Глобализация спасла Россию

Российский МИД ядовито прокомментировал работу глобального медиамейнстрима на саммите министров иностранных дел "Большой двадцатки", а вернее — его отчаянные усилия по освещению изоляции, в которой оказалась Россия. Мария Захарова рассказала, что "вся западная пресса занята одним: попыткой выяснить, кто кого в результате бойкотировал. Они бегают, суетятся, считают время нахождения министров в зале, следят за их перемещениями". Правда, результаты журналистов явно не порадовали: "Если бы западные СМИ имели представление об арифметике, то могли бы решить нехитрую задачку: 20-7=13. Что означает провал бойкота до его начала".

В России принято посмеиваться над попытками ее изолировать. Однако это не совсем справедливо. За последние десятилетия Запад действительно смог построить впечатляюще эффективную систему удержания в узде как отдельных стран, так и в конечном счете всего мира.

В этой системе переплелись методы кнута и пряника. Причем "пряников" было существенно больше, и они вовсе не ограничивались пропагандистскими мантрами про демократию, свободу и права человека. Долгосрочные же издержки и стратегические потери незападных стран, постепенная утрата ими суверенитета, грамотно маскировались и в большинстве случаев были далеко не очевидны.

Ну а применение "кнутов" требовалось точечно и оказывалось довольно полезным — и в качестве наказания очередной "страны-изгоя", и в качестве воспитательного эффекта для всех остальных. Но главное, в глобализованном мире была возможность если не полностью, то в значительной мере компенсировать издержки накладываемых рестрикций для тех, кто их накладывал. Например, для ЕС антииранские санкции были достаточно чувствительными, учитывая традиционно плотное сотрудничество европейцев с персами, но у США были возможности подсластить пилюлю союзникам за счет других направлений.

В общем, глобализация с иезуитской изощренностью создавала одностороннюю зависимость государств от внешнего мира (и конкретно от Запада как его лидера). Интегрируясь в глобальный мир, страны собственными руками создавали уязвимости, по которым можно было при необходимости бить извне. Альтернативой же выступал некий самостоятельный путь, а фактически самоизоляция — с КНДР в качестве радикального примера, как это выглядит на практике. Малопривлекательный для большинства людей вариант.

Так что алармисты, многие годы предупреждавшие от опасности глобализации для России, твердившие об угрозах, исходящих от ВТО, Давосского форума и так далее, по-своему были правы. Во всяком случае, они мыслили ровно в той же логике, в которой рассуждал Запад, создавший, по его мнению, идеальный механизм своей гегемонии и удержания контроля над миром.

Но, как уже всем очевидно, с Россией что-то пошло не так.

Безусловно, ключевым фактором стали масштабы нашей страны. Она сама по себе слишком огромна и слишком значима в большом количестве сфер, чтобы ее можно было изолировать и "наказать" безболезненно для экзекуторов.

Однако дело далеко не только в этом.

На первый взгляд может показаться парадоксальным, но главная причина, по которой Западу прямо сейчас так плохо и больно от вводимых им самим антироссийских санкций (а местами перспективы вообще какие-то апокалиптические вырисовываются), заключается в том, что Россия многие годы последовательно и с искренним энтузиазмом глобализовывалась по заданным им лекалам.

Недостатки данной политики широко известны, о них говорится каждый день. В частности, мы вынуждены в режиме ошпаренной кошки заниматься импортозамещением в критически значимых отраслях.

Но, как теперь становится очевидным, стратегические выгоды от этой политики также оказались немаленькими.

Москва так хотела добиться стратегического партнерства с Европой, что подсадила ту на свои недорогие углеводороды. Россия так стремилась заключить мирный договор с Японией, что упорно продолжала переговоры, пытаясь найти взаимоприемлемый вариант по Курилам. Руководство страны всегда было готово к компромиссным решениям по самым сложным внешнеполитическим вопросам и даже нередко обвинялось караул-патриотами в предательстве. Добиваясь выхода на новые рынки, Россия вступила ВТО и открыла собственный рынок для транснациональных корпораций. Крупнейшие западные компании становились участниками самых лакомых проектов по разработке российских недр.

Чем это обернулось, известно всем.

Европа думает, кому подавать газ грядущей зимой — бытовым или промышленным потребителям, — а эксперты прикидывают, как быстро гикнется ее экономика. Японию прямым текстом послали куда подальше с претензиями на Курилы, а заодно прозрачно намекнули, что с "Сахалин Энерджи" тоже возможны варианты. На попытку Норвегии показать зубы по Шпицбергену последовало указание, что Россия может денонсировать важнейший договор по разграничению морских пространств в Баренцевом море, — характерно, что это сразу привело Осло в чувство. А ведь когда этот документ подписывался, как его только не клеймили. Бельгийские пивовары бьют тревогу из-за дефицита бутылок, поскольку те российского производства. А англичане в депрессии из-за проблем с их культовым национальным блюдом — фиш енд чипс, поскольку рыба, оказывается, тоже была российская, как и удобрения, на которых выращивается картофель для чипсов. Иностранные компании, вложившие миллиарды в российскую экономику, за гроши продают бизнес отечественным предпринимателям, потому что получили с родины четкую команду: "К ноге".

И все это стало возможным потому, что наша страна однажды действительно поверила США и Европе, искренне захотела стать частью нового, прекрасного, глобального мира, что они строили. И в строгом соответствии с национальным характером на крейсерской скорости рванула к поставленной цели. Наверное, в высоких кабинетах по обе стороны Атлантики за эти годы неоднократно посмеивались над близорукостью и наивностью русских. Вот только, как верно подмечено, у носорога плохое зрение, но с его весом это уже не его проблемы.

Россия столь успешно и глубоко встроилась в созданную Западом систему, что предпринимаемые теперь попытки выдрать ее из нее оборачиваются не мелкими царапинами на теле глобализации, а грозят той ампутацией жизненно важных органов.