Винченцо Трани: дефицита итальянского вина в России 100% не будет

Президент Итало-российской торговой палаты Винченцо Трани рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Виктору Максимычеву о том, стоит ли россиянам опасаться подорожания итальянских вин, и какое шампанское ему больше нравится – российское или французское, анонсировал предстоящую встречу Путина с итальянским бизнесом и описал, как ограничения, связанные с коронавирусом, влияют на деловое сотрудничество двух стран.

– По прогнозам Роскачества, вина из Италии и Франции могут подорожать практически на треть. Причин несколько. Плюс плохой урожай в главных винодельческих районах. Действительно ли россиянам стоит ожидать резкого подорожания?

– На самом деле общая динамика по инфляции, конечно, будет влиять на подорожание всех товаров рынка, в том числе и импорт. С другой стороны, сезоны урожая уже закончены. Вино уже есть в достаточных объемах. Резкого увеличения (цен – ред.) я бы не ожидал. Какое-то увеличение, я думаю, конечно, будет, но не сейчас и не в первой половине 2022 года.

Вином мы особо гордимся. Итальянцы в постоянной "конфронтации" с Францией: мы гордимся, что в России, на российском рынке, приоритетном для нас, мы – первые экспортеры вина, а Франция – на втором месте. Такая динамика продолжается уже три года, до этого французы были лидерами. Я думаю, что наши виноделы будут внимательно относиться к тому, чтобы закрепить свое лидерство на рынке. Мы держим на сегодняшний день около 30% рынка. Кроме того, что самое интересное, наше вино также имеет 30-процентную долю французского рынка.

Подорожание в связи логистикой, подорожанием энергоресурсов хоть и будет, но позиция на рынке важнее. Мы продолжим сотрудничество с Россией в этом направлении.

Стоит отметить динамику местного производства вина. После 2014 года, когда началось подорожание иностранных продуктов, когда была девальвация рубля, началась активизация местной продукции с точки зрения роста объема продаж. Как итальянец я вижу, что все-таки динамика по местной продукции уже стала довольно интересной. Если я сравниваю бутылку Абрау-Дюрсо с другими бутылками, которые были до этого на рынке, то видна огромная разница. Увеличение качества продукции очевидно. В принципе, даже если мы исключаем известные бренды и переходим на ежедневные вина, то там мы тоже видим определенные улучшения. Думаю, 2022 год будет удачным годом для итальянского вина, в том числе, для увеличения объема продаж. Главное, чтобы французы не были первыми.

– Не будет ли дефицита?

– Дефицита на 100% не будет. Могу однозначно сказать, потому что много разговаривал с винодельнями, и ни у одной не было дефицита. Уже видно, что продукция есть на все магазины: объемы не меньше, чем в прошлом году.

– Каков объем инвестиций итальянских компаний в Россию за первую половину 2021 года?

– Если мы посмотрим по количеству инвестиций в этом году, то Италия стала третьей, а в прошлом году была шестой. Вернулась хорошая динамика, но в плане инвестиций ее не так хорошо видно из-за того, что сейчас международный рынок развивается с большей сложностью. Пандемия достаточно сильно повлияла на инвестиции в связи с ограничениями по путешествиям: локдауны, все это. К сожалению, в последние два года мы видели стагнацию международного бизнеса и концентрацию на домашних рынках. Но, несмотря на это, мы, видимо, страдали меньше, как и итальянские инвестиции. Динамика в этом году положительная.

Мы как торговая палата организовали в ноябре месяце дни Москвы в Милане. Был большой интерес, много приехало итальянских предпринимателей, много потенциальных инвесторов. Они слышали выступления от департамента международных отношений города Москвы, разных компаний. В сентябре в рамках нашей ассамблеи мы связывали регионы России с регионами Италии, там тоже вышла интересная реакция, очень много b2b. Аппетит развития инвестиций и бизнеса между двумя странами продолжает быть очень высоким, несмотря на COVID. В следующем году есть все шансы быстро развиваться.

– Какие инвестиционные возможности на сегодняшний день открываются для предпринимателей России и Италии в различных регионах?

– До сегодняшнего дня российские предприниматели очень сильно сосредоточивались на инвестициях личного характера. Крупные российские инвесторы вкладывали в металл, в инфраструктурные проекты, в сельское хозяйство, в том числе в винодельческом направлении. Но это в прошлом. На сегодняшний день российским предпринимателям стоит смотреть на Италию как рынок сбыта – в Италии живет 55 миллионов человек. Можно смотреть на этот рынок с точки зрения b2c, а не только b2b.

Мы живем в 2021 году. Чтобы продавать свою продукцию не обязательно обращаться к традиционным каналам и местным дилерам, можно использовать площадки. Мы очень активно работаем в развитии b2c итальянской продукции через такие площадки как Wildberries, Ozon. Уже видна динамика, но пока маленькая. Нужно усилить продажи через маркетплейсы в Италии. Через правильно структурированную логистику даже предприниматели, а не только крупные компании, имеют возможность продавать b2c в Италии. Есть конкретные маленькие компании, которые выбирают Италию как площадку для создания своего маленького логистического склада и через местные компании продают b2c.

Со стороны Италии и b2b, и b2c имеет место быть в России. Мы хорошо представлены в России, и торговая палата исторически всегда работала на экспорт итальянской продукции в Россию. Начиная с периода, когда я стал президентом палаты, мы начали работать, в том числе, и в обратном направлении.

Ограничения, которые могут повлиять на развитие бизнеса между нашими странами, связаны в основном со здравоохранением. Здесь ситуация все грустнее и грустнее. С одной стороны, мы видим в Европе странную ситуацию с greenpass. Я помню, что Россия первая запустила свой greenpass, мы называли их QR-кодами в 2020 году. И тогда у меня, как у и других иностранцев, которые здесь жили, у нас не было особых ограничений – мы через МИД могли получить QR-код, элементарный способ. В Европе сегодня это серьезная проблема, потому что нет возможности для иностранцев, которые привились за рубежом, например, "Спутником V", иметь доступ к нормальной жизни в Италии. Это первая проблема. А вторая проблема в том, что, к сожалению, со временем это только усложняется. Позавчера внедрили новый SuperGreenpass. В результате получается, что любой российский предприниматель, летающий в Италию по бизнесу, не может даже войти в ресторан. Это какой-то нонсенс. При этом с такими сложностями сталкиваются и итальянцы, живущие в России. Санмаринцы, живущие в Сан-Марино и вакцинированные "Спутником V", могут ходить в рестораны, а я, живущий в России, не могу ходить в рестораны в Италии. Это, конечно, очень оригинальный подход! Мы с этим боремся очень активно. Но к сожалению, теперь с 29 декабря иностранцы в России будут вынуждены сдавать кучу анализов каждые три месяца, и не только на коронавирус, там тесты на лихорадку, туберкулез, ВИЧ. Я уже представляю, что с иностранцами будет после 29 декабря. Но тут я вижу конкретные политические проблемы: с одной стороны – SuperGreenpass, с другой – странные меры по борьбе с коронавирусом. COVID– мировая проблема, которую нужно решать с глобальным, а не политическим подходом, где каждая страна делает по-своему. Иначе наносятся сильные удары по экономике.

– Ранее МИД РФ заявил, что Россия надеется на одобрение ВОЗ вакцины "Спутник V" в первой половине 2022 года. Не кажется ли вам, что взаимное признание вакцин станет началом решения проблемы коронавирусных ограничений?

– Знаете, с одной стороны, я согласен, что признание вакцин важно, и важно было делать это раньше. Странно, что так долго это происходит. Я уверен, что это вызвано политическим противостоянием, а не реальным интересом народа. Кроме того, я сам вакцинировался "Спутником V" и не думаю, что у меня хуже от этого эффект, чем у человека, уколовшегося любой другой вакциной. Однако признание вакцин – не настолько ключевой момент, как признание медицинских сертификатов. Если суверенное государство сертифицирует конкретного человека, значит, у него есть антитела, и он не представляет опасности. Какой конкретной вакциной он привился – это уже детали. Это однозначно политический момент, который не связан с качеством вакцин. Это моя личная точка зрения.

В понедельник я был в нашем комитете предпринимательства при МИД Италии, где была встреча министра иностранных дел Италии и министра промышленности и торговли РФ Дениса Мантурова. В рамках этой встречи мы объявили о сложностях российских и итальянских предпринимателей в двух странах. Я лично направил президенту РФ Владимиру Путину письмо с просьбой организовать его встречу с нашими предпринимателями, компаниями, которые работают и инвестируют в России. Я был очень рад, когда получил ответ на это письмо, подтверждающий интерес и желание президента встретиться с итальянскими бизнес-кругами. Встреча пройдет 26 января формате видеоконференции. Мы готовимся очень активно к этому мероприятию. Мы расскажем о своих будущих планах, проектах, а также озвучим сложности, которые мы видим для дальнейшего развития. Интерес президента к прямому контакту многое значит. Означает, что есть интерес к конкретному развитию международного бизнеса.

– Как вы думаете, чего получится достичь в ходе этой встречи?

– Во-первых, президент РФ это делает не в первый раз, он очень внимательно слушает и общается с крупными компаниями и инвесторами со всего мира. До этого он это делал с французами, с немцами. Здесь мы, к сожалению, были не первые, но ничего, мы все равно держим позиции. Я думаю, что главная цель – это увеличить объем инвестиций Италии в Россию и увеличить объем бизнеса между двумя странами. Прямое общение даст два важных эффекта. Первый – даст итальянскому бизнесу понимание, что ему уделяется внимание, что есть интерес в обеспечении безопасности его инвестиций в РФ, что Россия, несмотря на политическую обстановку, – не страна, которая отказывается от сотрудничества с Италией и ее бизнесом. Второй – это даст четкое понимание о будущих проектах Италии в России, в том числе, о том, какие у государства приоритеты в определенных направлениях. Это очень важно, так как любой инвестор хочет знать, куда лучше вкладываться.

– Как скажется планируемое Евросоюзом введение углеродного налога на импортируемые товары, на экономических отношениях России и Италии?

– Это, к сожалению, очень грустная страничка, потому что никто не знает, какой реально будет эффект от налога. Мы понимаем одно – что важно ставить климат в приоритет. Есть некоторые страны с развитой экономикой, которые хотят это делать, так как для них важны вопросы планеты и климата. Есть другие страны, для которых это неважно. Мы все живем как соседи, поэтому если кто-то один мусорит, то, к сожалению, результат для всех плохой. Но если экономика какой-то страны будет зависеть от того, спасает она климат или нет, то это будет печально. Тяжело предвидеть ситуацию, но однозначно будут сложности. Именно поэтому нужен диалог, целью которого будет улучшение ситуации с климатом, но не в ущерб экономике. Надеюсь, что будет логичный и правильный подход.

– Какие конкретные риски вы можете назвать?

– Если неправильно работать в этом направлении, то экспорт определенных товаров на европейский рынок будет стоить дороже, а реакцией на это будет увеличение таможенных пошлин на импорт в Россию. Это ломает то сотрудничество, о котором мы с вами разговариваем, и приведет к финансовому и политическому ущербу. Ломаются отношения, которые мы строили на протяжении многих лет. Этот процесс требует правильного мониторинга.

– Российский бизнес и эксперты критически оценили предложенные Евросоюзом меры по трансграничному углеродному регулированию, так, по их мнению, эти предложения являются протекционистскими. Согласны ли вы с такой оценкой?

– Не очень. Здесь вопрос иной. Климат важен, мы все это понимаем. Он важен для экономик уже "взрослых", достигших определенного уровня, для экономик, которые обеспечили уже некий экономический уровень для населения. Наверное, если мы с вами полетим в Ливию и будем там обсуждать климат, нам в ответ скажут: "Нам нужно как-то есть сегодня". А если в Канаду, то там все будут слушать с большим удовольствием и будут готовы менять законодательство. Две разных точки зрения. Канадские законодательные инициативы не будут устраивать Ливию, но, с другой стороны, нельзя сказать, что Канада специально пытается ограничить развитие Ливии. Россия – страна развитая, но в России еще много чего надо делать: климат не на первом месте. В Китае также климат не является приоритетом, так как там очень много бедного населения, им нужно сначала развивать экономическую ситуацию. Когда создается некий международный клуб, где принимается закон о защите климата, туда входят не все страны, а только те, для которых климат является приоритетным вопросом. Установленные там правила будут выглядеть нелогично для развивающихся стран. Поэтому здесь я не думаю, что есть некий протекционизм, а вижу совершенно разные приоритеты. Необходим диалог.

– Не кажется ли вам несправедливым, что страны с развитой экономикой требуют от развивающихся бороться против изменения климата?

– Здесь делается немножко по-другому. Когда ЕС расширялся на восток, было огромное количество инвестиций ЕС в присоединившиеся страны, строилась инфраструктура, чтобы их экономика могла развиваться, а они – присоединиться к единой валюте. Это была мечта. В реальности такого не произошло. Подход был в виде помощи, а сейчас – штрафы, потому что закончились деньги, и нет возможности помогать. Вот в чем проблема, Европа раньше имела огромный бюджет и могла помогать, а теперь денег мало, помогать уже не получается. Нужен алгоритм, который не ставит климат на первое место, но стимулирует борьбу за его сохранение. Этот баланс еще не нашли.

– В чем причины роста экспорта несырьевых неэнергетических товаров из России?

– Думаю, что сильное влияние на этот рост оказало ослабление рубля. Когда местная валюта более слабая, то себестоимость производства подешевле, это сильно помогает. Но были и другие факторы. Наконец-то Россия вернулась к экспорту, к производству несырьевых товаров и начала отдавать этому приоритет. Огромные инвестиции были сделаны в ВЭБ для экспорта. Я когда читаю про деятельность ВЭБ по поддержке экспорта, то складывается впечатление, что это прямо немецкая модель. Таких продуктов для финансирования экспорта в Италии нет, только в Германии были. Я очень высоко оцениваю работу, проведенную российский экспортным центром, не только с крупными, но средними компаниями.

– Сократился ли импорт итальянского вина в РФ в связи с новым законом о виноделии?

– Нет, наоборот. Первые семь месяцев 2021 года регистрировался рост – плюс 39%. Это больше ограничение для французов, мы не жалуемся. Наоборот, нам нравится шампанское Абрау-Дюрсо намного больше.

– Ранее вы назвали одним из драйверов роста товарооборота поставки фармацевтической продукции из России в Италию. Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?

– Итальянский фармацевтический бизнес известен только специалистам. Мало кто знает, что у нас на самом деле огромные данные по этому сектору. Мы в 2020 году произвели продукцию на 34 миллиарда евро. Экспортируем мы 74%. В этом направлении импорт итальянской продукции в Россию исторически очень высок. Это данные дают понимание о том, что итальянский фармацевтический бизнес очень силен, однако в этом секторе что-то изменилось. Появились крупные фармацевтические компании, которые производят не только для домашнего рынка, но начинают и на экспорт. Думаю, пора уже российскому бизнесу фармацевтической сферы начинать разрабатывать инфраструктуру, которая нужна, чтобы экспортировать их продукцию. Даже те сложности, которые есть при получении одобрения EMAи IFD, существуют из-за недостатка опыта регистрации и получения одобрения на экспорт медикаментов. Начиная со "Спутника V", нужно многое делать. Торговая палата будет активно работать в этом направлении.

– О каких конкретно компаниях идет речь?

– В России работает очень много крупных итальянских компаний, уже шесть или семь. Начиная от Recordati, заканчивая Angelini и Gruppo Menarini o Fidia. Не только крупные, в том числе и средние. Все эти компании сосредоточились на производстве в России и на экспорте из Италии в Россию. Но мы с вами должны работать больше наоборот – на производство в России и экспорт за границу. Должны стимулировать итальянские компании здесь производить и экспортировать отсюда. Здесь все впереди, потенциал огромный. Я планирую и просил встречи с генеральным директором R-Pharm, мне назначили встречу в январе. Я сильно верю, что на самом деле будет, что придумать.

– Каковы объемы товарооборота в этой сфере на сегодняшний день?

– Россия импортировала из Италии фармацевтической продукции на почти 800 миллионов долларов.

– Видите ли вы перспективы сотрудничества России и Италии по водородному топливу?

– Да, я думаю у нас большой ноу-хау по водородному топливу. Мы, конечно, не одни в мире с этим ноу-хау, но можно вместе активно работать в этом направлении. Для улучшения в борьбе с изменением климата можно работать в разных направлениях, ставить разные цели. Можем идти в направлении водорода, это идеально, это супер. С другой стороны, Россия является мировым лидером по производству метана. Очень мало машин используют метан в качестве топлива. В Италии же их очень много, также есть огромный ноу-хау в этом направлении. Компания Landi Renzo, являющаяся лидером на рынке машин на газе, уже открыла здесь компанию для производства оборудования, позволяющего осуществлять переход автомобилей с бензина и дизеля на метан. Следующим шагом будет водород.

– Есть ли совместные проекты в сфере водорода российских и итальянских компаний?

– В метане есть, в водороде еще нет.

– Ранее вы говорили, что российские товары могли бы продаваться в Европе и на глобальном рынке через маркетплейсы. Есть ли уже успешные примеры подобного в Италии?

– Есть, через Amazon. Есть предприниматели среднего уровня, которые имеют склады в Европе и через эти склады и через местные компании продают российские товары на b2c. К сожалению, это не такой распространенный подход, но, надеюсь, со временем он таким станет. Это уже происходит. Мы делаем сейчас большую работу по подписанию соглашения о сотрудничестве с Почтой России, их дочерней компанией в Германии, чтобы ускорить логистику для компаний маленького и среднего бизнеса.

– С какими подводными камнями российские предприниматели, желающие продавать свои товары в ЕС через маркетплейсы, могут столкнуться?

– Думаю, что вопрос может быть в незнании законов и ограничений по таможне. Это применимо и к российским предпринимателям, и к итальянским. Но для этого и есть мы, чтобы предоставить правильную информацию. Других сложностей я особо не вижу. Конечно, риск мошенничества всегда есть. Но и российские, и итальянские предприниматели правильно относятся к рискам и умеют ими управлять.

– "Делимобиль" отложил IPO на Нью-Йоркской и Московской биржах. Почему это произошло?

– Думаю, что сегодняшняя картина более ясная, чем была 3 ноября, когда мы приняли это решение. Мы видим, что котировка тех компаний, которые вышли в то время на рынок, не особо выросла. Кроме того, мы видим, что международная политика осложняла процесс, и инвесторы немного охлаждались. Это факт. Думаю, что решение было принято правильное, учитывая факт, что IPO – очень важный момент для роста компании. Мы хотели IPOне для того, чтобы выйти из бизнеса, а наоборот – усилить наше присутствие. Более правильный момент для этого, я думаю, – с июня по сентябрь 2022 года. Наши партнеры, в том числе ВТБ, очень поддерживают такой подход, это не только мое решение. Что мы дальше делаем, пока мы ждем июня-сентября? Мы не сидим на месте, мы увеличиваем нашу деятельность, микрокапитал активно вкладывается. На сегодняшний день у нас более 19 тысяч автомобилей, наше присутствие региональное увеличивается. На следующий год мы планируем еще развивать регионы, открывать дополнительные регионы.

– Какие?

– К сожалению, не можем озвучить конкретные города, но могу сказать, что у меня уже стоит план на поездки, чтобы "разрезать ленточку". Есть понимание, но не можем еще раскрывать, регионы России для нас приоритетные. Планируем наше присутствие в 35 регионах.