Атипичный "вампир". Женщина с серпом поставила ученых в тупик

МОСКВА, 17 сен — РИА Новости, Николай Гурьянов. Археологи часто находят "вампиров" — мертвецов, которых современники подозревали в способности восставать из могил. Однако захоронение, обнаруженное недавно в Польше, удивило исследователей. Была ли погребенная с серпом и замком женщина одной из тех, кого считали упырями, — в материале РИА Новости.

Загадка негативного мертвеца

В начале сентября стало известно, что в польском Подкарпатском воеводстве — регионе, граничащем с Западной Украиной, — во время раскопок нашли так называемое девиантное захоронение женщины из XVII века.

Судя по всему, покойница была знатной и умерла молодой. Над телом обнаружили серп — закрепленный острием напротив горла. А на ноге — навесной замок. СМИ, сообщившие о находке, в заголовках назвали жительницу Речи Посполитой "вампиром".

Захоронения со следами посмертной магии, или magia posthuma, нередко встречаются в Европе, в том числе — в славянских странах. Археологи находят мертвецов с тем же серпом у шеи, с камнями во рту, с деревянными или железными кольями в груди, с отсеченными частями тела — чаще всего головой, которую помещали между ног умершего или закапывали под его ягодицами. По мнению ученых, таким образом живые пытались не допустить пробуждения мертвых. Однако покойница из Польши — особый случай.

"Она не только с серпом, но с замком на ноге. И в шелковой шапочке, что свидетельствует о серьезном социальном статусе, — говорит исследователь мифологии Александра Баркова. — Прямо скажем, мы еще не видели таких захоронений — с признаками негативного мертвеца и вместе с тем — высокого положения. Именно поэтому случай уникальный. Все мировое научное сообщество в недоумении".

Вампиры Кисилева

Вера в ожившие трупы характерна для всех культур. Однако легенды о вампирах — изначально славянское явление. Термин пришел из сербскохорватского языка.

Впервые мировая общественность узнала это слово из отчета австрийского чиновника по имени Эрнст Фромбальд. В 1725 году он расследовал серию смертей в сербском селе Кисилево (в документе — Kisolova). За восемь дней от неизвестной болезни там скончались девять человек разного возраста. Перед смертью больные утверждали, что их душил во сне умерший ранее земляк Петар Благоевич (Peter Plogojowitz).

Всеобщую тревогу усилило сообщение вдовы Благоевича о том, что муж ее навещал и интересовался своей обувью (происходило это наяву или во сне, в документе не уточняется).

Жители села заподозрили, что мужчина — вампир (Vampyri). Они решили выкопать тело и посмотреть, нет ли характерных признаков — таких как отрастающие волосы, борода и ногти, а также отсутствие разложения. Фромбальда, как представителя администрации, попросили присутствовать. Чиновник подробно описывает состояние тела. За исключением ввалившегося носа оно было якобы лишено признаков разложения.

"Волосы и борода, да еще и ногти на нем выросли, старая кожа облезла и из-под нее вышла свежая. Лицо, руки и ноги были в хорошем состоянии, настолько, что они не могли быть более совершенными при его жизни. Я был изумлен, увидев во рту его свежую кровь, которую, по общему утверждению, он высосал из убитых им", — пишет имперский камерпровизор. И заканчивает описанием того, как крестьяне наточили колья и пронзили "вампира".

Отчет попал в прессу и вызвал широкий резонанс в Европе. За ним последовало еще несколько сообщений о вампирах из славянских поселений на территориях, недавно перешедших под контроль империи Габсбургов в результате войны с османами.

Интерес к теме в те годы был так силен, что императрица Мария Терезия снарядила экспедицию во главе со своим личным врачом Герардом ван Свитеном. Изучив вопрос на месте, он пришел к выводу, что вампиров не существует. Тогда правительница запретила вскрытие могил и осквернение тел.

Это положило конец "вампирским истериям", но образ мертвеца-кровососа прочно поселился в мировой культуре. А позже воплотился в каноничном облике графа Дракулы — который, впрочем, не имеет ничего общего с фольклорными представлениями славян об ожившем покойнике.

Настоящие вампиры

Литературный и киношный кровопийца обычно аристократического происхождения, худой и бледный. Боится солнца, чеснока и серебра, кусает жертву в шею характерными клыками, умеет превращаться в летучую мышь. В традиционной культуре встречаются разные образы, но, как правило, речь идет о людях румяных и полных. Поскольку легенды о подобных существах рождаются обычно в крестьянской среде, фольклорные "вампиры" чаще всего из низкого сословия. Клыков у них нет, оборачиваться летучей мышью они не могут, и дневной свет им не страшен.

В славянских языках существуют разные вариации слова "упырь" ("вампир" — лишь одна из них). Этимология неясна — отдельные исследователи считают его близким к "парить", "перо", "нетопырь".

CC0 / /

Кадр из фильма "Носферату, симфония ужаса" (1922)

Первый древнерусский писец в литературном памятнике 1047-го называет себя не иначе как "поп Упырь Лихой" ("азъ попъ оупирь лихыи") — скорее всего, это прозвище. Иван Грозный оперирует словом "упырь" в качестве ругательства в переписке. Еще один славянский вариант названия для такого рода нечисти — стрыга.

Судя по данным источников и археологии, "антивампирскую" посмертную магию применяли против тех, кто умер "плохой", с точки зрения современников, смертью — например, насильственной. Влияние христианской культуры добавило к этой категории живших неправедно. Способность восставать из могил или насылать на людей проклятия приписывали преступникам, алкоголикам, еретикам, "колдунам", самоубийцам.

Известны случаи, когда magia posthuma использовали против исторических персонажей. В 2012-м в Болгарии обнаружили могилу морского разбойника по имени Кривич (XIV век) — из его скелета торчал железный штырь. Предполагается, что таким образом хоронившие хотели предотвратить превращение пирата в вампира.

CC BY-SA 3.0 / Bin im Garten /

Скелет возрастом 800 лет, найденный в Болгарии

Иногда поводом для магических действий становилось бедствие — например, вспышка эпидемии или неурожай. Крестьяне подозревали, что виновник напасти — недавно похороненный мертвец, независимо от того, насколько "хорошо" он умер. Его эксгумировали, пронзали кольями, отрубали конечности, проводили разные ритуалы.

Причем упырем могли объявить любого "свежего" покойника. Доказательством "вампирической" природы считали неверно понятые признаки разложения (отсюда — полнота и румяность). Именно такой случай, судя по всему, описывал герр Фромбальд.

К какому из двух типов относится захоронение из Польши — загадка.

"Утверждать, что ту женщину считали вампиром, я бы остереглась, — отмечает Баркова. — Ее бы не хоронили так обстоятельно". Если человек умирает "неправильно", в том числе сводит счеты с жизнью, от него ждут опасного неупокоенного посмертия, рассказывает фольклорист. В определенной ситуации таких мертвецов вообще запрещали хоронить — мол, земля их не примет.

Баркова подозревает, что в случае с польской покойницей методы против "вампира", возможно, вообще ни при чем. "На серп нужно смотреть прежде всего в контексте магии хлеба — одного из самых мощных оберегов в народной культуре, — поясняет она. — Серп и замок также могли относиться к магии железа. Ее тоже применяли как защиту от неупокоенных мертвецов".

По мнению ученого, захоронение — бережное и вместе с тем необычное — может говорить о том, что произошло оно в условиях какого-то бедствия: "Все-таки есть принципиальная разница между отрубанием головы и замком на ноге. Отношение к этой женщине было неагрессивным, хотя и нестандартным".

Вампиры России и Украины

Осквернение могил по суеверным соображениям фиксировали на всей территории расселения восточных славян, но чаще всего там, где сейчас Украина. Несколько характерных историй приводит современный исследователь Томас Бонн.

Первый случай с ожившим мертвецом описывает итальянский врач Эрколе Сассония в публикации от 1600 года о вспышке чумы во Львове. Тогда эпидемию связывали с похороненной в окрестностях женщиной, которую при жизни обвиняли в колдовстве. Могилу вскрыли и обнаружили, что покойница "будто бы проглотила свой саван". Труп обезглавили, после чего чума якобы исчезла.

Польский придворный чиновник Пьер Де Нуайе в 1659-м писал об удивительной "болезни с Украины": мертвец начинает есть саван и сгрызать руки в могиле. В это время его родственники один за другим умирают. Поэтому могилу необходимо вскрыть, а если посмертная активность подтвердилась, — отрезать голову.

Позже Де Нуайе сообщил, что поляки и русины (то есть, жители белорусских и украинских территорий Речи Посполитой) верят в так называемых "striges", или "upierz", которые покидают могилы с полудня до полуночи, чтобы высасывать кровь у людей и скота. Дабы это предотвратить, крестьяне не только проводят манипуляции с телом "упыря", но и смешивают его кровь с мукой, а испеченный хлеб съедают.

CC BY-SA 4.0 / Gregoricka LA / PLoS ONE 2014 /

Останки девушки из древнего захоронения в Польше

Подобные происшествия исследователи и чиновники отмечали вплоть до начала XX века. Сообщения учащались на фоне эпидемий — например, во время холеры в 1831 году. Так, библиотекарь Британского музея и публицист Уильям Ралстон рассказывал, что украинцы и белорусы в Российской империи сжигали первых жертв болезни, чтобы предотвратить заражение.

Великорусские представления о вопросе записал этнограф Дмитрий Зеленин. Он же ввел термин "заложные покойники", к которым относил всех оживших мертвецов. В разных регионах им давали особые имена — помимо "упырей", более характерных для западных областей, известны "русалки", "водяницы", "чертовки" и так далее.

Зеленин приводит примеры magia posthuma средней полосы: "В Симбирской губернии существовало поверье, что во время засухи "надо непременно найти опойца, которого не принимает земля, поэтому его надо вырыть из земли и кинуть в болото, чтобы пошел дождь".

Некоторые исследователи пытались объяснить легенды о вампирах медицинскими причинами. Так, некоторые симптомы заболевания под названием порфирия делают человека похожим на вампира — правда, не на его фольклорную версию, а на литературную, то есть полностью выдуманную. Сегодня эти догадки считают ненаучными. Скорее всего, истории об оживших мертвецах отражают лишь непонимание архаическим обществом законов жизни и смерти. А также — желание их осмыслить.