Владислав Шапша: Калуга открыта к диалогу с Tesla, но есть другие инвесторы

Калужская область открыта к диалогу, если Tesla примет решение строить завод в России, но пока вопрос развития электротранспорта в регионе обсуждается с другими, не менее успешными и уже работающими на территории области инвесторами, сообщил губернатор Калужской области Владислав Шапша. В интервью РИА Новости он рассказал о планах создания в регионе сети электрозаправок, состоянии калужского автопрома на фоне мирового кризиса с поставками автокомпонентов и перспективах модернизации аэропорта Калуги. Беседовала Дарья Ураева.

– Владислав Валерьевич, расскажите об эпидемиологической ситуации в Калужской области на фоне распространения "омикрона".

– Сегодня у нас уже есть серьезный опыт по разворачиванию коек для больных коронавирусом, сейчас мы на пике заболеваемости можем развернуть до 3,5 тысячи. Сегодня развернуто 1400, из них занято порядка 800. Очень важно, что первые дни резкого роста заболеваемости "омикроном" не привели к такому же росту госпитализаций. У нас работают колл-центр 122 и наш региональный телемедицинский центр, куда можно обратиться с любыми вопросами относительно заболевания, необходимости вызова врача на дом и оформления больничного дистанционно. За последнее время количество обращений значительно увеличилось, большинству были оказаны телемедицинские консультации. Но такая схема не применяется к подросткам и пожилым, к ним обязательно выезжает врач или скорая. При таком взрывном росте заболеваемости в регионе у нас стояла главная задача – сделать так, чтобы не создавались очереди в поликлиниках. На сегодняшний день речь идет уже о сотнях заболевших новым штаммом. Ни одно другое заболевание до сих пор так быстро не распространялось.

– Планируете вводить дополнительные ограничения, учитывая вышесказанное?

– Мы осторожно и внимательно относимся к введению ограничений. И прекрасно понимаем, что они необходимы, если нагрузка на систему здравоохранения возрастает. Надо избежать короткого взрывного роста заболеваемости, все ограничения направлены только на это. В пиковые периоды заболеваемости медикам нужно дать возможность вылечить тех, кто в этом нуждается. Мы не можем изолировать всех, это невозможно, но соблюдать некоторые правила, в том числе исключить массовые скопления людей, необходимо. Ограничения, которые у нас уже сегодня введены, не сильно влияют на бизнес, но совершенно точно помогают снизить единовременный удар по здравоохранению. По поводу дополнительных мер – все будет зависеть от ситуации, пока уже введенных достаточно.

– Вы еще в декабре отложили введение QR-кодов для посещения общественных мест на неопределенный срок, позже рассмотрение законопроекта было приостановлено и в Госдуме. С чем было связано это решение на региональном уровне и намерены ли вы вернуться к этому вопросу в будущем?

– "Омикрон" изменил общее представление о распространении инфекции. Что касается законопроекта, из-за которого возникло много споров, не было цели просто ввести ограничения, была задача, как мне видится, увеличить количество вакцинированных. Таким образом мы гарантировали бы защиту этих людей от тяжелого развития болезни. По оценкам медиков, мы должны были привить не менее 80% взрослого населения, и как раз к тому моменту, когда этот законопроект предлагался к обсуждению, мы с 69 места в стране переместились на 19. Люди услышали наше беспокойство, увидели общую цель – сохранить здоровье и жизнь близких. Из подлежащих вакцинации 650 тысяч жителей Калужской области привились уже более 607,5 тысячи человек, это около 75%. То есть мы создали необходимую прослойку, что позволило нам не вводить QR-коды. Этот законопроект в текущей ситуации потерял актуальность для нашего региона. Как она будет развиваться дальше, говорить рано.

– Как себя чувствует автокластер региона на фоне перебоев с поставками автокомпонентов? Есть ли риски новых простоев предприятий?

– Автокластер Калужской области работает. Как вы знаете, каждый двенадцатый автомобиль в стране производится у нас. Да, действительно, все мы знаем, что дефицит чипов привел к снижению предложения и росту отложенного спроса на автомобили. Это проблема не только для нашей страны, но и для всего мира. Но в этом году объем производства калужского автокластера увеличился по сравнению с прошлым годом на 10%. Если бы не было мирового кризиса из-за пандемии, эта цифра была бы существенно больше. Но наши предприятия в любом случае стали лучше работать, никакого ухудшения, несмотря на внешние обстоятельства, не случилось.

– Может ли калужский автокластер в перспективе нарастить производство настолько, чтобы покрывать дефицит в стране, учитывая, что в регионе производят одни из самых популярных моделей на рынке?

– В мире дефицит сохранится еще на два года, все связано с тем, что производство важных электрокомпонентов происходит всего лишь в нескольких местах, сбои на этих предприятиях повлияли на всю мировую конъюнктуру автомобильного рынка. Надо учиться самим делать такие вещи.

– В России есть такой потенциал?

– Я знаю, что министерство промышленности и торговли России активно занимается тем, чтобы создать подобное производство на территории страны. Тогда мы будем в меньшей степени зависимы от поставок из-за рубежа. Поэтому я уверен, что выход будет найден.

Но быстро с этим не разобраться, даже при росте производства автомобилей. Хотя мы к этому готовы, у нас в стране есть все возможности, чтобы нарастить производство. Сейчас дело только за электронной промышленностью – как мировой, так и российской. Как я уже сказал, на ближайшие два года фиксируется отложенный спрос на покупку автомобилей. За это время, я думаю, эта проблема будет разрешена. Это живой процесс: на смену чему-то отсутствующему всегда приходят новые технологии, идеи, решения. Если рынок длительное время не предлагает какой-либо продукт в определенном сегменте, найдутся замещающие решения.

– А что будет с ценами на автомобили, на ваш взгляд, они продолжат расти?

– Что касается именно роста цен на автомобили, он связан по большей части не столько с ростом цен от производителей, сколько со спекулятивной политикой дилеров. Понятно, что когда есть дефицит, цены сразу повышаются. Но ценовая политика зависит не только от этого, но и от экономической ситуации в целом по стране. Если у нас процентная ставка растет, курс рубля проседает – конечно, это сказывается и на ценах. Есть и позиция производителей, которые во многом вынуждены оценивать свои издержки в иностранной валюте, по понятным всем причинам. То есть тут много факторов, которые влияют на ситуацию. И мы понимаем, что доходы населения, хоть и растут, не поспевают за ростом цен. Тем не менее, сейчас главное – увеличивать объем производства, тогда проблем будет меньше.

– На прошлой неделе появилась информация, что автоконцерн Stellantis планирует экспортировать произведенные в Калужской области автомобили в Германию. Расскажите подробнее об этом.

– Это хорошая новость, потому что наращивание экспорта – это загрузка наших дополнительных производственных мощностей, а это дополнительный доход как в бюджет региона, так и страны в целом. У нас по результатам прошлого года вырос на 150% экспорт автомобилей и запчастей. Калуга регулярно поставляла в Европу эту продукцию, в то время, когда в других странах на фоне пандемии были ограничения на экспорт. Мы не закрывали наши предприятия, локдауна не было, поэтому европейские страны переориентировались на наше производство. Мы стали существенно больше зарабатывать, это сказалось и на росте доходов бюджета Калужской области, который вырос на 14% в прошлом году. Это результат как раз взвешенной политики в открытости работы промышленности.

– Недавно стало известно о возвращении Opel Astra на российский рынок, старт продаж намечен на четвертый квартал 2022 года. Автомобили будут собирать в Калуге?

– Не могу сказать.

– Вы говорили, что ждете инвесторов, которые захотят построить завод по производству электромобилей в регионе. Поступали предложения?

– Ждем инвесторов – это не значит, что мы ничего не делаем. Мы работаем, прежде всего с теми инвесторами, которые находятся на территории Калужской области. Они прекрасно понимают, в каком направлении развивается рынок, и сейчас с ними прорабатывается вопрос развития электротранспорта у нас в регионе. В глобальном смысле они тоже являются одними из лидеров производства – как говорится, не Tesla единой жив мир. Есть и другие, не менее успешные производители, и наши калужские в их числе. Это в целом непростая задача, главные компоненты электромобиля – это батарея и электроника, производство которых зависит и от других направлений промышленности. Кстати, одним из наших российских потенциальных производителей батарей является Росатом, у них есть хорошие серьезные наработки.

– Кстати, если Tesla захочет вести переговоры с Калужской областью, вы поддержите?

– Мы всегда открыты к диалогу.

– А вы купили бы себе электромобиль?

– Да. У меня есть такое желание. Но я бы однозначно выбрал недорогую модель, бюджетный вариант, для семьи – поехать в магазин, на дачу. Я даже попробовал себя за рулем электромобиля. Кстати, у нас есть калужская компания Pandora, которая занимается в том числе производством сигнализаций для автомобилей. Около 40% рынка автомобильных охранных систем Великобритании оборудованы именно их устройствами. Сейчас это предприятие уже приступило к производству электрозаправок, и они существенно дешевле тех, которые сегодня представлены на рынке в целом по стране. Мы планируем создать в Калужской области сеть таких заправок. Надеемся, что тогда наш регион будет выбран пилотным для производства и продажи электромобилей. Мы хотим гарантировать, что любой приехавший на электрокаре в регион сможет на всем пути следования зарядиться.

– Не раз обсуждалась идея общественного электротранспорта в Калуге. Эти планы в силе?

– Калуга – исторически город троллейбусов. И мы считаем правильным развивать именно это направление общественного транспорта. Тем более, сейчас появились новые виды троллейбусов – с автономным ходом, которые могут работать независимо от контактной сети. Но и надо понимать, что любой хороший электробус в полтора раза дороже хорошего троллейбуса. Это первое. А второе – батарея работает максимум пять лет, а ее замена на электробусе обойдется, если я не ошибаюсь, в половину его стоимости. Поэтому мы понимаем, что это очень затратное мероприятие. Наверное, в перспективе, батареи станут более выносливыми, дешевыми, и это изменит рынок. Но на сегодняшний день для Калуги, однозначно, выходом является переход на новые гибридные троллейбусы. Мы очень надеемся войти в программу модернизации общественного транспорта, которая сейчас разрабатывается правительством страны.

– Осенью на фоне транспортного коллапса в московских аэропортах из-за погодных условий был перегружен нижегородский аэропорт – основной резервный аэропорт московского авиаузла. При этом аэропорт Калуги намного ближе, а добираться из него в столицу наземным транспортом намного проще. Не задумывались ли вы предложить рассмотреть калужский аэропорт как резервный для Москвы?

– На самом деле Калужский аэропорт также является резервным для Москвы, просто его мощности не так высоки, как в Нижнем Новгороде. Кстати, в тот осенний коллапс из-за непогоды у нас приземлились два рейса – из Махачкалы и Краснодара. Но объективно, наша взлетная полоса короче на 300 метров, пока она непригодна для приема всех типов самолетов. И ограничено количество парковочных мест. Но мы в этом году с уже готовым проектом по удлинению взлетно-посадочной полосы вошли в заявку Минтранса. Так что эта проблема будет снята, федерация нам в этом поможет. Также мы увеличим количество парковочных мест, достроим второй этаж существующего терминала. А в перспективе – будем строить еще один терминал. Так что мы рассчитываем существенно увеличить возможности калужского аэропорта. Кстати, хочу сказать, что нет, наверное, ни одного регионального аэропорта в стране, который показывал бы такой рост пассажиропотока, как наш. В 2021 году мы практически в два раза увеличили пассажиропоток – за год 250 тысяч пассажиров были обслужены в аэропорту Калуги. А это даже не город-миллионник и не курорт. И чем больше мы будем наращивать мощностей, тем больше наш аэропорт будет востребован в качестве резервного для Москвы.

– Калужская область – один из регионов, который участвует в разработке мастер-плана Большого Золотого кольца по ЦФО. Расскажите, в чем идея проекта?

– Это отличная идея. По сути, центральный федеральный округ как макрорегион заявляет о своих возможностях предоставления туристических услуг. Мы прекрасно знаем, что туристическим центром является Москва, которая притягивает огромное количество туристов. Но всем известно, что, посетив столицу, многие из них хотят посмотреть что-то еще, неподалеку. И очень важно установить тесные связи между туриндустрией Москвы и регионов, которые находятся вокруг. Я говорю не только об иностранных туристах, но, прежде всего, о внутреннем туризме. Только за прошлый год Калужскую область посетили 2,6 миллиона туристов.

– На какой стадии находится создание Парка атомных и медицинских технологий в Обнинске, есть ли уже потенциальные инвесторы?

– До 2030 года мы рассчитываем привлечь 22 миллиарда рублей в качестве инвестиций в этот проект. Активно работаем сейчас над поиском инвесторов, партнеров. Заинтересованные уже есть, и их достаточно много. Но самое главное, что есть специалисты, которые готовы этим заниматься, для которых этот проект не только работа, но и образ жизни.

– В прошлом году президент России Владимир Путин называл мусорную проблему одной из основных для области, обращал ваше внимание на ситуацию с переполненными мусорными полигонами и ростом несанкционированных свалок. Как обстоит ситуация сейчас?

– Мы целенаправленно последнее время проводили работу по закрытию полигонов – они уже выработали свой ресурс, и нужно наводить в этой сфере порядок. Конечно, учитывая, что за последние 10 лет удвоилось количество мусора, которое производится на территории нашего региона, сейчас это 450 тысяч тонн в год, без организации раздельного сбора мусора, его переработки и дальнейшего использования, никакое строительство полигонов эту задачу не решит. Мы это прекрасно понимаем, поэтому на сегодняшний день у нас 100% мусора отправляется на сортировочные станции. Есть пример более глубокой переработки мусора – на калужском заводе по производству альтернативного топлива, 160 тысяч тонн из общего количества мусора идет именно туда. Но в перспективе можно перерабатывать там до 250 тонн. В этом году предприятие выдало 50 тысяч тонн РДФ-топлива, произведенного из мусора, которое в дальнейшем использует наш цементный завод "Лафарж". Завод, в свою очередь, используя такое топливо, получает возможность считаться "зеленым" предприятием. То есть мы видим здесь хороший такой симбиоз.

– Вы считаете эту практику – переработки мусора – эффективной? Нужно ли ее распространить на все регионы?

– Однозначно, 100%. Это полностью безотходное производство. Что касается других регионов, важно, чтобы у них был потребитель переработанного мусора. У нас он есть. Но в Калужской области работают и другие перерабатывающие предприятия – заводы по переработке стекла, пластика и картона. Планируем строить еще одно предприятия для производства тары из макулатуры. Инвестиции составят 10 миллиардов рублей, участок определен, строительство начнем, думаю, уже в следующем году. Еще один важный шаг, который нам предстоит сделать – мы сейчас ведем переговоры с Российским экологическим оператором о реализации на территории нашего региона еще одного проекта по глубокой переработке и сортировки мусора. Не менее важно внедрить и раздельный сбор мусора. Но мы пришли к выводу, что не нужно его разделять очень детально – достаточно двух фракций: чистые отходы для дальнейшей переработки и биоотходы.

– Жители Калужской области готовы вести раздельный сбор мусора?

– Нужно показывать, объяснять. Если настойчиво этим заниматься, будет результат. Когда-то, когда мы только начинали собирать батарейки, никто не верил, что это возможно. Теперь все стараются сдать их. Такая же история и с пластиковыми крышками. У нас сейчас в Калуге стоят около полутора тысяч контейнеров для раздельного сбора мусора, но этого недостаточно. Но тут еще очень важно, чтобы работала вся цепочка, должны быть ответственными и перевозчики такого мусора.

– Калужский опыт привлечения инвестиций заимствовали многие руководители российских субъектов, при этом в последние два года ваш регион не попадает в первую пятерку рейтинга АСИ по инвестклимату. На ваш взгляд, почему так происходит?

– Конечно, АСИ – это агентство, которое идет впереди – локомотивом процесса рейтингования регионов. К этим рейтингам можно относиться по-разному, но совершенно точно они помогают искать те сферы, где нужно улучшить свою работу. В свое время практики, которые реализовывались только у нас, стали моделью для многих других регионов. Очень хорошо, что в этой среде выросла конкуренция, ведь в этом и была цель. Нельзя "заморозить" какие-то регионы в лидерах рейтинга, это должен быть подвижный инструмент, который стимулирует к росту всех, несмотря на место в рейтинге. И АСИ правильно делает, что показывает только первую двадцатку лидеров, это очень мудрая политика, потому что вряд ли инвесторы пойдут в те регионы, которые в конце списка. Несмотря на это, конечно, мы всегда будем бороться за лидерство и искать новые практики, которые помогут нам стать одними из лучших. Если говорить о текущей ситуации в регионе, даже в период пандемии у нас не снижается, а только растет инвестиционная деятельность. Инвестиции в Калужскую область составляют более 100 миллиардов рублей ежегодно.

– Владислав Валерьевич, прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию в Обнинске, где к девочке приставали дети мигрантов. История вызвала широкий общественный резонанс. В Калужскую область приезжали представители СПЧ, руководство региона и города изложили им свою позицию. Какие конкретные предложения обсуждались и касаются ли они изменения федерального законодательства?

– Если говорить о предложениях, у СПЧ есть своя инициатива, это их прерогатива – выходить уже с какими-то предложениями. Что касается самого инцидента, он очень неприятный. Здесь важно сделать выводы, чтобы в дальнейшем такие истории не повторялись. Мы прекрасно понимаем, что сегодняшняя экономика требует наличия мигрантов в нашей стране, и это абсолютно естественный процесс, который происходит во всем мире. Если они работают на наших предприятиях и приносят прибыль в бюджет Калужской области – это хорошо. Но вопрос ведь не в этом. Вопрос в том, насколько они готовы принять культуру нашей страны и вести себя таким образом, чтобы не вызывать раздражение в той среде, где они живут. Здесь, я считаю, нужно направлять усилия, в том числе и государственные, на выработку определенных требований для приезжих. Например, мигранты должны знать русский язык. И работу по изучению языка можно организовать не только в России, но и на территории той страны, откуда они приезжают. Этим могло бы заняться Россотрудничество. Если мы говорим о выдаче российского гражданства, в этом тоже нет ничего плохого. Но в этом случае нужно хорошо знать историю страны, разделять все ее ценности и интересы, не создавать неудобства для коренных жителей. Это ведь не просто туристическая поездка. И тогда не будет межнациональных проблем. Это предстоит решить на уровне всей страны, потому что иностранные граждане всегда будут стремиться приехать в Россию.

– Недавно в Обнинске произошла еще одна неоднозначная ситуация – погиб юноша, который неудачно приземлился на металлическую конструкцию, делая сальто. Вы поручили Минздраву в кратчайшие сроки принять решения в отношении больницы, в которой ему не оказали помощь. Есть ли уже результаты проверки?

– Это действительно ужасный случай. И тут ни в коем случае нельзя обвинять парня, это была трагическая случайность. Официальную проверку я не могу комментировать. Но, насколько мне известно, медики провели все необходимые анализы этому юноше, когда он обратился в больницу. Ничего обнаружено не было, его отправили вместе с мамой домой. Ну а дальше вы знаете, как развивались события. Я интересовался у врачей, как можно было не обнаружить травму, которая впоследствии привела к смерти человека. Как мне объяснили, такая травма очень сложно диагностируется, сделать это практически невозможно. Вот если бы его оставили под наблюдением, и когда его состояние бы ухудшилось, провели бы дополнительные исследования, возможно, все сложилось бы иначе. Но его отправили домой. Это трагическое совпадение. Но окончательные официальные заключения будут только после проверок следственного комитета и ФМБА.

– Хотелось бы узнать ваше мнение относительно неприятного инцидента в школе города Белоусово, где трое семиклассников издевались над пятиклассником. Вы жестко отреагировали и призвали пресекать случаи насилия в школах. Видите ли вы тут системную проблему, и как, на ваш взгляд, ее нужно решать?

– А что, разве у нас раньше не было этого омерзительного явления? Было. Вспомните наш советский фильм "Чучело". Сейчас, благодаря развитым информационным технологиям, просто создается эффект всеобщего общественного внимания. Противодействовать этому необходимо на уровне школы и семьи. Если родители с ребенком не занимаются, не уделяют ему внимания, не являются для него авторитетом, разве можно рассчитывать, что кто-то другой сделает это за семью? Внимание должны уделять и учителя, и школьные социальные работники, и даже директор. Эту проблему не решить силами только одного государства. Это проблема не только для нашей страны, но и для всего мира. И нигде ее еще не удалось решить. Я считаю, проблему нужно обсуждать открыто, возможно, даже в школах. Объяснять ребятам, к чему ведет такая жестокость. Ничего нельзя замалчивать.

– Владислав Валерьевич, вы недавно вошли в состав президиума Госсовета. Какие планы работы на этом направлении?

– Вы знаете, что в Госсовете основной инструмент – это работа комиссий. Каждая из них по своему направлению проводит очень большую работу, мы видим результат этой работу уже на совещаниях с президентом, после каждого из которых глава государства дает ряд поручений. Для меня честь стать частью этой большой работы. Работа Госсовета – это действенный и прямой инструмент для обсуждения и решения самых важных и насущных проблем в государстве.