Валерий Попов: "Вымпелу" было несложно "пройти" сквозь США незамеченным

В четверг исполняется 40 лет со дня создания подразделения специального назначения советской внешней разведки, легендарного "Вымпела". Как считают специалисты, рядом с "вымпеловцами" не могло стоять рядом ни одно другое спецподразделение в мире. Сейчас традиции, заложенные в "Вымпеле", продолжают сотрудники Управления "В" Центра специального назначения ФСБ России. Какие доводы нашлись для создания "Вымпела", откуда на самом деле взялось это название, как "вымпеловцы" предвидели возможность аварии на Чернобыльской АЭС, как опыт "Вымпела" помог вызволить украденного в Западной Европе крупного советского ученого, и почему ветераны этого уникального подразделения до сих пор не могут надеть свои награды, в интервью РИА Новости рассказал президент ассоциации ветеранов "Вымпела" Валерий Попов.

– Валерий Владимирович, год назад на территории штаб-квартиры СВР, в "лесу", открылся монумент сотрудникам нашей внешней разведки всех времен. На том памятнике размещены несколько десятков бронзовых барельефов с изображениями асов разведки – там и Иосиф Григулевич, Исхак Ахмеров, Алексей Ботян, Николай Кузнецов, супруги Вартаняны, "Кембриджская пятерка", "атомные" герои-разведчики, Рудольф Абель, Конон Молодый, Джордж Блейк, Алексей Козлов. Несколько и недавно рассекреченных нелегалов – в том числе Юрий Шевченко, Евгений Ким, Михаил Васенков. И там же на памятнике увековечен начальник нелегальной разведки генерал Юрий Дроздов. А рядом с ним помещен отдельный барельеф, посвященный группе "Вымпел". Даже из того, что можно было рассказать о разведчиках, которые смотрят с нового монумента, ясно, что у них имелись по-настоящему исключительные достижения, и что они по праву заняли место на памятнике. А "Вымпел" – он ведь тоже не просто так там отмечен?

– Безусловно, это абсолютно неслучайно. И закономерно то, что изображения генерала Дроздова и "Вымпела" там размещены рядом. Потому что подразделение специального назначения "Вымпел" – это детище Юрия Ивановича. Сам наш противник №1, США, а именно ЦРУ и его директор, называли Дроздова легендарным советским разведчиком. Согласитесь, что если такое говорит главный противник, то выше оценки, наверное, нет. "Вымпел" находился в его оперативном подчинении, фактически в нелегальной разведке.

– Отправной точкой для создания "Вымпела" стала советская спецоперация в Афганистане в конце декабря 1979 года?

– Да. Но долгие годы считалось и иногда считается до сих пор, что и сама идея создания "Вымпела" появилась тогда же. Это не так, и я расскажу, почему. Тогда советские подразделения в рамках операции "Байкал-79" штурмом взяли дворец Тадж-бек на окраине Кабула, где укрывался афганский диктатор Хафизулла Амин, и заняли еще ряд стратегически важных объектов в афганской столице – в том числе почту, телеграф, "Царандой" – министерство внутренних дел и другие.

Сразу после завершения "Байкала-79", перед самым новым 1980 годом Юрий Иванович доложил о ее результатах председателю КГБ Юрию Андропову и предложил создать постоянно действующее подразделение специального назначения, способное выполнять поставленные задачи в любой точке мира. Но мысль о необходимости существования такого подразделения существовала и ранее.

– А почему же она реализовалась не сразу, и почему ключевым стал именно доклад Дроздова Андропову?

– В операции "Байкал-79" по линии Первого главного управления КГБ, то есть внешней разведки, действовал спецрезерв – люди, имевшие богатый опыт оперативной работы и которые прошли так называемые "Курсы усовершенствования офицерского состава", знаменитый КУОС, таким было условное название. Это люди, которых тогда готовили к работе на случай "особого периода", то есть фактически к началу войны. В нужный момент им предстояло встать во главе разведывательно-диверсионных подразделений, которые должны были действовать против противника.

– А как именно?

– Я бы сказал, что это были силы сдерживания. Но сотрудники из спецрезерва проходили подготовку, а затем до времени "Ч" отправлялись обратно на места, в свои управления, откуда они приезжали в КУОС. Слаженности и сплочения при таком подходе не было, к тому же люди постепенно утрачивали полученные навыки, теряли физическую форму.

Так вот исключительность произошедшего в самом конце декабря 1979 года состояла в том, что Дроздов в нужное время нашел нужные аргументы, чтобы обосновать необходимость наличия такого подразделения, каким стал "Вымпел". А потом он нашел и нужных людей для практической реализации задуманного.

Создание "Вымпела" было необходимо для паритета с силами специальных операций стран НАТО. Во всех крупных западных странах такие подразделения на тот момент имелись. Но у нас их не было.

– Парадокс?

– Это как раз к тому, что идея о таком подразделении, как "Вымпел", возникала задолго до Дроздова, но никто этот воз не мог сдвинуть с места. Самое главное, против выступали министры обороны. Они на заседаниях политбюро на эту тему говорили примерно так: да зачем нашей стране это нужно, у нас же есть ГРУ с его спецназовцами, мы их и так все время готовим к войне.

– Казалось бы, чем не довод?

– Но речь шла о действиях в абсолютно любой точке мира, в странах с самой разной оперативной обстановкой. При всем абсолютном уважении к военной разведке, к ее блестящим результатам – это была работа не для спецназа ГРУ. Они готовятся к работе по военным объектам, у них другая тактика. Глубина действия спецназа военной разведки была совсем другой, чем была потом у нас. Безусловно, в спецназе ГРУ тогда были, да и сейчас, разумеется есть, грамотные офицеры, знающие языки. Но большинство из них – служивый люд, это не оперативный состав.

Дроздов убедил Андропова с помощью еще одного аргумента. Юрий Иванович тогда сказал, что множество наших гражданских специалистов – врачей, ученых, инженеров – работают по всему миру, их немало и в "горячих точках", и они нередко попадают в неприятные ситуации, но выручать их некому. И этим тоже должно заниматься новое подразделение. Чем "Вымпел", собственно, потом тоже занимался.

– А откуда взялось название "Вымпел"? Очень часто доводится читать и слышать, что оно появилось в честь первого командира подразделения, Героя Советского Союза Эвальда Козлова, поскольку он был моряком, капитаном первого ранга.

– Действительно, это распространенная, красивая версия. Но на самом деле и здесь было по-другому.

Я сначала расскажу, как мы, сотрудники подразделения, вообще впервые узнали, что являемся "вымпеловцами". Девятнадцатого августа 1991 года мы планировали отмечать 10-летие нашего подразделения, которое знали как Отдельный учебный центр КГБ СССР. Готовились накрывать столы, праздновать. И к нам в часть тогда привезли боевое знамя, которое Эвальду Григорьевичу Козлову в ходе официальной торжественной церемонии должен был вручать лично председатель Комитета госбезопасности Владимир Крючков. И на знамени было написано – "группа специального назначения КГБ СССР "Вымпел".

Однако торжества не состоялись из-за начавшихся событий, ГКЧП, Крючков не приехал. Но среди нас уже пошла информация, что мы называемся "Вымпелом". И мы сами увязали это с биографией нашего командира.

На самом же деле то название в свое время придумал другой легендарный человек, полковник Евгений Александрович Савинцев, стоявший у истоков нашего подразделения вместе с Дроздовым. Он когда-то разрабатывал спецоперацию, которой должен был руководить. Та операция имела отношение к морю, и Савинцев назвал ее "Вымпел", поскольку брейд-вымпелом на корабле обозначают присутствие командира. Потом, когда Евгения Александровича не стало, я услышал от его жены, что он в молодости, еще до их знакомства, мечтал стать морским офицером, просто-таки бредил морем, хотел поступать в Ленинградское морское училище. Но война все эти планы разрушила, и он так же, как Дроздов, стал артиллеристом. Но любовь к морю сохранил.

Так вот, один из руководителей Савинцева тогда сказал ему – а нужно ли такое громкое название для операции, у нас же дело тихое, давай окрестим ее поспокойнее, а слово "Вымпел" припаси на будущее, тебе пригодится. И в прямом смысле как в воду глядел.

И когда Савинцев в 1981 году пришел к Дроздову с пакетом документов о создании нашего подразделения, Юрий Иванович восхитился: "Какое интересное название, здорово! Оставляем его и идем к руководству!"

Официально же для документов новое подразделение было названо "Отдельным учебным центом КГБ", ОУЦ. Это для обеспечения секретности – ну мало ли таких учебных центров у Комитета госбезопасности?

– Андропов название "Вымпел", стало быть, узнал сразу, а кто еще был среди посвященных?

– Только семь человек. Причем даже руководство страны было не в курсе. Хотя решение о создании подразделения специального назначения в органах государственной безопасности СССР принималось 25 июля 1981 года на совместном заседании Политбюро ЦК КПСС и Совета министров СССР. Но конкретные детали на заседании не обсуждались. После того как решение о создании "Вымпела" было официально принято, Андропов передал Дроздову соответствующие документы и, как рассказывал Юрий Иванович, напутствовал его так: "Создавай, и чтобы равных им не было". И я скажу без всякого преувеличения – равных нам потом действительно не оказалось. Поверьте, мы могли сравнивать.

– Каким же образом удалось сделать то, что сказал Андропов?

– Тут прежде всего надо сказать о наших руководителях. Юрий Иванович Дроздов был идеологом создания "Вымпел". Но человеком, без которого "Вымпел" не состоялся бы на практике, был Евгений Александрович Савинцев. Мы его так и называли уважительно – "прораб". Именно он формировал штаты, подбирал людей, искал место для нашей части, составлял программу нашей подготовки. Савинцев имел опыт оперативно-боевой работы, был учеником легендарного Павла Судоплатова.

В "Вымпел" кандидатов приглашали. Именно приглашали – потому что в такие подразделения не просятся сами. Так было, и так будет всегда. Шел очень тщательный отбор кандидатов из числа офицеров КГБ. Дай бог, чтобы из сотни человек оставались десять. У нас был уникальный состав. Сотрудники с оперативным опытом, двумя-тремя образованиями, знаниями языков. У нас были даже те, кто знал по шесть-семь языков. Разных гражданских специальностей – летчики, инженеры, ученые. Разные национальности. Разный темперамент. Разная физическая подготовка – были, как ни удивительно, даже те, кто не мог подтянуться. Но у них были другие преимущества. У нас были нужны и люди, которые занимались наукой.

– А вот вы, наверное, сейчас сошли бы за профессора.

– Ну, профессор из меня вряд ли бы получился, хотя у меня инженерное образование. Плюс я был спортивного склада, увлекался разными видами спорта. Да и характер был активный. Возможно, поэтому на меня обратили внимание и пригласили в подразделение.

– Свой первый день в "Вымпеле" помните?

– Конечно. Это был январь 1982 года, я оказался на проходной ДорНИИ на 25-м километре Щелковского шоссе, в Балашихе.

– ДорНИИ – "Дорожный научно-исследовательский институт?

– Таким в те годы было условное, в целях конспирации, название нашего объекта. Но уже давно рассказано открыто, что там находилась созданная еще до Великой Отечественной войны Школа особого назначения, она же "Школа 101", готовившая наших разведчиков. Потом там располагался КУОС, а затем и "Вымпел".

И вот я пересекаю проходную, вхожу в помещение – там сидят командир "Вымпела" Эвальд Григорьевич Козлов, Евгений Александрович Савинцев и еще один офицер, Валерий Витальевич Розин. Вхожу, ладонь к козырьку, докладываю – для прохождения службы прибыл. А мне из за-стола говорят: "У нас, когда входят, головной убор снимают". "А у нас, когда докладывают, к головному убору руку прикладывают", – отвечаю. "О, какой находчивый, давай, проходи!", – засмеялся Савинцев. И вот так я вошел в "Вымпел".

Мне сразу сказали, что готовимся действовать в Афганистане. Наш личный состав отправился туда как отряд специального назначения "Каскад-4". Когда мы уезжали на аэродром, чтобы лететь в Афганистан, я услышал, как Дроздов сказал Савинцеву: "Женя, смотри, какая у тебя "обойма" офицеров. "Расстрелять" ее легко, а сохранить и выполнить задачу – очень сложно. Но я знаю, Женя, что ты сможешь ее сохранить. Я верю в тебя и в ребят".

– "Обойму" сохранили?

– Да. У нас в Афганистане не было ни одной невыполненной задачи. Мы потеряли только одного человека – Юрия Тарасова, но он был пограничником. Мы жили среди афганцев, "врастали" в них – в Кабуле, Джелалабаде, Кундузе, Мазари-Шарифе. И нам в качестве охраны придавали пограничников. Тарасов летом 1982 года геройски погиб в Кандагаре в бою с крупными силами душманов.

И когда мы вернулись в Москву, то попросили и руководство ОУЦа, и Дроздова, чтобы имя Тарасова вписали в список нашей части. И Тарасов посмертно стал "вымпеловцем". И он первый, кто увековечен в списках погибших офицеров "Вымпела", сейчас Управления "В" Центра специального назначения ФСБ.

– Это, кстати, многое говорит о человеческих качествах генерала Дроздова.

– Вы правы. Однажды Юрий Иванович и мне помог. Я должен был уезжать в командировку, но дома была очень трудная ситуация с мамой – ее надо было спасать. Но мне предстояло отправиться к Дроздову с докладом перед отъездом. А Юрий Иванович сказал – сделай, что надо, для мамы, и только потом приходи ко мне. Маму тогда спасли, фактически с помощью Дроздова.

– Насколько тяжело было вам проходить подготовку в "Вымпеле"?

– Несмотря на то, что я был физически развит, но и мне часто бывало сложно. Тренировки и учения были изнурительные. Легко не бывало никогда. Иногда дополнительные трудности нам создавались специально, чтобы проверить не только выносливость, но и выдержку, терпение. Это все было необходимо. Но это спецназовская часть подготовки.

Что касается интеллектуальной составляющей, то здесь было сложнее, ибо многих знаний нам не хватало. И мы проходили подготовку по разным направлениям – информационному, аналитическому, получали практику наружного наблюдения, контрнаблюдения. Я уж не говорю про изучение языков и страноведение. И многое, многое другое, что составляет оперативную компоненту. "Вымпел" — это именно интеллектуальный спецназ, где главным было думать.

– Инженерное образование вам пригодилось?

– Конечно. Например, в 1985 году я работал по атомным станциям, изучал их систему автоматики, соответствующую документацию, выискивая слабые точки, уязвимости с разведывательно-диверсионной точки зрения. Моя подготовка инженера позволяла мне разобраться в этом.

Вопрос стоял так: а может ли быть что-то такое в автоматике энергоблока, что позволит вывести его из строя? И мы нашли, что на энергоблоках с реакторами такого типа, какие были на Чернобыльской АЭС, при определенных условиях, при переключении с ручного управления мощностью реактора на автоматическое управление, из-за действий персонала – ошибочных или преднамеренных – может возникнуть ситуация, которая в сочетании с другими факторами приведет к аварии.

Такие вещи, которые мы вылавливали, помогали улучшить безопасность разных объектов. То, что мы тогда нашли по автоматике АЭС, вошло в отчет, на основе которого Юрий Дроздов писал наверх, но это не было учтено. И на следующий год произошло именно то, о чем мы говорили. Ошибка оператора, переключавшего режимы регулирования мощности, стала отправным звеном в цепи, приведшей к катастрофе. Академик Анатолий Александров, наш знаменитый атомщик, за голову схватился, когда узнал, что делалось в ту апрельскую ночь.

Если вернуться к теме подготовки в "Вымпеле", то я каждый день старался овладеть чем-то новым. И никогда не отказывался от поручений, которые мне давали. Что касается учений – они проводились не просто ради самих учений, а чтобы выполнить конкретную задачу. Поэтому правильнее говорить об учебно-боевой подготовке. Один раз мы захватывали некий объект, я был командиром группы. Охрана там была с оружием. О том, что мы работаем, она не знала. Мы тогда выполнили абсолютно все, даже то, что не предполагалось сделать. То есть доказали, что можем очень многое.

– А что вы почувствовали в тот момент, когда выполнили задачу?

– Конечно, удовлетворение. И еще я как раз тогда понял, прочувствовал, почему "Вымпел" – это универсальное подразделение специального назначения, в котором для решения конкретной задачи можно сформировать необходимый состав сотрудников. И Юрий Дроздов очень большое внимание уделял формированию таких групп, которым предстояло отправиться на то или иное задание. И с каждым беседовал лично.

Если использовать образное сравнение, то "Вымпел" был набором прекрасно "заточенных" инструментов – скальпелей и других – в руках искуснейшего "нейрохирурга", каким был Дроздов. И таким набором можно было проводить любые операции.

– Послать "доктора", к кому надо?

– Но можно было обходиться и терапевтическими методами – тогда в дело вступала психология, умение вести переговоры. "Вымпел" – это ведь была не оперативно-боевая единица, штатный отдел. У нас и один человек мог выполнить задачу. Два человека – уже группа. Количество людей и их роли зависели от цели задачи, оперативной обстановки в той или иной стране. Решение, как действовать, принималось непосредственно на месте. У нас же не было времени связываться с центром. Мы должны были выполнить задачу и уйти, не оставив никаких следов, чтобы никто не понял, что произошло.

– Известно, что сотрудники "Вымпела" проходили подготовку и за рубежом.

– Да, мы, в числе прочего, были на Кубе, во Вьетнаме, в Анголе, Мозамбике. Мы учили коллег там, но и сами учились у них. Например, у вьетнамских коллег перенимали тактику ведения партизанской войны.

Более того, когда "Вымпел" создавался, мы получали от наших источников информацию о том, как готовятся и работают спецподразделения стран НАТО – "Дельта" в США, британская САС, западногерманская ГСГ-9 и другие.

– Со стороны может показаться фантастичным, но сам Юрий Дроздов в своих мемуарах рассказывал, что некоторые сотрудники "Вымпела" проходили обучение в подобных структурах.

– Да, мы и туда проникали.

– В 2017 году в документальном цикле "Легенды госбезопасности" на телеканале "Звезда" вышел фильм "Юрий Дроздов. Разведчик особого назначения". Юрия Ивановича, к несчастью, тогда уже не было в живых. Но в фильме звучали его воспоминания. И там воспроизводилась запись, на которой он сказал дословно следующее: "Что касается самих Соединенных Штатов, то мы прошли эту территорию. Как вошли, так и вышли. И никого не было задержано".

– Я скажу так: через США "пройти" было не так сложно. Мы работали и создавали свои позиции во многих странах Западной Европы. Пусть они не строят иллюзий, что так уж защищены.

Однажды у нас один ветеран на вопрос: "А как вы там за рубежом действовали?" ответил ради смеха: "А пусть на Елисейских полях покопаются, много интересного найдут". Так что вы думаете – в Париже после этого действительно перекопали Елисейские поля. Искали тайники.

– Вот что бывает, когда люди не понимают шуток.

– Но я хочу сказать, что мы вообще серьезно готовились к возможной войне. Ситуация в мире была очень напряженная.

– Давно не секрет, что в первой половине восьмидесятых и Первый главк КГБ, и ГРУ работали по выявлению признаков подготовки ракетно-ядерного нападения США на СССР.

– Совершенно верно. Но и после Великой Отечественной войны наши спецслужбы готовились к возможной новой войне.

– Наиболее известный эпизод, с которым связывают работу "Вымпела" за рубежом, – это освобождение советских дипломатов в Ливане осенью 1985 года. Версий произошедшего хватает. То ли "доктор" сработал хирургическими методами, то ли обошлось "терапией".

– Мы никогда не рассказываем и не будем рассказывать в деталях о том, что делали. Может быть, какую-то оперативную комбинацию понадобится повторить в будущем. Зачем же это раскрывать? А даже одно неосторожное слово о географии, о времени каких-либо событий и сейчас, по прошествии многих лет, способно дать противнику очень многое.

У нас не принято было говорить, кто куда уехал, кто что делал, даже на учениях. Каждый знал только то, что ему нужно было знать для дела. Впрочем, болтливых среди нас не было. Что примечательно – у нас не было предателей. Ни одного. Но и до сих пор, например, мы не можем надеть свои награды. Ибо у любознательных людей начинаются вопросы: "а это за что, а когда?" А уж противник сразу начнет просчитывать – в какие годы и за что ты мог получить ту или иную награду. Мы тем самым можем подвести многих людей, да и вообще разведку. Есть же девиз разведки – "без права на славу, во славу державы". Так что нам достаточно значка ветерана "Вымпела" на лацкане пиджака.

Что касается ливанских событий 1985 года. Про них написано немало статей, сняты фильмы. Там столько легенд – что террористы начали исчезать, что кто-то потом присылал кому-то посылки с их головами и другими частями тела.

Захват наших дипломатов в Бейруте в конце 1985 года осуществила группировка, во главе которой стоял Имад Мугния по кличке "Гиена", личный охранник председателя Организации освобождения Палестины Ясира Арафата. Террористы требовали от Москвы оказать давление на Сирию, чтобы та прекратила военные действия против палестинских лагерей и подразделений мусульманских радикальных организаций в Ливане.

Я скажу так – в той ситуации было участие наших сотрудников. Без них в итоге ничего бы не было сделано. Хотя и наш МИД прикладывал усилия, и резидентура КГБ, и военная разведка. Впрочем, и "Вымпел" не сам в одиночку все сделал. Но нужно было сделать такие ходы, которых противоборствующая сторона не ожидала. Это своего рода "оперативные шахматы", где фигуры могут ходить совсем другими способами, чем в классическом варианте игры. Какую методику применить, решал Юрий Дроздов.

Я могу сказать, и это уже не секрет, про вызволение из юаровского плена Алексея Козлова, нашего разведчика-нелегала, раскрывшего планы ЮАР по овладению ядерным оружием.

– С ним за это в ЮАР обошлись жестоко: пытали, держали в камере смертников, регулярно имитировали подготовку к казни.

– Да. Но Алексей Михайлович все это выдержал. И позже получил звание Героя России. Известно, что его обменяли, как образно говорят, на автобус – десяток западных немцев плюс одного юаровца. Причем была договоренность об обмене с западными странами, а южноафриканская сторона никак не шла навстречу, когда, казалось бы, уже обо всем договорились. У ЮАР были какие-то свои интересы. Так вот, с помощью наших африканских друзей в Анголе был, скажем так, задержан тот самый человек, один из офицеров армии ЮАР. Он был родственником одного из высокопоставленных юаровских чиновников. И это стало решающим аргументом в том, чтобы власти ЮАР решились обменять Алексея Михайловича. Здесь использовался опыт Юрия Дроздова, который он получил, лично участвуя в операции по освобождению из американского плена нашего легендарного разведчика-нелегала Вильяма Фишера, широкого известного под именем Рудольфа Абеля. Юрий Иванович тогда действовал в роли "кузена" Абеля, немца Юргена Дривса. До сих пор многие думают, что Абеля обменяли один на один с американским летчиком-шпионом Пауэрсом, сбитым в СССР. На самом деле обмен был другой, там были и другие американцы, кроме Пауэрса, также арестованные за шпионаж в СССР и ГДР. И Юрий Иванович сделал очень многое, чтобы такой обмен состоялся.

– Какие-либо еще вещи в самых общих чертах возможно назвать?

– Только в самых общих. Однажды, на Ближнем Востоке, наши "вымпеловские" возможности позволили там осуществить комбинацию в отношении двух противоборствующих группировок террористического характера. Удалось сделать так, что результатом стало серьезное боестолкновение, завершившееся победой одной группировки над другой. В итоге руками победителей была уничтожена школа подготовки "смертников", которых, по нашим данным, готовили засылку в наше государство. Это было сделано не силовым, а иным способом.

Другой пример – однажды в Западной Европе исчез один из наших ученых. Он очень много знал, и его за рубежом хотели заполучить к себе. Но он не шел на сговор, не поддавался на посулы. Человек был патриотически настроен. Так его обманным путем, под разными предлогами, вывезли в одну страну, из которой собрались перевезти в другое государство. С нашей стороны удалось сделать так, чтобы этот ученый из рук похитителей исчез. Как будто его там у них и не было.

– Валерий Владимирович, еще такой житейский вопрос. Как вы, занимаясь сверхсекретным делом, объясняли своим родным, чем вы заняты? Надо же было легендировать свою работу.

– Конечно. Ведь когда молодой здоровый мужчина надолго исчезает из дома, из семьи, а возвращаясь, начинает что-то объяснять, это же всегда вызывает напряжение у жены. Она же чувствует, что здесь что-то не так. И разводов у нас, что уж скрывать, хватало. И низкий поклон тем нашим женам, кто выдержал это. Но у нас была сложнейшая работа, повторю, на которую мы не имели права даже намекать.

– Как подразделение пережило слом эпох в 1991 году?

– В июне того года ушел в отставку Юрий Иванович Дроздов. У него было видение относительно того, как спасти СССР. Но, как он сам мне рассказывал, не хотел участвовать в авантюре ГКЧП.

После событий августа 1991 года наступил переходный период, по существу безвременье, когда "Вымпел" начали передавать из одного ведомства в другое. Сразу же "Вымпел" убрали из разведки. В январе 1992 года он стал отдельной войсковой частью в составе нового министерства безопасности России. На нее возложили задачи обеспечения безопасности стратегических объектов, борьбы с организованной преступностью, с наркотрафиком. Но, конечно, это были не те задачи, к которым нас готовили.

Далее – октябрь 1993 года. Тогда командир подразделения Борис Бесков, получив поддержку сотрудников, принял решение не участвовать в штурме Белого дома. В мирное время мы занимались обеспечением безопасности наших граждан за рубежом, но не уничтожением своих соотечественников на нашей же земле. И решение Бескова было честнейшим поступком. При поддержке группы "А" мы прошли в здание Верховного совета, вывели Руцкого, Хасбулатова и других, пообещав их не трогать, слово сдержали и доставили в "Лефортово".

"Вымпелу" этого наверху не простили и в декабре того же года под новым названием "Вега" переподчинили министерству внутренних дел. Мы очень уважали МВД, мы с их сотрудниками были в Афганистане, у них там тоже были свои задачи. Но зачем "Вымпелу" придавать полицейские функции? В итоге лишь менее полусотни человек согласились перейти в МВД. Многие ушли в Федеральную службу контрразведки, в Главное управление охраны. Некоторые сотрудники перешли в Службу внешней разведки – в спецподразделение "Заслон", которое занимается защитой российских граждан за рубежом.

Но в августе 1995 года состоялось возвращение уже в Федеральную службу безопасности, потом возникло Управление "В" Центра специального назначения ФСБ. Его основная функция – борьба с терроризмом и защита стратегических объектов на территории в России.

– Что бы вы сказали о бойцах Управления "В" ЦСН?

– Нынешние сотрудники имеют гораздо более серьезную спецназовскую подготовку, чем мы. Это и понятно, возможности для этого сейчас совсем другие. Мы радуемся за них и ими гордимся. Они работают блестяще. Мы же видим, сколько террористов уже было уничтожено, в том числе на Северном Кавказе.

Конечно, у нас были иные задачи, чем у Управления "В" сейчас. Но что очень важно, и что я обязательно должен подчеркнуть, – дух "Вымпела", с которым он создавался 40 лет назад, он сохранился, куда бы подразделение ни передавали. И не случайно бойцы Управления "В" называют себя "вымпеловцами". Нам это приятно. И 40-летие со дня создания "Вымпела" – это и их полноправный праздник.

– А что вы имеете в виду под духом "Вымпела"?

– Прежде всего, готовность отдать всего себя ради своей страны, своего народа. Готовность к самопожертвованию. Когда, например, сотрудники бросаются на гранату, чтобы спасти от гибели детей.

– Как в Беслане.

– Да. Там погибло семеро сотрудников Управления "В".

– На недавней Олимпиаде в Токио в соревнованиях по вольной борьбе "золото" выиграл Заурбек Сидаков, а "бронзу" – Артур Найфонов. Они оба в детстве были среди заложников в бесланской школе. И, может быть, кто-то из сотрудников ЦСН ценой своей жизни тогда их спас от пули или от осколка гранаты.

– Верно. Когда приходишь на Николо-Архангельское кладбище, на могилы наших товарищей, понимаешь смысл слов, что нет больше любви, чем положить жизнь за други своя. И мы всегда желаем нынешним бойцам силы духа и возвращения домой без потерь.

Что касается нас, ветеранов, то, если понадобится, мы всегда сможем встать в строй невзирая на возраст – поверьте, это не фигура речи. Да, кому бегать по горам и нырять под воду, всегда найдется. Но наш опыт, которым с нами делились такие асы, как Алексей Николаевич Ботян, Илья Григорьевич Старинов, Иван Павлович Евтодьев и многие другие, наше умение принимать решение в экстремальных ситуациях – тут лучше "Вымпела" никого нет.

Я считаю, что все-таки такого подразделения, как "Вымпел", сейчас нашей стране не хватает. Его функции распределены между различными подразделениями, которые, как я сказал, работают очень успешно. Но военно-политическая обстановка вокруг России очень серьезная, и надо иметь все средства защиты, чтобы сохранить мир.