Экс-замглавы МЧС Бражников: Афганистану может грозить гуманитарный кризис

С начала затянувшегося на многие годы военного конфликта в Афганистане прошло почти 20 лет, но до сих пор это государство считается одним из самых опасных в мире. Ситуация в стране особенно обострилась в последние недели, с наступлением талибов* (движение "Талибан"* признано террористическим и запрещено в РФ) на крупные города. В один день, 15 августа, мятежники сообщили, что взяли под контроль все пограничные переходы, вошли в Кабул и "взяли" президентский дворец, а уже в ночь на 16 августа официальный представитель политического офиса "Талибана"* Мухаммед Наим объявил, что война в Афганистане окончена. О гуманитарной помощи, которую оказывала Россия Афганистану 20 лет назад, и возможном развитии событий сейчас рассказал в интервью РИА Новости бывший заместитель главы МЧС России Юрий Бражников, руководивший в 2001-2002 году гуманитарной операцией по оказанию помощи населению Афганистана. Беседовали Виктор Бельцов и Дарина Хануна.

– Юрий Владимирович, скажите, на ваш взгляд, в свете последних событий возможна ли гуманитарная катастрофа в Афганистане?

– Конечно, в регионе в целом и в Афганистане, и ближайших государствах – Таджикистане, Узбекистане, Киргизии – может произойти гуманитарная катастрофа. На территории Афганистана сейчас довольно много беженцев и переселенцев, особенно в северных провинциях. И, конечно, если будет сформировано там правительство, которое не удовлетворит общество, то беженцы наверняка предпримут попытки покинуть территории. Но сделать это будет очень сложно, и не только из-за географических аспектов – горной местности, но и потому, что их уход может быть невыгоден правительству, таким образом будут применяться силы.

Я, конечно, вспоминаю 2001 год, когда было очень много желающих вернуться из северных провинций Афганистана. Но это было сложно и рискованно. А ведь большое количество беженцев приводит к нескольким проблемам. Во-первых, конечно, им нужно много продуктов питания. Во-вторых, среди беженцев может находиться довольно много тех же талибов*, то есть тех, кто будет нести опасность. Ну и в-третьих, это перенос многих различных инфекционных заболеваний.

– Как в данной ситуации может помочь Россия?

– Я думаю, Россия должна стараться помочь исключительно гуманитарными методами. Мы должны понимать, что там очень сложная ситуация. Поэтому можно предложить гуманитарную помощь, можно предложить, чтобы стабилизировать как-то ситуацию, помощь в решении каких-то экономических проблем. Потому что те люди с автоматами все-таки должны думать об экономике и перестраиваться. Необходимо внимательно отслеживать их решения и смотреть на то, к чему ведут те или иные их решения. Например, если они захотят учиться. Допустим, студенты, которые учились в России и сейчас должны вернуться, чтобы продолжить обучение. Ведь им могут сказать: "У нас тоже есть институты". Поэтому мы должны помочь наладить обучение. Какие там проблемы могут быть с этим? А те, с которыми мы там уже встречались, например, разминирование. Войны, идущие одна за другой, оставляют после себя колоссальное количество опасностей. Конечно, нужно вернуть в экономический оборот какие-то предприятия, дороги, поля, какие-то гидротехнические сооружения. А как это можно сделать без проверки на минную опасность? Это очень востребованные вещи.

Если же это будет непреклонная террористическая деятельность, потому что мы видели и знаем, что происходило тогда в Афганистане, то, конечно, нам надо крайне осторожно и при этом отзывчиво сделать все возможное, чтобы не допустить еще одной войны в Афганистане.

Что касается соседних государств. Нам, конечно, также тесно нужно сотрудничать с ними – Пакистаном, Ираном, Китаем. Ведь дело в том, что это – богатая территория на предмет полезных ископаемых, редких металлов. Все это нужно знать, нужно отслеживать, где у них нефтегазовые месторождения. Необходимо, чтобы это все было организовано, и обязательно, конечно, вести диалог.

– Если опираться на ваши воспоминания о 2000-х годах, по-вашему, могут ли те талибы*, которые сейчас пришли к власти, сложить оружие?

– Надежда все-таки умирает последней. Поэтому надежда на этот счет есть.

Наш первый конвой с гуманитарной помощью в декабре 2001 года на севере провинции Кундуз, прямо перед Кабулом, заехал в какой-то район, где нас отказывались пропускать дальше. Тогда мы начали с ними (талибами* – ред.) говорить. Объяснять, что да, мы везем гуманитарный груз – палатки, одеяла, продукты питания, лекарства. Как вы думаете, что они сделали? А они нас пропустили! Но знаете, мы очень тогда переживали.

– По-вашему, почему они так поступили?

– Ну, во-первых, конечно, взаимопонимание. Во-вторых, я думаю, что они уже тогда понимали, что допустили очень большую беду, когда взорвали гигантские статуи Будды в Бамианской долине. И в-третьих, как ни странно, а может и наоборот, среди этих людей были те, кто пережил или прошел ту войну, где был Советский Союз, и они это помнили с благодарностью. Помню, что даже попросили один комплект одеял. В горах все-таки холодно, декабрь месяц был (улыбается). Но все же очень жаль, что после антиталибской операции не было предложено каких-то гражданских, экономических проектов.

Еще в те годы, когда мы выполняли гуманитарную миссию, Сергей Кужугетович (Шойгу – ред.) очень возмущался тому, что в Кабуле разграбили и уничтожили музеи, библиотеки, картинные галереи. Тогда мы и предложили восстановить их условную "Третьяковскую галерею" в Кабуле. И туда пошел самолет, груженный картинами. И ведь такие вещи нужно делать, и о них должны знать.

– А есть ли шансы отстоять Панджшерское ущелье?

– На самом деле оборонять горные районы – это довольно сложно. Действительно, там можно устойчиво закрепиться, можно туда направить гуманитарный груз, как-то поддержать их в медицинском отношении. Конечно, это плацдарм, который могут защитить войска, верные предыдущей власти.

– И завершая нашу беседу, Юрий Владимирович, скажите, что вы думаете про роль Афганистана в проекте "Новый шелковый путь"?

– У Афганистана очень большие залежи востребованных ресурсов, минерального сырья. Думаю, что и Китай, и Иран, и мы, наверное, заинтересованы в получении этого сырья. Тут, конечно, нужно выстраивать договоренности, чтобы смотреть на это дело одинаково. И мы все-таки должны выступать за то, чтобы экономика на таком коллективном уровне развивалась.

*Террористическая организация, запрещенная в России