"Медведей вижу чаще, чем людей". Кто и зачем едет работать на край света

МОСКВА, 16 окт — РИА Новости, Мария Семенова. Человеку здесь не место — в отличие от медведей, тигров, росомах и лисиц. Однако в заповедниках именно люди защищают зверей. Прежде всего — от браконьеров и недобросовестных туристов. Работа госинспектора вроде бы неприметная, но очень важная. И необычная: не каждый решится жить в лесу. Корреспондент РИА Новости выясняла, почему сотрудники заповедников не хотят возвращаться в цивилизацию.

Прощание с цивилизацией

Южно-Камчатский заказник (входит в состав Кроноцкого заповедника) — это свыше трехсот тысяч гектаров дикой территории. Здесь обитают медведи, соболи, норки, горностаи, волки, к берегам полуострова подплывают киты. Земля покрыта зарослями ольхового стланика — это местный кустарник. Поэтому ни пройти ни проехать: обычно добираются на вертолете.

Госинспектор Лиана Варавская девять месяцев в году живет на кордоне Травяном. Сама — из многолюдного по меркам Сибири Барнаула. Вдали от цивилизации оказалась впервые: "Нет даже бабушек-дедушек из деревни, вся семья из города".

© Фото : Лиана Варавская

Вид на кордон

Несколько лет назад исполнилась ее мечта: отправилась в поход на Камчатку. Понравилось настолько, что осенью 2015-го вернулась волонтером. Через полгода устроилась на работу в заказник.

Кордон Травяной — это большой дом для туристов (обычно прилетают группы по десять человек) и маленький — для инспекторов. Живут по двое. Иногда в гости приплывают на лодке смотрители с соседнего кордона. Все же Лиана признается: "Медведей вижу чаще, чем людей".

© Фото : Лиана Варавская

Травяной кордон

"Бревенчатый дом, внутри уютно. Вода из озера, носим ведрами, в этом году поставили солнечные панели, если энергии не хватает, включаем генератор, — рассказывает она. — Печка дровяная. Вокруг электрозабор от медведей — правда, зимой, когда выпадает снег, нет заземления, и он не работает. Есть спутниковый телефон и интернет, рация. Но сотовой связи нет".

"Съели всех"

Неподалеку от заимки — река, куда летом заходит на нерест рыба. На добычу из леса вылезают медведи. Однажды Лиана видела сразу шестьдесят животных.

"Они собираются на мелководье, потому что в озере, на глубине, не могут ничего поймать".

© Фото : Лиана Варавская

Нерка в реке

Звери к человеку привыкли, но это не значит, что их можно подкармливать. Инспектор всегда предостерегает туристов: "Прикормленный медведь — мертвый медведь". Животное будет приходить к людям за едой, что очень опасно.

"Для них мы — часть окружающего ландшафта, поэтому они к нам не лезут. Зимой, когда нет электрозабора, медведи гуляют по территории, но у нас с этим нет проблем, — говорит Лиана. — Мы тщательно упаковываем мусор, чтобы потом отвезти в город, и не оставляем продукты где попало: они никогда не пробовали нашей еды. Не нарушаем их личное пространство — вот и весь секрет гармонии".

Медведи думают иначе. Есть такие, кто обосновывается вплотную к кордону —"придворные" или "подзаборные". Звери могут подойти к человеку на три-пять метров. Некоторые самки настолько привыкли к инспекторам, что оставляют потомство под их охраной.

«

"У медвежат основной принцип выживания — следовать за матерью, иначе пропадешь. Но тут медведица что-то им "говорит", и они остаются с нами, в пяти-десяти метрах. А самка идет рыбачить, — объясняет сотрудница заказника. — Если видит самца, садится у нашего забора. Потому что знает: никто к ней не подойдет".

Дело в том, что среди взрослых медведей малышам небезопасно. Самцы часто убивают детенышей ради пищи. А самки, хоть и не нападают, могут доесть.

© Фото : Лиана Варавская

Медведь в воде

"Прошлый год был ужасный: мало рыбы. К тому же неурожай ягод и орехов. Съели всех медвежат. Просто страшное дело. Если обычно мы фиксируем четыре-пять случаев каннибализма, то тогда было тридцать", — говорит смотрительница.

К счастью, сейчас все наладилось: рыбы хватает, много рябины и шишек. Медведям не надо конкурировать за пищу и уничтожать потомство.

"Не берите обратные билеты"

Летом на Курильском озере, несмотря на удаленность от центра, ажиотаж. Дважды в неделю вертолет привозит группу туристов из десяти человек. И у Лианы начинается "день сурка".

© Фото : Лиана Варавская

Туристы на смотровой вышке

"Проснулись, позавтракали, идем на маршрут, — рассказывает она. — Три месяца вообще нет выходных, потому что транспорт одних привозит, других увозит — и так по кругу".

Инспекторы всегда берут с собой огнестрельное оружие — на всякий случай. Иногда приходится стрелять в воздух или под ноги медведю, чтобы спугнуть. Многое, по словам Варавской, зависит от поведения самих людей.

«

"Перед выходом просим не растягиваться и не сходить с тропы. Но не все соблюдают инструкции, поэтому иногда мы охраняем животных от людей. В основном — от русских. Наши туристы самые недисциплинированные, пытаются накормить мишек, подойти ближе. До пандемии 99 процентов тех, кто к нам приезжал, — иностранцы: Америка, Австралия, Западная Европа. У них порядок. Сказала один раз — повторять не надо".

Все это, конечно, выматывает. Но выбраться в отпуск непросто, хоть он и целых два месяца. Летной погоды иногда ждут по несколько недель.

"Сейчас уже много дней дует ветер, идет дождь периодически. Несколько лет назад приезжала фотогруппа — им пришлось три раза менять билеты, — говорит Лиана. — Я прибывающих сразу предупреждаю: "Не берите обратные билеты — не улетите, когда вам надо". Бывает, даже на улицу не выйдешь. Здесь, на самом юге Камчатки, до Тихого океана 20 километров, а до Охотского моря — 40. Поэтому циклоны постоянно. Из-за сильного ветра Курильское озеро замерзает раз в десять лет".

Но это ее не расстраивает. За минувшие шесть лет набралось очень много впечатлений — в отличие от "гламурной жизни в городе".

"За тобой идет тигр"

Впрочем, не во всех заповедниках будни смотрителей так суровы. Сотрудники Сихотэ-Алинского заповедника, где наблюдают за амурским тигром, живут в маленьком поселке Терней на берегу Японского моря.

© Фото : пресс-служба Сихотэ-Алинского заповедника

Амурский тигр в объективе фотоловушки

Алексей Беспалько, участковый государственный инспектор, родился и вырос в селе. Родительский дом был на окраине, у леса. Поэтому ему не привыкать.

В заповеднике он почти десять лет. Каждый рабочий день выходит на маршрут: иногда на уазике или снегоходе, иногда пешком или на лыжах. Дороги есть только по окраине территории, в глубину — на своих двоих. А ведь нужно чистить тропы и обустраивать избы — иначе негде будет остановиться во время длительных переходов.

"По маршруту идем — отмечаем следы. Обращаем внимание на тигра: замеряем ширину пятки и шага, записываем координаты следа. Попутно смотрим: здесь прошел кабан, там изюбрь, где-то кабарга пробежала", — рассказывает Беспалько.

© Фото : пресс-служба Сихотэ-Алинского заповедника

Ландшафты Сихотэ-Алинского заповедника

Серьезных опасностей нет: все знают, как вести себя с диким животным.

"Зверь, если почувствует человека, скорее скроется, чем бросится. Тигра тяжело увидеть: он тебя быстрее учует, можно находиться в десяти метрах от него и не подозревать об этом, — говорит инспектор. — Это зверь, лес — его стихия. Бывало, идешь по маршруту до определенной точки, потом поворачиваешь назад и видишь свежий тигриный след — за тобой шел! И непонятно, где сейчас, — может, рядом в кустах залег".

Впрочем, некоторые идут на сближение: так, на дороге в поселок часто появляется тигрица с тремя детенышами. "Молодые, неопытные. Думаю, поймут, что опасно, и со временем уйдут", — считает Алексей.

© Фото : пресс-служба Сихотэ-Алинского заповедника

Тигр

Работа государственного инспектора, по его словам, скорее образ жизни — одних притягивает, у других вызывает недоумение. Но он, как и Лиана, уже не представляет для себя иного занятия.