На уничтожении наших памятников Запад не остановится

Новости из серии "со дна постучали". Подросток неопределенного пола — вот и у нас выросли ягодки трансгендерно-небинарной сексуальной революции — мочится на памятник фронтовику. Зная, что делает, на камеру, дерзко. "Я королева, мне все можно, у меня красивый член", — кривляется трансгендер Федя. И конечно, кричит: "Слава Украине, слава ЛГБТ, слава мне, я — богема, богиня". Исчерпывающе.

Война с памятью, прошлым, с историей пришла и к нам в дом. Не вчера, но впервые, пожалуй, в таких откровенно кощунственных формах. В виде манифеста. "Мне все можно, я — богема". Связь между сносом памятников советским солдатам в Риге и Киеве и осквернением памятника ветерану Великой Отечественной войны на воронежском кладбище прямая. Нападают на них одни и те же, руководствуясь одной и то же целью: ненавистью к России и ее святыням.

Битва с памятниками советским солдатам, развязанная после распада СССР русофобскими режимами Восточной Европы, с началом СВО перешла в широкомасштабную войну со всем наследием России. Теперь воюют не только с советским военным подвигом, но и со всей русской культурой и историей. Догадались, что это единая русская цивилизация, и обстреливают все наше наследие — от Петра до Гагарина.

Ленин, Булгаков, Ватутин, Витте, Макаренко, Ковпак, Василевская, Карбышев, Рыбалко, Пушкин, Космодемьянская, Островский, Гречко, Фучик — кого только не собираются стереть с городских топонимических карт и выкорчевать с площадей борцы за евроценности.

Война смыслов перешла в кровавую бойню с русскими и советскими монументами и именами героев на табличках с названиями улиц — так происходит на Украине, в Прибалтике и в Польше. Но не будем показывать пальцами на негодяев: "а вот у них". Теперь — "вот и у нас". Скажете, что нашелся один всего лишь (случаи осквернения монументов героям были в России и ранее). Но нет: один, самый глупый, сказал, а тысячи одобрительно полайкали. За сутки телеграм-канал негодяя, на который были подписаны несколько человек, набрал тысячи подписчиков.

Граждан, которые исповедуют западные ценности в их нынешней версии — кощунство по отношению вере и религии, пропаганда сексуальных перверсий, в том числе среди детей, неонацизм, русофобия, экономическое пиратство, санкционная агрессия, нарушение международного права, расизм, тоталитарный контроль, слежка, — и в России немало. Не все они осознают данный ценностный набор как единый, а если осознают, то помалкивают, а вот подростки готовы прокричать громко и откровенно: слава Украине и слава мне — богеме, которая может делать что угодно, плюя на все нравственные законы. Трансгендер Федя четко уловил горизонт современного западного либерализма и евроценностей и быстро дошел до него. В финале — секс-оргия на могилах, осквернение памяти предков и нарушение закона божьего и человеческого.

Интересный вопрос: почему в битве идей и людей так важно снести, измазать, выкорчевать памятники, материальные свидетельства могущества и влияния противника? Зачем этот символичный языческий акт?

Казалось бы, воюй за живых, но не с мертвыми — и уж точно не с мрамором, поставленным давным-давно, как памятник Петру I в Полтаве 1849 года, который был недавно расцарапан и осквернен надписью "окупант" (орфография сохранена), или памятник Екатерине II в Одессе 1900 года, который хотят снести и поставить на его место памятник Билли Херрингтону, американскому порноактеру (не зря Федя-трансгендер обнажается на кладбище, следуя европейскому и украинскому тренду).

Казалось бы, сдвигай линию отказа от морали и совести до упора, никто не заметит, но зачем атаковать так явно и дерзко, как это происходит со сносом монумента освободителям Риги, против которого ведется планомерная многолетняя борьба — с исследованием и проектированием сноса, с обещанием утилизировать, но ни в коем случае не отдавать русским. Что их так манит к символам и почему?

Хорошее объяснение, хотя и в русофобской и неонацистской логике, дает президент Латвии Эгилс Левитс: "Иногда памятники оживают, как зомби…"

Да, конечно, они их боятся. Памятники, поставленные Россией на своих исторических территориях, обозначают неотменимое влияние и значение нашей страны для этой части мира. Как ни сноси монументы, как ни переписывай учебник, как ни сбивай уличные таблички, Россия остается на том же месте — незыблемо, даже если уходила и ушла. Есть константы мировой истории, которые невозможно отменить: Рим, Москва или Константинополь.

Пушкин, которого русофобы тоже боятся — как живого — и стирают с лица земли памятники ему, описал в "Каменном госте", что случается, когда кощунник, соблазнитель, дуэлянт и убийца дразнит Командора, даже мертвого. Даже мраморного. "Я на зов явился". Конечно, жирно будет давать европейским комикам сравнение с Дон Гуаном, но тем не менее слова подходят:

"О, тяжело

Пожатье каменной его десницы!

Оставь меня, пусти — пусти мне руку...

Я гибну — кончено — о Дона Анна!

Проваливаются".

Западное культурное влияние проваливается, исчезает, на его месте — неприкрытая культурная агрессия. Ее инициаторы, идеологи и исполнители проваливаются в тартарары вместе с обломками памятников, которые они, зверея, взрывают и сбрасывают с постаментов. Агрессия — всегда признак паники и слабости.

Идею возвращения советских памятников как великой силы, наводящей страх на западного политического обывателя, очень точно подметили авторы новости о фильме китайского режиссера Чжана Имоу "Шествие памяти". Новость была так хороша, что все в нее поверили. Судите сами. По сценарию (которого нет, но который стоило бы написать) советские памятники сходят с постаментов и начинают путь по городам мира. Они вбирают в себя обломки своих уничтоженных собратьев и движутся дальше. Встревоженные обыватели пытаются атаковать каменных гостей, но любое оружие мира бессильно против гигантов. Не причиняя никому вреда, они доходят до океана и исчезают под водой — навсегда. Вброс новости сопровождался рекламным постером с узнаваемыми великими советскими монументальными образами, во главе которых Родина-мать, Рабочий и Колхозница, Гагарин, Ленин, Солдат. Образ шествия, хода с историческими символами, со святынями памяти — очень русский и очень точный.

Прекрасный сценарий, в котором надо изменить финал: памятники не исчезают, они возвращаются, вобрав в себя все то, что составляет гордость, славу и достижения России: ее философию, культуру, науку. Сюжет точно фиксирует момент возвращения России как мирового лидера, страх и панику по этому поводу у ее врагов и запуганных ими обывателей, войну против символов России.

Враги не зря боятся — даже в нашей монументалистике огромная сила. Недаром в Донбассе рассказывают реальную историю о том, что, когда в 2014 году было нечем воевать за свободу, попробовали завести мемориальный советский танк Т-34. И что бы вы думали? Завелся, заработал. Правда, не нашлось подходящих снарядов, кроме салютных. Что тоже символично. Танк завершил боевой путь только тогда, когда не нужны были никакие залпы, кроме залпов в честь Победы.

Кстати, в Нарве отказались сносить советский монумент с Т-34-85. "Мэрия не будет переносить, красить танк в розовый или отвозить его в Нарвскую крепость", — заявила мэр города Катри Райк. — Легендарный танк — часть идентичности русского населения. Часть гордости за то, что я русский, я представляю тех, кто освободил Эстонию от фашистов, кто выстроил Нарву". Есть политики, которые понимают, что некоторые вещи стреляют, даже не сходя с постаментов, и уважительно относятся к этой замершей, но вечно живой силе.

Отношение к памятникам истории, культуры и воинской славы четко обозначает границы между русской цивилизацией и нынешним западным миром. И даже так: между цивилизацией и варварством.

Войну против наших памятников и за русскую культуру мы, безусловно, выиграем. Часто в Сети можно видеть обещания, данные самим себе: и вот этого Пушкина водрузим на место, и вот этого Суворова вернем. Это вопрос частный, хотя и очень важный.

Главный же вопрос в том, к какой цели движется наш вечно живой танк, который вынужденно сошел с постамента. Какие памятники — символ нашей культуры, от какого прошлого мы уходим и к какому будущему стремимся. От этого зависит, какие наши монументы должны обозначать для нас самих победу русской культуры.

Разгораются острые споры о том, стоит ли восстанавливать на освобождаемых территориях памятники Ленину. И этот вопрос ссорит и разводит по разные стороны добрых людей, защищающих Россию в этом противостоянии с коллективным Западом. Ленин, от которого избавилась Украина, водрузив на свято место Бандеру, и Ленин, который до сих пор стоит на площадях в России, — это вопрос прошлого или будущего? Вопрос о памятниках, в которых заключено так много символической мощи, исторического значения и идеологического влияния, выходит далеко за рамки монументальной пропаганды или даже восстановления изуродованного исторического ландшафта Украины. Вопрос о памятниках — это вопрос о будущем и о той несформулированной пока идее, которая заставляет людей разных убеждений и разных национальностей защищать и Донбасс, и Россию.

Великая история одного донецкого монумента, кажется, может прояснить многое в нашем будущем. Речь о знаменитом памятнике "Саур-Могила".

Это особое для дончан место: здесь в 1943 году велись бои с нацистами. В 1967 году появился мемориальный комплекс воинской памяти и славы. И снова в 2014 году Саур-Могила стала ареной ожесточенного сражения за Донбасс — курган имеет стратегическое военное значение, дает контроль над местностью. Ополченцы героически бились здесь, ценой огромных потерь Саур-Могилу удержали. На вершине похоронены теперь бойцы батальона "Восток", отстоявшие высоту.

Сам мемориальный комплекс в ходе боев был разрушен. В Сети есть страшные и величественные кадры посеченных пулями и осколками каменных советских солдат, взирающих на новую битву с нацизмом из вечности. Сейчас по поручению Владимира Путина "Саур-Могилу" восстанавливают, уже в новом виде сохраняя историческую преемственность с памятником 1967 года. Есть поверье: когда над Саур-Могилой снова встанет русский солдат, наступит мир. Мир охраняет и гарантирует наш донецкий воин. Мертвый и живой.

И священное отношение к подвигу воина гарантирует существование страны и народа. Этой формуле памяти нам нужно научить детей. Какое насилие над собой и другими могут совершить те, у кого ампутирована историческая память, мы видим на примере Украины. Насилие над памятниками — часто лишь первый шаг к насилию над живыми людьми.