Подростковый террор
Кто стоит за молодежными бандами в Татарстане
Виктор Званцев
«Белята», «Маслята», «Утята» — за этими подчеркнуто безобидными названиями скрывались молодежные группировки, объединившие в Татарстане сотни подростков.
Грабежи, кражи, вымогательства — львиная доля «выручки» шла в тюрьмы и карманы взрослых рецидивистов, разгуливающих на свободе. В 2019-м к борьбе с подростковой преступностью подключились практически все силовые ведомства региона, включая ФСБ. Вскоре отчитались о ликвидации «деструктивных организаций» и задержании их лидеров. Однако, по словам местных, окончательно решить проблему так и не удалось. Чтобы разобраться в ситуации, корреспондент РИА Новости отправился в Набережные Челны.
Районы и комплексы
Типичный индустриальный моногород советской эпохи (здесь градообразующее предприятие — автогигант КамАЗ). Прямые пыльные улицы, перемешанные с панельными хрущевками промзоны и — река Кама, огибающая северо-западную окраину. Кварталы тут называют комплексами. Ориентируются обычно не по названиям улиц, а по номерам этих комплексов.
«Самые неблагополучные районы — ЗЯБ и ГЭС, — рассказывает РИА Новости местная жительница Агина Алтынбаева. — Есть комплексы, где вечером на улицу лучше не выходить. Например, восьмой, застроенный общежитиями. Там в основном либо маргиналы, либо многодетные семьи. Подростки предоставлены самим себе».
Младший брат девушки, 18-летний Станислав, сейчас в тюрьме. Первый срок за кражи и грабежи получил еще в 13, из-за возраста вместо колонии он отправился в спецучилище для трудных подростков, где провел три года. Однако на путь исправления не встал.
«Наоборот, еще больше нахватался блатной романтики, — продолжает Агина. — Вернувшись, сразу примкнул к молодежной шайке, воровал продукты, технику и гаджеты, вымогал деньги у школьников. Подходили толпой, заводили беседу «по понятиям», «ставили на бабки» или забирали мобильники. Тех, кто отказывался платить, жестоко избивали».
Причем снимали это на видео и выкладывали в местные паблики — для устрашения. На свободе Станислав погулял совсем недолго и опять загремел за решетку. На этот раз на четыре года. По словам сестры, в его уголовном деле было около 30 эпизодов.
«На кривую дорожку он встал из-за проблем в нашей семье, — добавляет собеседница. — Отец пил, мать воспитанием не занималась. После шестого класса брат бросил школу и стал тусоваться с местной шпаной. Таких, как он, у нас в районе много. Я, например, своих детей гулять вообще не отпускаю, ведь едва ты переступил порог квартиры, как сразу оказался кому-то должен».
Ее словам легко веришь — на автобусной остановке громко матерится группа подростков с пивом и сигаретами в руках.
Они хищно осматривают каждого прохожего.
Возрастная иерархия
Молодежные банды активизировались в городе пять-шесть лет назад. Тогда-то и заговорили о «Белятах», «Маслятах», «Тихих», «Тукаевских».
«Я работал учителем физкультуры в школах на ЗЯБе и ГЭСе, — вспоминает тренер по кикбоксингу Руслан. — Многие подростки были в этих группировках. Кто-то присоединялся добровольно, кого-то затягивали силой. Например, избивали толпой, а потом предлагали «дружбу». Мы, конечно, сообщали руководству, парней вызывали на беседы, в школе брали на учет, но толку от этого не было. Ситуация выходила из-под контроля».
Возраст участников банд — от 12 до 18 лет. Больше всего от них страдают сверстники.
«Действуют по отлаженной схеме, — рассказывает девятиклассник Андрей (имена всех несовершеннолетних изменены. — Прим. ред.). — Старшие забирают деньги у тех, кто младше. Обычно вечером, когда дети возвращаются с секций и кружков. Берут минимум 500 рублей».
Нет денег — «надо решать вопрос». То есть «добровольно» отдать телефон или планшет. Либо украсть что-нибудь «полезное» из ближайшего магазина — пиво, сигареты. Некоторые жертвы рассуждают так: лучше я буду с теми, кто забирает, чем с теми, у кого забирают. Впрочем, есть и другой вариант.
«В седьмом классе меня поставили на косарь (тысяча рублей. — Прим. ред.), — вспоминает 15-летний Игорь. — Просто окружила толпа, принялись «грузить», и, как это часто здесь бывает, я оказался в чем-то неправ. Поскольку денег не было, а воровать не хотелось, огреб по полной. Но после этого меня больше не трогали».
Долгие уговоры
На стремительное распространение подростковой преступности в Набережных Челнах и формирование десятков «деструктивных группировок» (термин АУЕ* тут лишний раз стараются не употреблять) силовики обратили внимание осенью 2019-го.
«Мы мониторили интернет и обнаружили сообщество под названием «Белята», — объясняет один из оперативников. — На первый взгляд все было безобидно: дворовый футбол, местные новости и так далее. Но потом мы увидели ролики с массовыми драками».
Сотрудники уголовного розыска опросили школьников и занялись заявлениями от родителей подростков, якобы потерявших свои телефоны. Конечно, на самом деле их просто отобрали на улице.
Полиция быстро установила тех, кто заложил мобильники в ломбард. Теперь предстояло самое сложное — для возбуждения дела нужно было убедить потерпевших дать показания. Они от этого категорически отказывались.
«Мы пообещали полную защиту и предупредили, что, если они не заговорят, «ставки» будут только расти, — добавляет оперативник. — Например, с них трясут по 200-300 рублей, завтра потребуют пару тысяч, а потом и вовсе заставят переписать квартиру. На некоторых это подействовало».
В городе создали рабочую группу из сотрудников МВД, СК, прокуратуры и ФСБ. Задержали первых подозреваемых. Они чувствовали себя уверенно и даже бравировали тем, что им, как «малолеткам», ничего не «пришьют».
Однако, отсидев пару суток в камере, стали сговорчивее.
Вступительные взносы
Взяли и лидера «Белят» — 18-летнего Олега Дубровина, за светлые волосы получившего кличку Белый. На допросах он все отрицал, уверял, что вымогательством не занимался, с тюремной идеологией не знаком и ни о каких «понятиях» не слышал. Однако доказательств против него хватало.
Вслед за Дубровиным задержали 19-летнего Андрея Сюрдова. Его обвинили в вымогательстве, краже и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего. Незадолго до этого он до смерти избил своего сверстника Руслана Фатыхова.
Официально в полиции пока не подтверждают информацию о том, что подростковые группы подчинялись взрослым рецидивистам, однако это прямо следует из показаний нескольких хулиганов.
«В 2018-м я встречался с двумя людьми — на вид около 30 лет, которые ранее отсидели в тюрьме за вымогательства и другие преступления, — сообщил на допросе один из «Белят» (протокол имеется в распоряжении редакции. — Прим. ред.). — Они объясняли нам, как двигаться по уличным темам, получать деньги, не работая. Как заниматься вымогательством».
По его словам, каждый участник группировки — а их насчитывалось около 70 — обязан был ежемесячно отчислять в так называемый общак тысячу рублей. Попасть в сообщество или выйти из него можно было только одни способом — заплатив организаторам определенную сумму. При этом часть средств шла в нижнекамскую колонию № 4 некому Ленчику.
«Мы выяснили, что за всеми этими молодежными бандами стоят ранее судимые взрослые, — отмечает источник в правоохранительных органах. — По сути, это было организованное преступное сообщество с четкой иерархией: 14-летние совершали преступления по приказу 18-летних, те подчинялись 25-летним, только суммы крупнее. В одном эпизоде, например, фигурировал 50-летний экс-лидер ОПГ «Боксеры» Хабибуллин. По идее, надо было возбуждать дело по статье «Организация ОПС» и объединять все в общее производство, но не удалось доказать связь между разными возрастными группами, поэтому судили по отдельности».
К этой же версии склоняются и несколько других жителей Челнов, пожелавших сохранить анонимность.
«Конечно, все эти подростковые группы образовались не стихийно, — считает один из местных педагогов. — Их курируют рецидивисты, осужденные еще в начале нулевых. Сейчас они один за другим освобождаются и собирают вокруг себя молодежь. В группы входят по 50-70 человек, и каждая ежемесячно заносит около 100 тысяч рублей».
Трудные подростки
Региональные власти борются с криминальной идеологией, занимаются проблемными детьми.
«Мы общаемся с директорами школ и при выявлении деструктивного поведения информируем полицию, — объясняет сотрудница отдела по делам несовершеннолетних. — Причем письменно. В дальнейшем с такими подростками работают психологи и инспекторы полиции: разъясняют, когда и за что наступает административная и уголовная ответственность».
Также подростков направляют в различные спортивные секции и закрепляют за ними общественных воспитателей. Очень важно найти дело, которое придется ребенку по душе и поможет вытащить его с улицы.
«Пару лет назад, после нашумевшей в городе массовой драки, ко мне на перевоспитание послали 17-летнего Егора, — говорит общественный воспитатель и тренер по тхеквондо Дамир Хуснутдинов. — В первый день он заявился пьяный и вальяжно протянул бумагу с направлением. Несмотря на вызывающее поведение, я заметил, что в глазах у парня была какая-то тоска, как у брошенной собаки».
Егор уже был судим за кражи и давно вел асоциальный образ жизни. В секции поначалу дерзил, но быстро понял, что такое поведение здесь не котируется.
«Я постарался донести до парня, что зла ему здесь никто не желает, — продолжает Дамир. — Долго беседовал, объяснял, что в этом мире необходимо кем-то стать, но для этого придется прилагать усилия. Было сложно, но вскоре Егор влился в коллектив и стал регулярно тренироваться, даже выступал на соревнованиях, помогал организовывать различные детские мероприятия».
Отслужив в армии, молодой человек устроился на работу и к криминалу не возвращался.
«На мой взгляд, большинство неблагополучных ребят — недолюбленные дети, которым нужно куда-то прибиться, — подчеркивает тренер. — Потому они и идут в шайки, где очень просто: чтобы стать таким, как все, нужно вести себя как все. Психологи считают, что этим детям попросту не хватает силы и эмпатии».
Потерянный ученик
Один из самых талантливых и перспективных учеников Дамира несколько лет назад ушел из спорта и примкнул к группировке Автозаводского района. Бросил учебу, подсел на наркотики, а недавно попался на краже.
«Вместе с двумя приятелями взломали дверь в магазин и вынесли несколько бутылок текилы и блок сигарет, — уточняет 15-летний Ринат. — Хотя на лицах были маски, а на головах капюшоны, полицейские нас как-то вычислили по камерам и теперь ищут».
Мы беседуем в одной из местных забегаловок, заполненной подростками. Грязно, со всех сторон — мат и современный уличный сленг. За соседним столиком — две сверстницы Рината. К ним подходят двое малолеток и требуют пять тысяч рублей — «старый должок».
«Мне 14, — отвечает на наши вопросы один из начинающих вымогателей. — Родители развелись, отец постоянно избивал маму. Даже когда она была беременна. Школу я бросил два года назад и сейчас на домашнем обучении, но, поскольку денег на индивидуальные уроки нет, практически не учусь. Живем бедно, только старший брат помогает».
Ринат спокойно ему объясняет: он знаком с девчонками и платить они не будут — для этого «нет оснований». На прощание парень обещает тренеру, встречи с которым избегал несколько лет, вернуться к спорту. Однако на занятиях так и не появился.
«Я его не виню, — говорит Дамир. — Из-за конфликта с местной федерацией у меня были проблемы с финансированием, поэтому на соревнования ребятам приходилось ездить за свой счет. Конечно, не у всех была такая возможность. Некоторые не видят для себя перспектив в спорте и уходят в криминал».
Одни участники молодежных группировок уже получили реальные и условные сроки, другие ждут суда. Местные признают, что после вмешательства силовиков на улицах стало значительно спокойнее. Однако до полного решения проблемы подростковой преступности еще очень далеко.
*Запрещенная в России экстремистская организация.
