Светлана Лукаш: дружественные РФ страны не хотят политизировать "двадцатку"

Страны G20 по итогам саммита на индонезийском Бали несмотря на спекуляции смогли договориться по главному документу – Декларации. Шерпа России в объединении Светлана Лукаш рассказала в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Кириллу Рубцову о том, как удалось преодолеть противоречия, поддержал ли кто-то из партнеров обращение Владимира Зеленского, с какими странами российская делегация ведет переговоры о расчетах в национальных валютах и почему в мировой политике голос "большой семерки" по сравнению с "двадцаткой" уже не доминирует.

– Какой на ваш взгляд главный положительный итог нынешнего саммита "двадцатки"?

– Ключевой момент — это то, что диалог G20 даже в текущих условиях продолжился, и все страны, несмотря на различия во взглядах на политические вопросы, признали, что они и дальше должны и будут работать вместе для содействия экономике, борьбы с проблемами климата – со всеми ключевыми вызовами, ради которых и создавалась "Двадцатка". Очень важно, что решение этого года зафиксировано в сбалансированном ключе, который отражает российские подходы и интересы. Этого не удавалось сделать в течение всего года перед саммитом, поскольку Запад сильно давил и на наших партнеров, и такой "планомерный буллинг" был в течение всего года. И, тем не менее, удалось выйти из этого тупика и договориться. И единственная причина, почему это произошло, это усилия страны-председателя: Индонезия обеспечивала такую атмосферу, но не только благодаря своему гостеприимству или профессионализму, но еще и последовательной поддержке именно России. Это включает в себя переговоры со всеми недружественными нам странами о том, что Индонезия не потерпит какого-то оскорбления члена "Группы двадцати" России, не допустит бойкотов, провокаций. Благодаря ее усилиям удалось снова допустить диалог. Когда начинаешь говорить – тогда можно и договориться.

– Владимир Зеленский в своем выступлении на G20 предлагал расширить действие "зерновой сделки" на другие регионы Украины, прозвучали и иные "инициативы". Как к ним отнеслись страны "двадцатки"?

– Лучше всего это прокомментировал Сергей Лавров, но хочется отметить, что то, как Зеленский выступил на саммите, на самом деле вызвало скорее негативную реакцию. При регламенте в три минуты, в который укладывались все выступающие, он говорил больше 20 минут, не слыша, как его пытаются прервать модераторы. Мне понравилось, как глава МИД РФ назвал это все "перфомансом". Поэтому не было обсуждения предложения Зеленского, это было воспринято как перфоманс, может быть, даже с некоторой долей раздражения.

– А ситуацию с ракетным инцидентом в Польше обсуждали?

– Во второй день саммита заседание было посвящено вопросам цифровой трансформации. Ряд спикеров буквально парой слов снова попробовали осудить Россию...

– Западники?

– Ну конечно, все те же наши западные коллеги. Но это было буквально несколькими словами, они высказали осуждение, и только две страны упомянули инцидент в Польше. Но в том контексте, что все это нужно изучить. Но я бы сказала, что они не осмелились вообще снова как-то нападать на Россию после вчерашнего обсуждения на первой сессии. Поэтому все прошло спокойно.

– Если говорить о профильной – экономической повестке саммита, в каком ключе обсуждалась тема продовольственной безопасности, особенно в преддверии дедлайна по "зерновой" сделке?

– Обсуждалась как сама тема продовольственной безопасности, так и то, как западные страны интерпретировали "зерновую сделку". Даже в формулировках они говорили о том, что продовольствие должно поступать на мировые рынки. Какие мировые рынки? Мы начали и согласились на все это для того, чтобы помочь беднейшим странам и снизить риск голода. И даже эту очевидную историю приходилось пробивать с боем. Я не говорю уже о том, что согласование декларации финальной, оно шло около месяца, они в принципе не признавали, что так называемая "зерновая сделка" это пакетное соглашение, состоящее из равнозначных и взаимосвязанных частей. Во всем мире говорят только про черноморскую инициативу по вывозу зерна с Украины. Это не так: есть другая сторона, без выполнения которой нельзя говорить о продлении черноморской инициативы или о чем-то еще. С трудом, но они это наконец признали: с их стороны это, понятно, кривизна душой. Наконец, в декларации удалось отразить, что сделка – это пакет. Так что да, лицемерие с их стороны было во всем.

– Обсуждала ли российская делегация с кем-то из партнеров по G20 расчеты в национальных валютах? Если да, то с кем?

– Эта тема, безусловно, фигурировала в обсуждениях, но не на саммите как таковом. Прежде всего она обсуждалась на рабочих встречах по линии министра финансов. Есть соответствующие рабочие группы: по макроэкономике, международной финансовой архитектуре, финансовому регулированию. Безусловно, российская делегация поднимала в числе прочих вопросов и этот важный для нас аспект. Но все же "двадцатка" не тот формат, который однозначно приветствовал бы такую дискуссию. За общим столом практически невозможно было по этой теме держать обсуждение. А с нашими партнерами по BRICS, с дружественными странами, такими как Турция и другие развивающиеся экономики, безусловно, мы эту тему всегда обсуждали и будем обсуждать. И они разделяют наше мнение, что это "путь в будущее".

– А удалось ли обсудить возможность работы карт "Мир" с какими-либо из стран G20?

– Нет, это более практический вопрос. Возможно, по линии министра финансов, но мне тоже кажется, что скорее это стоит обсуждать в формате коллег по BRICS или двусторонних контактов. Нельзя было бы обсуждать этот вопрос, полностью абстрагировавшись от причин. А излишняя политизация дискуссии и "Группы двадцати" в целом это то, о чем все время говорят дружественные нам страны, наши партнеры, которые не хотят выносить на "двадцатку" ни вопросы конфликта и на Украине, ни другие вопросы повестки Совета безопасности ООН.

В Декларации удалось зафиксировать четкое совершенно решение, что "двадцатка" признает, что это не ее дело – вмешиваться в решение вопросов безопасности, хотя они и имеют влияние на экономику

– Шел ли диалог по теме климата, и можно ли ожидать от РФ каких-то решений по данной теме?

– Климат и связь экономики с проблемами изменения климата это одна из ключевых тем G20, и уже несколько лет. Мы все помним, что в прошлом году "Двадцатка" пыталась договориться на эту тему накануне ключевой конференции в Глазго (Конференция ООН по изменению климата 2021 – ред.).

Сейчас саммит проходит во время Климатической конференции в Шарм-эль-Шейхе, и в этой связи было сложно не обсудить эту тему. И не договориться вроде как нельзя, потому что это действительно ключевой глобальный вызов, но, с другой стороны, важно не предвосхищать какие-то результаты и не навязывать решения "Двадцатки" для площадки, специально для этого предназначенной, то есть Климатической конференции.

Самое интересное, что западные страны вообще во всех бедах обвиняют Россию. И даже то, что сейчас замедлилась, с их точки зрения, борьба с изменением климата, какие-то совместные действия – они тоже обвиняют Россию. Хотя это они начинают возобновлять угольную генерацию, способствуя увеличению выбросов.

Интересно, что они пытаются навязать решения, которые искажают договоренности, достигнутые в Глазго, по, например, амбициям по снижению выбросов или что-то связанное с топливными субсидиями. И одновременно они сами уходят от обещаний, данных в Глазго в отношении предоставления финансирования на климатические действия для развивающихся или бедных стран. А это было очень острым моментом, и я думаю, что это обидело многих коллег из развивающихся стран, потому что западники начали интерпретировать это с таких позиций: "Да, мы пообещали, конечно, мы пообещали, но это не только развивающимся странам, это всем". Ребят, ну как же? Это же базовые обещания, что действительно вы обязаны прежде всего предоставить тем, кто в этом нуждается, есть ключевое, зафиксированное в рамочной конвенции ООН по климату обязательство – так называемая общая дифференцированная ответственность. Они развивали свою промышленность за счет ресурсов и тормозя развитие других стран. А теперь они требуют с них такие же обязательства, как и сами могут выполнить. Поэтому лицемерие определенное присутствовало.

Но я считаю, "двадцатке" удалось полностью сбалансировать язык в интересах и развивающихся экономик тоже. Декларация этого года отличается тем, что голос "семерки" уже не доминирует. Удалось вместе с коллегами по BRICS и другими дружественными странами, которые не присоединились к западным санкциям, выровнять баланс по всем темам, будь то продовольственная безопасность, климат или вопросы цифровой трансформации или энергетики. Постепенно, медленно, но баланс сил все же меняется. Может быть, можно было бы как-то это дело делать и быстрее, желательно, но, по крайней мере, хоть это происходит, это уже хорошо.

– Если говорить также про климат, но про какие-то инициативы с прикладной точки зрения, например, о раздельном сборе и сортировке отходов, ведем ли мы дискуссии с партнерами о содействии в переориентировании экономики?

– Да, это хороший вопрос, поскольку переход к экономике замкнутого цикла обсуждался в "Группе двадцати". Причем, если два года назад это было внесено в повестку только с точки зрения именно выбросов, то в этом году тематика обращения отходов звучала и с точки зрения важности сохранения окружающей среды, с точки зрения экономической эффективности, бережного отношения к природным ресурсам. И это прекрасно, потому что это полностью отражает российскую политику, у нас переход к экономике замкнутого цикла – это ключевой приоритет. Мы только таким образом сможем перестроить весь сектор обращения с отходами, минимизировать объем образуемых отходов, снизить объем захораниваемых отходов. Это то, что является целевыми показателями национальных целей до 2030 года и входит в список главных вопросов повестки президента и правительства.

– Какие проекты обсуждались в рамках дискуссии по цифровой экономике?

– Цифровая трансформирмация – это был один из приоритетов страны-председателя, без обсуждения этой темы нельзя представить "Двадцатку". По линии министра финансов обсуждался налог на цифровые компании, некая реформа налогообложения в этой сфере. С другой стороны, это подходы к будущему рынков труда, потому что, как COVID показал, пандемия изменила наши подходы к работе. Да, мы знали о возможности работы удаленно, но это не приобретало такие масштабы и не выявило столько не только проблем, но и возможностей. И это то, как Индонезия подавала в принципе эту тему, то есть все не только с точки зрения проблем, но и с точки зрения возможностей.

В этом году страны, помимо декларации, согласовали еще и план действий из конкретных проектов, в которых участвуют группы стран или несколько стран, или вместе с бизнесом или международными организациями, который может в том числе быть направлен и на цифровизацию, развитие цифровой экономики. И этот список различных проектов, он тоже является приложением к декларации, причем эта коллаборация в дальнейшем может способствовать развитию мировой экономики.

– В целом итоги саммита для России скорее положительные?

– Я считаю, что все стороны: и Россия, и дружественные нам страны, и недружественные, – скорее выиграли, чем проиграли. И, судя по моим разговорам с другими коллегами, много стран придерживаются такого же мнения. Но главное, что удалось договориться. В текущее время, когда даже президент Видодо в своей вступительной речи сказал о недопустимости возвращения к холодной войне, даже в условиях игнорирования России в течение целого года удалось выйти на договоренности, которые устраивают все стороны, и сбалансированно показать подход к мировым проблемам и готовность "двадцатки" работать сообща.