Через час и сорок восемь минут первый космонавт приземлился около деревни Смеловка в Саратовской области. РИА Новости публикует воспоминания современников об этом историческом дне.

В 1955 году на маленькой, затерянной в степях Казахстана станции «Тюратам» появилась бригада строителей. Через несколько лет тут образовался поселок Ленинский, который затем превратился в город Ленинск (после 1996-го — Байконур).

Именно здесь и оборудовали первый в мире космодром (в то время он назывался ракетным полигоном), с которого 12 апреля 1961 года стартовал «Восток-1».

Ветеран Байконура Виктор Кулепетов вспоминает, что по городу нельзя было пройти с фотоаппаратом: снимать можно было разве что у себя дома, на семейных торжествах. Он жил рядом с полигоном с 1957-го: его отец, получив назначение, перевез сюда семью из Новгородской области. Виктору тогда было десять лет.

«В одной комнате — пятнадцать солдат, в другой, поменьше, — мы: трое детей и родители. Младшая сестра была еще совсем маленькая. Быт сложный. Даже без холодильников. Строители делали ямы на берегу реки, загружали туда лед, закрывали его камышом или опилками и хранили все там», — говорит Кулепетов.

Анатолий Корешков продолжает: в начале 1957-го на полигон привезли команду испытателей, которые развернули наземное оборудование, а весной по железной дороге из ОКБ-1 (особого конструкторского бюро) прибыла первая межконтинентальная баллистическая ракета Р-7 (на ее основе и сделали ракету-носитель «Восток»).

В мае состоялся первый пуск, но неудачный, на борту была неисправность, вспыхнул пожар, ракета упала на наших глазах — очень тяжело было смотреть на это». Корешков принимал участие и в следующем — уже успешном — старте Р-7 в конце августа 1957-го, и в выведении на орбиту первого искусственного спутника Земли. О том, что в космос могут отправить человека, Корешков догадывался: инженерам-испытателям полигона не сразу сообщили об этом.

«Хорошо запомнил день, когда услышал, что готовится запуск человека в космос. В январе 1960-го привезли корабль — мы по его компоновке и габаритам все поняли. Во-первых, он был с тормозной двигательной установкой — то есть планировалось возвращение на Землю. Во-вторых, внутри работала система терморегулирования, поддерживавшая температуру 20 градусов. Выводы сделать было нетрудно. Первые попытки были неудачными. В 1960-м запустили четыре корабля с собачками, мы их называли «четвероногие экипажи». Успешным стал только один, вы наверняка знаете: когда вернулись Белка и Стрелка. Отправлять человека при таком раскладе было рано», — отмечает бывший инженер-испытатель.

В июле через 19 секунд после старта из-за взрыва ракеты-носителя погибли собаки Лисичка и Чайка, в декабре не вернулись на Землю Пчелка и Мушка, а через несколько недель из-за поломки, произошедшей уже после пуска, не вышел на орбиту корабль с еще одним четвероногим экипажем — собаки, впрочем, выжили.

«Сделали паузу. А в марте объявили о запуске человека. На полигон доставили ракету, корабль с креслом. Запустили успешно, после этого прибыла еще одна такая же и отряд космонавтов. По следующему полету решали, можно отправлять человека или нет. Все прошло нормально».

С отрядом первых космонавтов испытатели близко не общались: «Не принято было, у них своя работа, у нас — своя».

«Но вот один эпизод могу рассказать: на моих глазах было. Когда космонавты приехали на полигон, в МИК (монтажно-испытательный корпус. — Прим. ред.), Королев провел с ними небольшую беседу, потом предложил каждому заглянуть в корабль, посмотреть на то, что может стать их будущим «домом». И вот они залезают туда один за другим, никаких эмоций не проявляют.

А Юрий Гагарин у лестницы разулся и только после этого поднялся в корабль, благоговея перед ним. Королев не мог не обратить на это внимание. Понравилось ему это. Поэтому, может, он его и выбрал», — рассуждает Корешков.

Впрочем, лидерство Гагарина не было секретом еще в январе, когда шесть первых кандидатов сдавали экзамены по управлению кораблем и теории. В итоге приняли следующую очередность: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович. Об этом писал в дневниках генерал-полковник Каманин, руководивший отбором и подготовкой отряда первых космонавтов.

Старт 12 апреля проходил очень спокойно. «Как ни странно, к кораблю практически не возникло замечаний: при других запусках их было сотни, и мы принимали меры, заменяли приборы, а в этот раз на Земле ничего не выявили — чудо просто. Единственное, когда на старте закрывали люк, не сработал контакт. Было у нас какое-то предчувствие, что это не к добру, как бы в полете чего не случилось. И действительно так и вышло», — вспоминает Анатолий Корешков.

Гагарин сказал свое знаменитое «Поехали». Тогда Корешкову казалось, что эти слова прозвучали торжественно, но, послушав их в записи, он уже не услышал эти интонации.

«Первое, что случилось, — сбой системы радиоуправления, хотя при подготовке на старте все было нормально. Техника-то ламповая, видимо, от тряски вышла из строя», — объясняет инженер-испытатель. Система радиоуправления должна была отключить двигатель третьей ступени, но это сделал дублирующий механизм. 

Высоту рассчитывали так, чтобы космонавт выжил даже при отказе тормозного двигателя: через семь-десять дней корабль бы сам сошел с орбиты. «Неизвестно, где бы он сел, если в океан — это могила. Самое главное — воздуха было на десять дней, а при столь высокой орбите пришлось бы крутиться двадцать, Гагарину бы не хватило кислорода. К счастью, тормозной двигатель сработал вовремя и успешно», — продолжает Корешков.

Тогда-то и произошло главное ЧП: после того как спускаемый аппарат отделился от приборно-двигательного отсека, соединительный кабель остался состыкованным.

«Обе части корабля продолжали полет в связке, кувыркаясь. Они могли столкнуться, кроме того, катапультирование было невозможно: во-первых, для этого нужен сигнал о расстыковке, во-вторых, даже если удалось бы, Гагарин бы насмерть разбился, ударившись о корабль, или стропы бы запутались. Спасло то, что при входе в плотные слои атмосферы, кабель сгорел. Если о предыдущих опасностях Гагарин мог не знать, то тут точно был в курсе. Целых десять минут так летел. Докладывал: «Разделения нет, разделения все нет». На Земле не понимали, в чем дело, помочь ничем не могли».

На старте с Гагариным общались по УКВ-каналу. Переговоры слышали все в командном центре.

«Чувствовалось, что Королев волновался, а Гагарин произносил фразы размеренно, будто сидел в тренажере. Это нас просто поражало. Королев не промахнулся, когда выбрал его первым. В командном центре стояла мертвая тишина. То, что человек находится на борту ракеты, с трудом укладывалось в голове. У меня возникла ассоциация с японскими торпедами, которые камикадзе направляли в американские корабли во время войны. Люди заведомо шли на гибель, только бы достичь цели. А еще я незадолго до этого книгу прочитал Стефана Цвейга «Звездные часы человечества». И вот действительно звездный час! У меня так стихотворение называется», — рассказывает Корешков.

О том, что Гагарин успешно приземлился, Анатолий Анатольевич узнал вместе со всей страной, когда об этом сообщили по радио.

«Угодил на вспаханное поле, посадка была мягкая. Рядом — деревня. Попросил позвонить — за ним из обкома прислали машину. Сел он под Энгельсом, а ждали его в Казахстане, в районе Жезказгана. Там последующие корабли встречала спасательная команда. А он был первым и оказался предоставлен самому себе. Но повезло ему во многом, в рубашке родился», — говорит Корешков.

Местные о запуске человека в космос не знали — даже в закрытом Ленинском.

«Двенадцатого апреля по громкоговорителям сказали: «Сейчас будет передаваться важное правительственное сообщение». Время было трудное, жили в кольце врагов. Я подумал: «Не дай бог, война», — делится воспоминаниями Виктор Кулепетов. В 1961 году ему было 14 лет. Кулепетов до сих пор не забыл: была среда. Он, как обычно, отправился в школу во вторую смену — к этому моменту новость о полете Гагарина облетела весь СССР.  

Космонавты, в том числе и Гагарин, выступали перед школьниками. «Я его видел буквально в шаге. Эта встреча навсегда осталась в моей памяти. Он меня поразил. Я думал, Юрий Алексеевич богатырского телосложения, а он был обычный человек, улыбался, интересно рассказывал. Мы, мальчишки, внимательно следили за космонавтами: в городе был «нулевой квартал», где их размещали. Мы каждого по-своему оценивали: этот хороший, не гоняет детей, эти построже. Гагарин не гонял. Он был человек открытый, не суровый», — вспоминает Виктор Николаевич.

Кулепетов, как и его отец, работал на космодроме. Принимал участие в запуске межпланетной станции «Луна-16» и орбитальной станции «Салют-1». Его судьбу определили впечатления того самого утра. «Это был романтический период, когда писали песни, стихотворения, книги о космосе. Я 12 апреля пришел в школьную библиотеку: «Дайте книжку о полетах!» — «Вот, возьми, Жюль Верн «Из пушки на Луну». Но я-то уже знал, что из пушки не летают. Нас всех Гагарин позвал в космос».