"Нужны железные нервы": что происходит в полевых госпиталях в Донбассе

ХАРЬКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ, 17 июн — РИА Новости, Виктор Званцев. Наложить жгут под мощным обстрелом, сделать искусственное дыхание под свист пуль — и не запаниковать. О военных медиках говорят редко, хотя их работа крайне важна. Малейшее промедление может стоить жизни. О фронтовых буднях врачей и санинструкторов — в репортаже РИА Новости.

Прошлый опыт

В 2014-м, когда в Донбассе началась война, Виктор (по просьбе медиков имена изменены) был в Белоруссии, в отпуске. Вместе с женой — врачом госпиталя для ветеранов Великой Отечественной.

"Каждый день читали о бомбежках, десятках убитых и раненых, — вспоминает он. — Из-за постоянных обстрелов мы не могли вернуться в Луганск. Многие уехали, специалистов сильно не хватало, а мы, как назло, застряли в другой стране".

Домой попали лишь в ноябре, когда ВСУ оттеснили от города на несколько десятков километров. Супруга сразу ушла в ополчение.

"Не могла оставаться в стороне, — говорит врач, получившая позывной Астра. — Я не только заботилась о раненых, но и обучала будущих санинструкторов основам первой помощи. Работали буквально сутками".

Вскоре к ней присоединился и Виктор, которого бойцы окрестили Доком. Пригодился богатый опыт: 13 лет в кардиологической бригаде скорой, где начинал простым санитаром.

"Выезжали на самые сложные вызовы: ДТП, падения с высоты, поножовщина, пожары, — уточняет он. — Честно говоря, разницы между неотложкой и передовой практически нет. И там и там надо быстро соображать, не поддаваться панике, действовать решительно. Отличие лишь в том, что в мирное время над головой не свистят пули и вокруг не рвутся снаряды".

Смертоносные бомбы

Супруги поступили в 40-й мотострелковый батальон ЛНР, куда приглашают наиболее опытных специалистов. Сейчас подразделение выполняет боевые задачи в Харьковской области.

"Две недели назад наших минометчиков накрыло "кассетами", — рассказывает Док. — Одному серьезно повредило позвоночник. Второму осколок пробил плечевую артерию. Парни быстро наложили жгут и привезли пострадавшего к нам. Обезболили, перевязали, погрузили в автомобиль — и в госпиталь. Там хирурги еще около часа искали место повреждения, сделали огромный надрез от подмышечной ямки до локтевой. Затем сшили сосуд и восстановили кровоток. В итоге спасли".

Часто помогают и гражданским. От зажигательных снарядов люди получают сильнейший ожог дыхательных путей. Очень смертоносны кассетные бомбы — из-за большой площади поражения.

"Недавно к нам на базу прибежал подросток и закричал: "Спасите маму", — вспоминает Астра. — Весь в крови. Быстро обработали ему раны, запрыгнули в машину. Проехали с полкилометра — лежит женщина. Осколок пробил шею, переломы рук, бедра. Недалеко под деревом без сознания 12-летний мальчик. Перебинтовали, повезли в госпиталь. На следующий день парень благодарил: мать и младший брат выжили".

Красная зона

В военной медицине выделяют три зоны. Супруги работают в зеленой — в полевом госпитале, где только профессионалы.

Желтая и красная — непосредственно на передовой. Там действуют санинструкторы, которым необязательно профильное образование.

"Но именно от них зависит все, — объясняет Док. — Это касается и первой помощи, и психологического настроя. У парамедика должны быть железные нервы. Ведь многие паникуют, увидев товарищей, истекающих кровью, с оторванными конечностями. Это передается сослуживцам".

© РИА Новости / РИА Новости

Перейти в медиабанк

Военный врач ВС России обрабатывает рану военнослужащему ВСУ в лазарете пункта временного содержания украинских военнопленных на Харьковском направлении

Санитар 40-го батальона — луганчанин с позывным Тамерлан — как раз из тех, кто всегда сохраняет хладнокровие.

"Недавно при штурме попали под огонь танка и миномета, — рассказывает санитар. — Девять раненых. Оказывал им помощь в одиночку. Под непрерывным обстрелом. Честно говоря, пару раз хотелось убежать в подвал. Но тогда ребята бы не выжили. Всех перевязал, отправил в санчасть. Никто не умер, насколько я знаю".

В ополчение ЛНР он пришел в 2014-м, пять лет прослужил в Народной милиции. Недолго был на гражданке, работал на вахте в России.

"В феврале вернулся в армию, стал санинструктором, — продолжает Тамерлан. — Совершенно случайно: в нашей группе с этим никто не сталкивался, а у меня был неплохой опыт — несколько раз прямо на поле боя перевязывал. Еще во время прошлой службы".

"С раненым нужно говорить"

По словам Тамерлана, все довольно просто: искусственное дыхание, непрямой массаж сердца, жгут или повязка, чтобы остановить кровь. Затем обезболивание. Либо кеторолом, либо промедолом — и транспортировка в госпиталь.

© РИА Новости / Илья Питалев

Перейти в медиабанк

Военные врачи на операции

"Многие парни даже после серьезного ранения поскорее хотят вернуться в строй, — отмечает военнослужащий. — Но иногда попадаются и те, кто из-за небольшой царапины просятся в госпиталь. Между собой мы в шутку называем таких "пятисотыми".

Конечно, под пулями страшно всем, даже прожженным санитарам. Главное, вовремя взять себя в руки: "под огнем надеяться больше не на кого".

"С раненым, если, конечно, он в сознании, нужно постоянно разговаривать, — подчеркивает Тамерлан. — Это отвлекает от боли и необдуманных действий. Один боец в шоковом состоянии постоянно сдирал бинт и не давал сделать перевязку. Я начал спрашивать о семье, планах на жизнь. И он перестал мешать".

Еще один способ: попросить побыть ассистентом. Например, разрезать себе штанину.

За несколько месяцев Тамерлан стал настоящим профи. Но связывать жизнь с медициной после окончания боев не собирается. Вот его начальники Док и Астра хотят вернуться на прежние места работы. И помогать людям в больничной палате, а не под свист пуль.