Дмитрий Биричевский: газ и нефть из России будут востребованы еще долго

Работа по созданию альтернативной SWIFT системы в России продолжается, но не стоит ожидать, что она закончится в ближайшее время, заявил директор департамента экономического сотрудничества МИД России Дмитрий Биричевский. В интервью корреспонденту РИА Новости Александре Дибижевой он также рассказал о том, возможен ли отход от Apple и Google Pay, о транзите российского газа через Украину и о том, стоит ли опасаться исчезновения французского шампанского с полок магазинов.

– Тема России и системы SWIFT продолжает быть актуальной. Недавно в интервью РИА Новости вы говорили о том, что Москва уже начала работу по формированию альтернативной SWIFT системы. Когда, по вашим прогнозам, она может быть закончена?

– Я думаю, что эта работа будет продолжаться еще очень долго, и нет такой цели – закончить ее как можно быстрее. Это постоянная регулярная работа в рамках политики по укреплению нашей финансовой самостоятельности, независимости платежей. Эта работа ведется уже достаточно давно. Сама система платежей уже создана и называется Система передачи финансовых сообщений Банка России. Это система не только для расчетов внутри страны, возможен вариант использования в международном формате. Она может сопрягаться с зарубежными аналогами, такими как европейская система SEPA, иранская система SEPAM и китайские CUP и CIPS. Наши карты МИР работают в странах СНГ, а также в других государствах, которые их признают. Опасность отключения нас от SWIFT пока не просматривается. Я думаю, что гипотетическое отключение – мера не рыночная, а сугубо политическая. Пока никто к ней не готов, от этого все только проиграют. Но на перспективу для того, чтобы как-то обезопасить себя, в рамках этой работы мы прилагаем усилия по дедолларизации экономики, по укреплению расчетов в национальных валютах. В этом же русле идет и работа по созданию национальной платежной системы, альтернативной SWIFT и не зависящей от решений извне.

– То есть, пока никакой приблизительной даты еще нет?

– Нет. И ориентира даже целевого нет. Мы работаем с партнерами. С кем-то процесс более продвинутый, с кем-то только начались переговоры. Поэтому мы будем планомерно продолжать это делать. Эта работа постоянная, не стоит ожидать, что через год или через два она закончится.

– Разговор об отходе от зависимости от западных платежных систем в России идет давно. А касается ли это таких методов оплаты, как Google Pay или Apple Pay? Планирует ли Россия создавать свои аналоги?

– Вопрос про Google Pay или Apple Pay еще более узкоспециализированный, чем система, которая могла бы быть альтернативой SWIFT. Но, насколько я понимаю, эти сервисы представляют собой лишь механизм или программную платформу для проведения бесконтактных платежей, а не некую самостоятельную финансовую банковскую систему расчетов. По сути это просто электронный кошелек, к которому мы привязываем свои банковские карты, а технология работает аналогично встроенным в большинство современных банковских карт техническим решениям для осуществления бесконтактных платежей. Уверены, что если указанные сервисы по каким-либо причинам будут ограничивать свою работу в России, то это приведет лишь к финансовым потерям их материнских компаний и перетоку клиентов к конкурентам. Упомянутые вами методы платежей не являются уникальными, многие банки уже используют собственные приложения для бесконтактной оплаты, равно как и производители мобильных устройств и крупные цифровые компании. Это сугубо коммерческие продукты, и вряд ли государству стоит вмешиваться в соответствующие сферы со своими наставлениями.

– Речи об отходе сейчас нет?

– Пока такой информации у меня нет.

– Недавно США и Германия заключили соглашение по "Северному потоку — 2". Рассматривает ли Россия возможность заключить такую же сделку с американцами? На какие компромиссы мы готовы?

– Давайте определимся с терминами. Никакого соглашения о "Северном потоке — 2" между США и ФРГ нет и быть не может. Это их заявление по тематике укрепления энергетической безопасности Европы и поддержке Украины. В этом заявлении именно об этом идет речь. Где находятся США, где находится трубопровод "Северный поток — 2" – в совершенно разных частях света. Поэтому разговаривать нам с США об этом проекте как-то нелогично. Мы разговариваем с теми, кто является нашими партнерами: с Европой, с основными потребителями природного газа, который будет поступать по этой трубе. Я не понимаю смысла слова "сделка" – у нас есть договоренности, взаимные обязательства между сторонами по строительству газопровода. Проект уже близок к завершению. Осталось буквально несколько недель до физического окончания строительства. Никаких препятствий к его завершению мы не видим, а дальше будет работа – я думаю, она тоже не займет много времени – по вводу в эксплуатацию. Надеюсь, что до конца года есть все шансы запустить его в действие.

– Продолжая тему газа. В последнее время из Украины все чаще звучат заявления о возможности полного прекращения транзита российского газа через ее территорию. Готова ли к этому Россия?

– Неоднократно руководство нашей страны, включая президента, говорили о том, что мы не заинтересованы в том, чтобы прекращать транзит через Украину. У нас есть контрактные обязательства по транзиту. Другое дело, что с вводом в эксплуатацию "Северного потока — 2" возможности доставки нашего природного газа в Европу заметно расширятся. Все зависит от договоренностей, от состояния рынка, взаимоотношений хозяйствующих субъектов. Теперь транзитные страны, которые подключены к системе трубопроводов, уже будут конкурировать за то, чтобы через них проходил российский газ. Вопрос сугубо экономический, все будет решаться договаривающимися компаниями. Россия всегда выполняла свои обязательства по доставке газа в Европу, проблемы возникали на украинской стороне. Были прецеденты незаконного отбора газа, что сказалось на энергетической безопасности Европы. Мы рассматриваем вопрос в сугубо экономическом контексте для того, чтобы все потребители в Европе были довольны, чтобы они получали те объемы, которые им требуются, по цене, которую определяют договоренность и ситуация на рынке.

– Мы сможем выполнять все свои обязательства по поставкам газа в Европу без украинского транзита?

– Мы сможем выполнять все обязательства, но это не значит, что мы отказываемся от транзита через Украину. Если Украина не захочет пропускать наш газ через свою территорию, в чем я сомневаюсь, то, наверное, мы сможем обойтись и без нее. Но, насколько мне известно, об этом разговор пока не идет.

– Россия активно взялась за пересмотр соглашений об избежании двойного налогообложения: Кипр, Мальта, Люксембург, Нидерланды. Продолжится ли этот процесс? Кто следующий в списке?

– Многие компании используют так называемые "налоговые гавани", иностранные юрисдикции для того, чтобы платить меньше налогов. Но понятно, что, если эта компания работает в России, мы бы хотели, чтобы налоги по максимуму платились в нашей стране. Ведем переговоры с рядом государств. Этой работой непосредственно занимается Минфин России. Есть, насколько известно, предложение о пересмотре соответствующего двустороннего соглашения со Швейцарией. В Минфине не исключают, что предложения по корректировке таких двусторонних договоренностей в перспективе могут быть переданы Гонконгу и Сингапуру. В совокупности, по оценкам экспертов, это может охватить порядка 90% так называемых "транзитных юрисдикций".

– Новый российский закон о виноделии наделал много шума, в том числе, за рубежом. Провела ли Россия переговоры с обеспокоенными сторонами? Если да, то к чему удалось прийти? Все вопросы сняты?

– Прежде всего этот закон был принят в рамках внутреннего российского законодательства, а наше законодательство не является предметом переговоров с другими странами. Другое дело, что, принимая те или иные меры, затрагивающие интересы зарубежных поставщиков, мы готовы к тому, чтобы дать разъяснения. Такой диалог ведется. Мы даем все необходимые разъяснения, в том числе и нашим европейским коллегам. Это касается применения норм российского законодательства в части декларирования соответствия винодельческой продукции требованиям технического регламента ЕАЭС. Профильные ведомства поддерживают контакты с Еврокомиссией, которая естественным образом отстаивает интересы европейских виноделов. Не вдаваясь в технические детали, скажу, что на импортируемую алкогольную продукцию с зарегистрированной декларацией о соответствии можно в упрощенном порядке получить новую декларацию с уточненным наименованием.

– Так что же с французским шампанским? Не исчезнет?

– Я думаю, что серьезных проблем с поступлением на наш рынок этого вида алкогольной продукции у нас не будет. По крайней мере, есть все возможности избежать дефицита. Насколько я знаю, наши французские коллеги принимают к сведению те разъяснения, которые дает российское правительство. Какого-то обострения ситуации в этой связи мы не ожидаем.

– Перейдем к еще одной актуальной теме. Известно, что ЕС намерен достичь углеродной нейтральности в 2050 году, это скажется и на поставках газа и нефти из России в среднесрочной перспективе. Прорабатываются ли сейчас в Москве варианты возможного развития событий в этой ситуации?

– В целом по прогнозам экспертов с учетом того, что мировая экономика будет восстанавливаться после пандемии, спрос на энергоносители будет расти. В этом смысле российский природный газ и другие ископаемые виды топлива будут востребованы еще очень долгие годы, десятилетия на мировом рынке.

– ЕС намерен достичь углеродной нейтральности в 2050 году, Китай – к 2060 году. Эксперты говорят, что ближайшие десять лет мы увидим пик спроса на газ и нефть, а потом это пойдет на спад. Это учитывается в российских экономических ведомствах? Продумываем вариант в этой ситуации?

– Конечно. Вы совершенно правильно сказали, что ближайшие 10 лет спрос будет увеличиваться. Потом действительно возможно некоторое снижение с учетом того, что многие страны будут переходить на другие виды энергоносителей. Но, во-первых, природный газ является одним из самых чистых видов топлива, и он будет использоваться не 10 лет, а 20, 30, даже больше. Без него мировой экономике не обойтись. Нефть – это не только бензин, горючее, но и нефтепродукты, поэтому спрос на нефть также не исчезнет. Может быть он не сохранится в том объеме, в котором мы фиксируем его сейчас, но тем не менее не сойдет на нет. В целом стремление к "озеленению" мировой экономки, продвижению к сокращению выбросов углекислых газов – это тенденция, которая имеет долгосрочный характер. Мы знаем о планах, заявленных целым рядом государств, и надо посмотреть, насколько реалистичны в целом эти планы. Мы ведь не можем сдерживать экономический рост. Есть такое понятие, как "энергетическая бедность". Некоторые страны хорошо обеспечены энергией, а некоторые лишены таких ресурсов. Им будут нужны энергоносители. Цель устойчивого развития номер 7, которая принята в ООН, декларирует важность доступа к энергии. Мы считаем, что это не менее значимо, чем продвижение к "зеленой" экономике.

– Можем ли мы говорить о том, что Россия планирует переориентироваться на другие рынки в таком случае?

– Я думаю, что Европе еще долгое время будут нужны российские энергоносители. Другое дело, что акцент может быть смещен с одних видов энергии на другие. В дальнейшем, я думаю, мы будем вести разговор о водороде. Это тоже очень перспективное направление сотрудничества и с ЕС, и с нашими азиатскими партнерами. В целом, такая тема, как энергопереход, – это суверенное право каждой страны. Действительно, у целого ряда стран есть серьезные амбиции по продвижению к безуглеродной повестке, к отказу от ископаемых видов топлива. Но с другой стороны, мы видим, что есть и другие страны, которые, в целом разделяя тренд на сбережение природы, не хотят отказываться от экономического роста. Нужно находить баланс. Если некоторые страны говорят о том, что надо полностью отказываться от угля, это достаточно радикальная позиция. Мы можем посмотреть на это и с другой стороны – как сделать работу угольных теплоэлектростанций чистой, снизить выбросы в атмосферу. Надо использовать все имеющиеся возможности, а не только говорить о том, что надо полностью исключать уголь. То же самое и с другими видами топлива. Во всем нужен баланс, баланс между экономикой и экологией и доступом людей к электроэнергии, чтобы это не сказывалось на качестве жизни. Тогда совместными усилиями мы достигнем каких-то договоренностей и будем двигаться вперед. Если, как некоторые страны считают, они должны быть передовиками, а остальные должны подтягиваться за ними, то это, наверное, не вполне справедливо и честно. Все игроки, которые участвуют в этих дискуссиях, должны иметь возможность отстаивать собственные интересы и двигаться на основе консенсуса, а не подстраиваться под те правила игры, которые кто-то вырабатывает за них.

– Евросоюз начал спор с Россией в рамках Всемирной торговой организации, заявив, что существующие российские меры ограничивают участие иностранных фирм в закупках российских госкомпаний. По мнению Брюсселя, такие меры противоречат нормам ВТО. Как в Москве расценивают такие заявления? Евросоюз также запросил в рамках ВТО консультации по спору с РФ в отношение российских мер. Будут ли они проведены и когда?

– Сама тема консультаций в рамках органа по разрешению споров ВТО является началом двустороннего спора. Это совершенно стандартная процедура, за которой, если сторонам не удастся договориться, будет формирование третейской группы ВТО и рассмотрение этого дела по существу. Причем порядок такого разбирательства регламентирован, кроме того существуют правила ВТО, и они действуют даже несмотря на то, что США заблокировали работу Апелляционного органа ВТО. Ситуация вполне стандартная для работы организации. Россия от участия в таких консультациях никогда не отказывается. У партнеров свое мнение. У нас свое. Значит, мы будем как-то обмениваться, разъяснять друг другу наши позиции и прояснять различные аспекты сферы госзакупок в России. Насколько мне известно, консультации ориентировочно назначены на начало осени этого года, то есть на ближайшее время.

– А что в Москве думают по поводу самих заявлений Брюсселя?

– Из Брюсселя мы довольно часто слышим обвинения и критику в адрес России о нарушении правил ВТО. Мы с этим не согласны и видим, что в самом ЕС зачастую сохраняются дискриминационные меры. Они сами принимают решения, которые, по нашему мнению, не соответствуют нормам ВТО. Поэтому позиции могут быть разные, но главное, что и мы готовы к консультациям, и партнеры. Постараемся выйти на какие-то разумные договоренности. Если этого не произойдет, то дальше, как я говорил, есть стандартная процедура ВТО, по итогам которой будет вынесено решение. Хотя, насколько известно, такие процессы достаточно длительны, раундов консультаций может быть несколько, тонкостей много. А дальше, если будет разбирательство в рамках третейского органа, это тоже займет достаточно продолжительное время. Поэтому проще разъяснить друг другу позиции, постараться о чем-то договориться.