Представитель РПЦ в Страсбурге: священники не "жируют" за счет верующих

Межсоборное присутствие Русской православной церкви, пленум которого прошел с 26 по 28 мая в зале церковных соборов храма Христа Спасителя в Москве под председательством Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, – это ее важнейший совещательный орган. Среди его задач – изучение вопросов и подготовка проектов решений для Поместного и Архиерейского соборов; фактически, разработка идей, которыми будет жить и дышать церковь. Член Межсоборного присутствия, представитель Московского патриархата при Совете Европы архимандрит Филипп (Рябых) рассказал РИА Новости о документах, которые были одобрены представителями клира и мира и будут предложены высшему церковному руководству: об их содержании, о важности поднятых тем, и о том, как они повлияют на жизнь церкви в России и за рубежом.

– Отец Филипп, документы подчеркнуто составлялись не только для России, но и для всех стран канонической ответственности Русской церкви. Как, на ваш взгляд, они могут повлиять на жизнь ее европейской паствы, на миссию и на отношение с государством в Европе – особенно документ "О неприкосновенности жизни человека с момента зачатия"?

– Совершенно верно, при составлении документов учитывается, что Русская церковь присутствует в различных странах, а не только в России. Во время пленарных заседаний сами участники из разных стран дополнительно могут вносить такие корректировки в тексты, чтобы последние не создавали впоследствии трудностей в осуществлении церковной деятельности на местах. Мне сложно измерить степень глубины влияния этих документов на жизнь Западной Европы. Их ценность, на мой взгляд, заключается в том, что они не являются плодом узкого круга разработчиков, а рождаются в процессе многостороннего обсуждения и напитаны мудростью, знаниями и опытом очень многих людей. А значит они дают ориентировки для отдельного человека, а также служат опорой при ведении диалога с обществом и государством. Для меня лично, как представителя Русской церкви при Совете Европы и Европейском Союзе они станут важной отправной точкой при обсуждении затрагиваемых в них тем, и особенно документ "О неприкосновенности жизни человека с момента зачатия", так как эта тема весьма актуальна в свете современного развития науки.

– В целом, сильно ли они окажут влияние на повседневность мирян, если будут приняты Архиерейским собором?

– Документы о защите человеческой жизни от зачатия до рождения и о благословении воинов составлялись как раз для ответа на вопросы, актуальные для многих мирян.

Документ о защите жизни человека до рождения направлен на переосмысление целых направлений, связанных с современной медициной и косметологией, которые сегодня бурно развиваются на основе использования человеческих эмбрионов, находящихся на разных стадиях развития, или абортивного материала. Здесь заостряется вопрос о той цене, которую мы готовы платить за здоровье, красоту, появление детей у бесплодных пар. Хотелось бы, чтобы все думающие люди прислушались к голосу церкви. Ведь мы не можем строить нашу цивилизацию благополучия "на слезинке ребенка", если использовать фразу известного персонажа Достоевского, а именно этот безгласный плач мы сегодня игнорируем.

– Следующий вопрос касается проекта документа "О светской трудовой деятельности священнослужителей". Насколько распространена "параллельная" занятость, в том числе в европейских приходах, и как скажется на работающих уже в разных сферах священниках документ, если будет принят?

– Работающие священники в светской сфере – это реальность. Она часто встречается на западе. Многие священники работают врачами, медбратьями, социальными служащими, преподавателями. Некоторых таких священников я знаю лично. Это только в определенном представлении все священники "жируют" и живут якобы за счет "обманутых" верующих. Все священники много трудятся на пастырском поприще, но многие из нас трудятся, особенно за границей, дополнительно на светских работах не только для того, чтобы прокормить семью, но и чтобы поддержать свои приходы. Порой батюшки из своего кармана платят за аренду, электричество или газ, так как собранных в церкви пожертвований не хватает.

Хотя, конечно, документ напоминает, что работа священника в светской профессии – это не норма, а вынужденная мера, чтобы священник и его приход могли просто выживать. Нам, зарубежным священникам, самим не очень нравится, что свои силы и время мы должны употреблять на светской работе в ущерб трудам на приходе. Се ля ви, как говорят французы.

– Меняет ли принципиально документ "О благословении православных христиан на исполнение воинского долга" отношение к солдату, к освящению оружия? Что нового он принесет в практику церковной жизни, особенно – в чинопоследования вроде окропления святой водой вооружения?

– Это очень непростая тема. На протяжении долгого времени существовала традиция освящения личного оружия: сабли, меча, кортика и так далее. Как вы понимаете, с этим оружием воин сражался с противником непосредственно, в рукопашную. Это как часть воина, его продолжение, его боевой товарищ. Когда стали появляться новые виды вооружения, которые позволяют вести бой на расстоянии, то благословение на новое оружие стало преподаваться автоматически, вплоть до сегодняшнего дня. Специального церковного постановления в изменившихся условиях просто не появилось.

Однако, в истории, чем дальше, тем более смертоносным стало оружие: появилось ядерное, химическое, бактериологическое и прочее. Неужели мы должны распространять чины благословения личного оружия на эти страшные средства разрушения и поражения, от которых может погибнуть все живое на Земле? Кстати, боевые награды даются только военнослужащим, а не оружию или боевой технике. Полагаю, что наступило время расставить точки над i. Это и делает документ. Он утверждает продолжение практики благословения воинов на защиту ближних и Отечества, допускает благословение личного оружия (например, кортика или сабли), но для остальных видов оружия предлагает только окропление святой водой. Это действие не придает сакральный характер оружию, но может оградить его носителей от чрезмерного и злонамеренного использования, противоречащего воинскому долгу и чести.

– Какие важные изменения по сравнению с текущей практикой церковного суда вводит обсуждавшееся пленумом "Положение о канонических прещениях и дисциплинарных наказаниях священнослужителей"?

– Кому-то вообще может показаться удивительным существование разных нарушений церковных норм среди священников. Нередко люди смотрят на священников как на идеальных людей, которые не могут по определению совершать поступки, несовместимые с Евангелием. Конечно, священник выбирает путь максимально возможного следования за Христом, как когда-то избрали этот путь апостолы. Однако, как и апостолы, священники переживают различные внутренние состояния и внешние обстоятельства в своей жизни, и при этом они могут совершать грехи по слабости, невежеству или страстям. Вспомним, апостола Петра, который трижды отрекался от Христа, но затем раскаялся. В случае искушения или падения священникам тоже нужны исправление и помощь. Как священники помогают людям в их трудных обстоятельствах, так и им самим порой нужна помощь.

В христианской церкви наказание всегда рассматривалось скорее как наставление и путь к исцелению. Но наказание должно быть справедливым и посильным. Вот этот баланс справедливости и снисхождения стремится определить принятый документ. Он закладывает единообразие в наложение и исполнение наказаний в согласии с канонами и традицией Церкви. Однако в канонах не всегда говорится о длительности сроков наказания, а описание некоторых конкретных нарушений, возможных в современных условиях, отсутствует.

Как правило, большинство первоначальных наказаний накладывает не церковный суд, а епископ. От епархии к епархии практика очень разнится, а потому ее требуется привести к единообразию.

– В положении выделены три группы церковных правонарушений: преступления против веры и церковного единства, против церковного устройства и управления, и в области священнослужения и пастырского служения. Как они градируются – что, с точки зрения Церкви, из этого будет самым тяжелым проступком? Какое наказание будет самым тяжелым, а какое – самым легким?

– Во всей истории церкви самыми тяжелыми поступками священника являются отказ от веры, принятие той или иной ереси или вступление на путь раскола. Почему это так? Потому что через такие действия священник разрывает отношения с Богом и Его церковью, через которую подается освящающая и исцеляющая нас сила – благодать. Если вы отказались от лекарства, то, что вам может помочь? Поэтому эти случаи труднее всего врачевать. К ним применяются самые строгие взыскания, цель которых – отрезвить человека и побудить изменить свое решение.

В принятом документе также описываются проступки против христианской нравственности, которые могут стать соблазном для многих людей и исказить служение священника. Конечно, у всех нас есть прегрешения. Когда священник произносит проповеди о нравственной жизни или отношениях человека с Богом, то он в первую очередь наставляет себя самого, а не учит только паству, что называется свысока своей святости и непогрешимости. Интересно, что в какой-то момент пленума возникла дискуссия о том, а стоит ли так подробно описывать различные нравственные падения, в которые может впасть священник. Ведь некоторые люди, читающие документ, могут подумать, что раз церковь пишет об этом, то, значит, в ее рядах во множестве встречаются подобные примеры. Я думаю, что так скорее всего некоторые и будут думать. Но все же надо понимать, что даже если в церкви это будет единичный случай, то и тогда было бы правильно его описать и рассмотреть.