российской инклюзии — настоящей, на деле.

Пример нашей общегражданской исторической солидарности. И пример любви и почитания нами в России тех, кто отличается от большинства.