Космонавт Олег Котов: участникам съемок фильма "Вызов" не позавидуешь

Пятого октября на Международную космическую станцию с космодрома Байконур отправится съемочная группа художественного фильма "Вызов": актриса Юлия Пересильд и режиссер Клим Шипенко. На орбитальную станцию в корабле "Союз МС-19" их отвезет профессиональный космонавт Антон Шкаплеров. Сейчас на станции работают еще два российских космонавта – Петр Дубров и Олег Новицкий. Последний поможет съемочной группе 17 октября вернуться на Землю. О том, будет ли это легкой прогулкой для членов съемочной группы, что ждет их на пути в космос, на станции и по возвращению на Землю в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Дмитрию Струговцу рассказал Герой России, инструктор-космонавт-испытатель 1-го класса, трижды летавший в космос, врач, заместитель директора Института медико-биологических проблем РАН Олег Котов.

– Давайте начнем с подъема в день старта. Перед выходом из гостиницы для поездки на надевание скафандров, а затем на старт экипажам предлагают бокал шампанского. Эта традиция продолжается? Не скажется небольшое количество шампанского на безопасности полета?

– Такая традиция действительно существует. Будет или не будет она выполнена в этот раз, не знаю. И речь, конечно, идет не о полном бокале шампанского. Наливают, скорее, для вида. Не все космонавты, особенно командиры экипажей, даже пригубляют напиток. А некоторые зачастую наливают обычную воду. Не в наших традициях во время речи стоять с пустыми руками. Церемония носит больше символическое значение, когда все члены двух экипажей, начальник Центра подготовки космонавтов, руководитель оперативной группы, врачи, другие присутствующие, говорят напутственные слова, слова благодарности. В доковидные времена могли присутствовать члены семей.

– Раньше, когда экспедиции летали к МКС по двухсуточной схеме, была еще особенность – прочистка кишечника. Сейчас экипаж полетит по трехчасовой программе, им эту процедуру предлагать не будут?

– Все на усмотрение члена экипажа. Процедура направлена на практический результат, поскольку, если откровенно говорить, туалет на корабле крайне неудобен для "подхода номер два". Неудобно как для самого участника полета, так и для других членов его экипажа. Двухсуточная программа полета мотивировала экипаж снять эту проблему. При быстрой схеме полета актуальность этого вопроса гораздо ниже.

– Сохраняется ли "гагаринская" традиция остановить автобус на полпути к стартовой площадке и помочиться на колесо?

– Автобус останавливается в лощине по дороге к стартовому комплексу исключительно из целей обеспечения безопасности, ждет там ухода со стартовой площадки заправочного поезда с компонентами топлива. Только после этого к ракете привозят экипаж. Ты можешь стоять в ожидании минуту, пять, десять минут. Собственно, с этого традиция и берет свое начало. Стоял автобус, а раз стоит, можно и выйти скоротать время.

По поводу "сходить на колесо". С недавних пор на время полета к станции активно стали использоваться подгузники, то есть проблему сняли. К тому же, выйти из автобуса в скафандре не так легко, нужна помощь. Необходимо расшнуровать скафандр, расклеить подгузник, потом все это надеть обратно. Могу сказать, что кто-то выходит, кто-то нет.

Обычно во время этой остановки дублеры заходят в автобус с основным экипажем, чтобы попрощаться, пожелать удачного полета, ведь дальше дублеры не поедут, они будут смотреть за пуском с наблюдательного пункта.

– Как врач и космонавт в одном лице, расскажите, что ждет участников космического полета – актрису Пересильд и режиссера Шипенко – во время посадки в корабль, взлета, выхода на орбиту? Как это выглядит изнутри?

– Все начнется с процедуры надевания скафандра в день старта. Придет понимание, что все серьезно, и шутки кончились. Специалисты вокруг станут более серьезно смотреть, все пойдет по четкому расписанию. После приезда на стартовую площадку и подъема на лифте вдоль ракеты, первыми в корабль начнут опускать участников космического полета – Пересильд и Шипенко. Внутри корабля темно, светит одна тусклая лампочка. Помогут пристегнуться. Затем начнут закрывать крышку входных люков. Тем, кто боится замкнутых пространств – в этот момент не позавидуешь. Командиру до старта будет чем заняться, он летит один, без бортинженера. А вот участникам заняться будет нечем. Иллюминаторы закрыты, тусклый свет. Да, включат музыку, будет момент, когда можно будет подремать, пообщаться с членами экипажа, но внутреннее ощущение того, что время идет, что все готовится к пуску, будет нарастать. Гул ракеты. Щелчки аппаратуры. Металлический звук срабатывания агрегатов. Если погода ветреная, то будет ощущаться небольшое покачивание. Из динамика доносятся доклады технических специалистов. Волнение будет постепенно нарастать. Станет понятно, что обратной дороги нет, и процесс не остановить, из корабля в гримерку не выйти. В первый раз не знаешь, как будет ощущаться взлет ракеты. Как она тронется с места, как задрожит. Вибрации, перегрузка, шум. Отделение блоков первой ступени будет ощущаться как удары по корпусу ракеты. Когда уходит вторая ступень, перед включением третьей, наиболее жесткая перегрузка, она доходит до 3g – это трехкратное давление веса тела – и резкий переход к низкой перегрузке в момент выключения двигателя. Это как воздушная яма при полете на самолете – аналогичные провалы, только намного жестче. А через секунду – пинок, сопоставимый с тем, как если бы в легковую машину въехал грузовик. Вроде мощный удар, но не резкий. Это скорее толчок вперед. И опять перегрузка начинает постепенно расти. Работа двигателей третьей ступени воспринимается как самая спокойная. Двигатели работают долго, перегрузка растет медленно, вибраций почти нет. И потом, когда ракета отталкивает корабль, – самый сильный удар. Я новичков всегда предупреждал, что в такие моменты происходит удар, словно попал в дорожную аварию. А потом спокойствие. И тут ты понимаешь – все, прилетели. Космос.

– Когда наступает болезнь движения?

– Не сразу. Когда начинаешь двигаться. Если сидишь, головой не крутишь, то ощущения нормальные. После выхода на орбиту может возникать небольшая иллюзия обратного кувырка, головокружение, но как правило, за три часа полета сложно получить какие-то болезненные реакции. Самое интересное начнется после стыковки к МКС, начнется период адаптации к невесомости.

– Сколько он длится и в чем заключается?

– У некоторых – дней по пять. Скажу так, от нуля до пяти дней. Сказать точно до полета, кто, насколько сильно и как долго будет ощущать болезнь движения, не способен ни один тест, ни одно испытание. Было множество случаев, когда при тренировках на Земле человек прекрасно переносил все центрифуги, качели, кресла, а в космосе был никакой.

– Натренировать этот навык невозможно?

– Тренировками можно поднять не саму вестибулярную устойчивость, а возможности организма привыкать, адаптироваться к таким условиям. Более подготовленный организм быстрее преодолеет болезнь движения.

После стыковки и проверки герметичности прибывшему экипажу нужно будет снять скафандры, переодеться. Тут им в любом случае придется начать двигаться. Начнутся кувырки, некоординированные движения. И это все втроем в небольшом объеме корабля. Затем последуют открытие люков и переход в станцию. Большой объем модулей по сравнению с кораблем добавит зрительных иллюзий. Мозг у "перворазников" привыкает к особенностям космоса долго. Например, при передвижении между модулями, если люк находится сбоку, то это воспринимается более спокойно, чем заход в люк сверху вниз, что воспринимается как падение в своеобразный колодец. Мозг переносит земные стереотипы в новые условия движения. Поэтому проще поначалу летать боком. Таких нюансов очень много. Вестибулярно-вегетативные расстройства вызывают тошноту, рвоту. Произойдет снижение активности как ответная реакция, возникнет желание не двигаться. Начнутся гемодинамические изменения, то есть, перераспределение крови, когда она уходит в голову. Это вызывает головные боли, мигрени, отек лица, снижение аппетита.

Возникнут сенсорно-моторные нарушения. Без опыта очень сложно в невесомости управлять своим телом. Мы привыкли, что отводя ту же руку в сторону в условиях Земли компенсируем воздействие гравитации напряжением мышц. На Земле мы поднимем руку вбок под прямым углом, а в невесомости она при таких же усилиях уйдет резко вверх. Все движения в первые дни полета необходимо проводить под визуальным контролем. Точные движения и самостоятельные перелеты по станции в этот период будут невозможны. Попытка перелететь, оттолкнувшись ногами, может привести к травмам, ударам. В физике как: действие равно противодействию. Сильные мышцы ног, адаптированные держать вес тела, дадут импульс, а тормозить придется более слабыми мышцами рук. Не понимая, как затормозить, новички раскидывают ноги и руки "звездочкой", пытаясь зацепиться за окружающие предметы, а в итоге сгребают все за собой как грейдер. Нередка картина, когда вслед за новичком летит облако предметов – камеры, ручки, блокноты, аппаратура.

– Можно ли подготовиться к болезни движения, купировать ее медикаментозно? Предусмотрены ли такие меры?

– И на корабле, и на станции имеются соответствующие укладки "БД" (Болезнь движения): аптечка с разными препаратами в виде таблеток, свечей, инъекций. Перед полетом члены экипажа тестируют наиболее подходящие именно им препараты. Все препараты, естественно, обладают побочным седативным эффектом: сонливость, вялость. Поэтому командиры даже в сложной ситуации воздерживаются от приема препаратов и обращаются к аптечке только в крайнем случае. Лучше перетерпеть, но сохранить ясность мысли и быстроту реакции. В моей практике был случай, когда человек проспал на препаратах почти два дня, приходя в себя, пытаясь что-то поесть.

– К слову, хочется ли в эти дни есть? И насколько меняется ощущение запахов, вкусов?

– Во время трехчасового полета к МКС прием пищи не предусмотрен, хотя рационы питания в корабль загружены на четыре, включая резервный, дня полета. Таким образом, первый прием пищи возможен только на станции. Будет ли он или нет – зависит от самочувствия конкретного человека. Кто-то ест, а кто-то совсем не может – ком в горле стоит. Ощущение тошноты. А некоторых, как говорится, воротит даже от одного запаха пищи. Особенно если это блюдо с резким запахом, какой-нибудь лещ в томатном соусе. Это убивает напрочь аппетит. Обычно при укачивании рекомендуется пить обычную воду, лучше прохладную. Но на станции вода комнатной температуры, воды со льдом нет.

Опять же для мало посвященных чувствительных творческих натур может стать неприятным сам факт того, что питьевая вода получена на станции из конденсата. Одно дело, когда на Земле тебе это рассказывают, а другое, когда ты непосредственно видишь людей, чей пот и дыхание ты пьешь.

– Вкус еды в космосе поменяется?

– За короткую экспедицию не поменяется. Он меняется в длительных экспедициях. Это происходит из-за стандартного повторяющегося рациона питания, который приедается. Идет приглушение вкусовых рецепторов. Еда становится пресной. Поэтому космонавты в дополнительных посылках заказывают чеснок, кетчуп, аджику, горчицу, специи. Все, что может придать новый вкус пище.

– Расскажите, как это – спать в невесомости? Насколько это удобно? И какие чувства возникают в первую ночь?

– Совершенно неудобно. Ни в первую, ни в последнюю ночь. Человек привык спать лежа на спине или на боку с опорой на кровать, подсунув руку под подушку. Спать, не касаясь стенок, неудобно. Ты просто паришь в спальном мешке. Даже если ты за день вымотался, очень устал, все равно тяжело заснуть. Пытаешься найти удобное положение, упереться ногами и головой, чтобы создать видимость хоть какого-то давления. Внутри спального мешка к тому же нет воздушной конвекции. Ты потеешь, воздух внутри мешка нагревается, плавают капельки пота. Откинуть одеяло, как на Земле, не получится. И в итоге ты паришь весь липкий, потный. Чтобы как-то охладиться – высовываешь через специальные карманы руки и ноги наружу. И если в каютах еще как-то можно уснуть, их на российском сегменте сейчас три, то еще двум россиянам (на МКС помимо Пересильд, Шипенко и Шкаперова будут находиться еще два российских космонавта – Петр Дубров и Олег Новицкий – ред.) придется спать по-армейски, прикрепив спальный мешок, где придется. Свет на ночь на станции, к слову, полностью не отключается, поэтому все пользуются повязками на глаза. Шум от работы вентиляторов и оборудования ночью тоже не прекращается.

После такого начать работать, а планы на съемку очень напряженные, будет очень трудно. Им не позавидуешь, на самом деле. Без опыта привести себя утром в порядок тоже будет трудно. Умыться, почистить зубы, побриться, помыть голову. В тот же туалет сходить – отдельная история. Переодеться. Условия быта крайне спартанские. Экипаж будет помогать, но все равно возникнут сложности, особенно в первые дни. Уложить те же волосы, хотя бы. В невесомости волосы будут разлетаться. Повторить такое в павильонах на Земле, если потребуется досъемка, будет проблематично.

– Вопрос про индивидуальные особенности. Сейчас у Шипенко рост 189 сантиметров. В "Союзе" ограничение по росту – 190 сантиметров. Известно, что космонавты при невесомости "подрастают" – расширяются межпозвонковые диски. Шипенко за 13 дней полета сильно вырастет?

– Не вырастет. Слишком короткий полет. Кроме того, у него нормальный рост в положении сидя. Никаких проблем не возникнет.

– Сценарий фильма держится в секрете, но насколько известно, речь о проведении хирургической операции, чуть ли не на сердце, в условиях космического полета. В реальности такое возможно?

– При современном развитии космической медицины и концепции оказания медицинской помощи на станции – нет.

– Вы как космонавт, как врач к каким хирургическим операциям готовились в свое время?

– Существует перечень заболеваний, медицинская помощь при которых может быть оказана на борту МКС. Для этого на станции имеется соответствующее медицинское оборудование, а экипаж проходит необходимую подготовку. В первую очередь речь о неотложных манипуляциях: интубации, трахеотомии, то есть действиях, относящихся к реанимационным мероприятиям. На станции имеется аппарат искусственной вентиляции легких, система внутривенного введения, дефибриллятор. Все оборудование располагается на американском сегменте, но является аппаратурой совместного пользования. Там же расположен стол, который позволяет зафиксировать пациента и того, кто оказывает помощь, чтобы они не летали друг вокруг друга во время реанимационных мероприятий.

С точки зрения хирургии, максимум на станции можно зашить сосуд, пришить кожный лоскут. Никаких полостных операций, никаких серьезных сосудистых операций, никакой нейрохирургии.

– То есть это скорее травмпункт и реанимационная, чем операционная?

– Да. И исходя из этого в состав штатного экипажа МКС не входит должность бортового врача. В штатном расписании просто нет такой позиции. Два члена экипажа готовятся по программе парамедиков, и этого уровня достаточно, чтобы в случае необходимости провести реанимационные мероприятия, оказать первую помощь.

Если у члена экипажа с точки зрения здоровья возникает что-то серьезное, то какие-то заболевания можно купировать имеющимися на станции лекарствами, а все остальные проблемы решаются экстренной эвакуацией – "чемодан-корабль-Земля". Такая концепция на околоземной орбите себя оправдала и считается оптимальной. Не существует таких резких заболеваний, которые не позволили бы человеку за четыре-восемь часов спуститься на Землю для получения квалифицированной медицинской помощи. Конечно, если мы начнем говорить о полетах на Луну и Марс, концепция оказания медицинской помощи потребует изменений. В-первую очередь, в экипаже появится врач. Во-вторую, будет пересмотрен список заболеваний, которые будут лечиться на месте. В-третьих, отбор в лунные и марсианские миссии будет более требовательный к параметрам состояния здоровья.

– То есть сюжет фильма "Вызов" к реальности не имеет никакого отношения?

– Абсолютно. К тому же, могу сказать, что в наш институт, который является головным в России по оказанию медицинской помощи в космосе, никто из авторов фильма не обращался. Все, что мы знаем, что они планируют съемки с использованием части имеющегося на российском сегменте станции медоборудования.

Активное участие в фильме примет Олег Новицкий, который находится в экспедиции на станции с весны. Ему в этот период нужно готовиться к посадке, заниматься подготовкой корабля к спуску, собрать по всей станции и уложить в корабль необходимые к возвращению на Землю грузы, усиленно заниматься программой тренировок, его ждет насыщенная медицинская программа, тренировки по спуску в составе экипажа. И все это на фоне необходимости участия в съемках.

И главное, что сценарий закрыт даже от специалистов Центра управления полетами. Если планировщики и операторы Центра, группа медицинского обеспечения не понимают, чего ожидать, и могут реагировать только по факту, то это совсем неправильно. Это влияет не только на эффективность работы экипажа, но и на безопасность. Мне кажется, что в этой ситуации вопросам обеспечения безопасности нужно было выставить приоритет над сохранением секретности сюжета фильма.

– Что ждет участников съемок во время спуска с орбиты?

– Сперва их ждет гонка – гонка со временем. Съемки будут идти до последнего, нужно будет собрать все вещи и погрузить в корабль. Все операции по подготовке к отстыковке и предпосадочные операции требуется выполнять вовремя. Опоздали на десяток минут с отстыковкой корабля – вполне возможно, что придется лететь на резервный полигон посадки. Сажать корабль с членами съемочной группы будет Олег Новицкий. Один и за командира, и за бортинженера. Для него это будет динамичный и напряженный период. Возможности тратить внимание на помощь коллегам по экипажу у него не будет.

После расстыковки в течение полутора витков до начала схода с орбиты, обстановка будет поспокойней. Затем вход в атмосферу. После разделения отсеков в иллюминатор станет видно, как Земля начинает вращаться, потом, постепенно, вращение затухает, но появляются всполохи плазмы. Перегрузка начнет вдавливать в кресло, начнется тряска, словно едешь по булыжной мостовой, вибрации, волнообразные движения. Перегрузка 4-5g. Рывок от ввода парашюта. Боковые удары, перецепка парашютов, тряска, хлопки, качание под парашютом и в самом заключении "мягкая посадка".

– "Мягкая посадка" тоже ощущается как удар грузовика в легковой автомобиль?

– По-разному. Некоторые коллеги приводят другу аналогию: бревном по спине. Резкий удар. Бац. А если не повезло, то после этого подскок и еще удар боком.

– В этот момент, наверное, лучше не говорить, чтобы язык не прикусить?

– Когда экипаж вертолета во время общения с экипажем сообщает, что высота 300 метров до поверхности земли, экипаж группируется. Руки прижимаются к телу, чтобы не было ударов. Все лишние предметы держат в руках, чтобы они не летали по спускаемому аппарату. Рот закрыт.

– Когда поисковая группа открывает люк, какие ощущения? Свежий воздух, свет…

– Запах горелого пластика, скорее, от оплавленного абляционного покрытия.

– Какое чувство возникает после приземления?

– Облегчение. У всех. У командира особенно, потому что до этого момента вся ответственность висела на нем. За людей, за корабль, за грузы. С точки зрения самочувствия, после приземления у всех индивидуальная реакция. Кто-то бодрый, кто-то зеленый. Но если ты профессиональный космонавт – это не значит, что ты застрахован от плохого самочувствия. Что непрофессионалы, что профессионалы после посадки чувствуют себя пакостно. Здесь не нужно стыдиться или строить из себя героя – хочется вырвать – вырви.

– Для этого выдают пакетики?

– У каждого сотрудника медперсонала, который встречает космонавтов, в карманах эти пакетики. В любой момент готовы выдать и загородить спиной.

– А во время выведения на орбиту?

– Пакетики в карманах. По два на каждого члена экипажа. Плюс пакетики в укладках в корабле.

– Это обычные пакетики, такие же как выдают в самолетах?

– Нет, особые, космические. Прорезиненные, с салфеткой внутри, чтобы вытереться, со жгутиком для того, чтобы завязать. Чтобы: а) содержимое не летало по кораблю; б) не распространять провоцирующий запах.

– Где и как долго актриса и режиссер будут проходить реабилитацию после полета?

– В Звездном городке. Опыт краткосрочных полетов говорит, что в течение недели организм восстанавливается до предполетного уровня, после чего участники полета отпускаются по домам.

– А когда после полета наступает тоска по космосу?

– Ностальгия возникает еще до покидания станции. У меня была ситуация, что уже нужно улетать домой, а я бы еще на месяц остался. Кроме того, не знаешь, вернешься или нет. Но возвращаясь на Землю, ты погружаешься в земные заботы, и забываешь об этом.