Эта выставка — подарок Государственному историческому музею, который в 2022-м отпразднует 150-летие.
Приглашенный куратор Нина Тарасова, хранитель коллекции костюмов Эрмитажа, рассказывает, что привезенные из Петербурга костюмы не покидали хранилищ около трех лет.
Ведь ткань — такой же хрупкий материал, как и, например, графика, и требует отдыха перед экспонированием.
У входа на выставку зрителей встречают "арапы" в парадных костюмах. Это был особый тип слуг, приближенных к высокому лицу. Они могли занимать разные должности: от истопников и курьеров до музыкантов и шутов (самый выдающийся представитель — конечно, Авраам Ганнибал, знаменитый предок Пушкина).
Одевали "арапов", как и положено их экзотической внешности, по-восточному роскошно. В конце XIX века, при Александре III, их парадный мундир обходился казне дороже всего: более 500 рублей (для сравнения — обычный мужской костюм можно было сшить за десять рублей).
Среди почти 50 костюмов 18 принадлежат императрице Марии Федоровне, матери Николая II.
Урожденная датская принцесса Дагмар, она считалась одной из главных модниц Европы.
Изящной шатенке с карими глазами к лицу было почти все, но особенно царица любила экстравагантные сочетания и смелые контрасты.
Впрочем, могла себе позволить: даже после рождения шестерых детей талия императрицы была всего 65 сантиметров. А ножка — 35-го размера, в чем можно убедиться, рассматривая изящные туфельки царицы в отдельной витрине. В белом комоде с выдвижными ящиками разложены ее шелковые чулки.
В отличие от супруги, Александр III за модой особо не следил. И вообще предпочитал военную форму, которая на нем, мужчине с богатырским телосложением, сидела гораздо лучше.
Тем и интересен этот неприметный серый костюм, теряющийся среди роскошных платьев и мундиров. Его показывают впервые. В такой одежде император, очевидно, ездил в зарубежные поездки. Нина Тарасова отмечает, что брюки выглядят мешковато, "а клеточка на спинке пиджака и вовсе не подогнана".
Вряд ли у царя не было денег на приличного портного: видимо, он просто не придавал значения штатскому платью и игнорировал примерки.
Разорившаяся Скарлетт из "Унесенных ветром", которая сшила себе модный наряд из зеленой портьеры, оказывается, предвосхитила модный тренд. Во второй половине XIX века платья для состоятельных дам специально делали из обивочных тканей, очень органично смотревшихся в богато обставленных салонах.
Это визитное платье императрицы Марии Федоровны с сильно приталенным лифом и узкой юбкой создано в мастерской знаменитого кутюрье Чарльза Ворта — того самого, что придумал и кринолины, и турнюры. Специально для государыни у модельера изготовили манекен, в точности повторявший ее мерки. Такую же честь оказали только французской императрице Евгении. Остальные приезжали к Ворту лично.
Церемония бракосочетания Николая II и Александры Федоровны проходила, когда при дворе еще не закончился траур по предыдущему императору. Так что вдова, Мария Федоровна, появилась на торжестве в особом платье (на фото — слева). Оно белое, но дело тут в материале: при дворах европейских монархов креп считался траурной тканью.
Наряд невесты был невероятно роскошным: парча, серебряное шитье, перья марабу. Однако весило одно это платье, указывает куратор выставки Нина Тарасова, 11 килограммов. Учитывая, что надевала его будущая императрица вместе с мантией и короной, ей в буквальном смысле пришлось пережить несколько тяжелых часов.
При дворе регламентировали даже наряды, в которых проводили первую брачную ночь. Правда, это касалось лишь жениха. Так, на нем непременно должен был быть халат из парчи или более легкого глазета, причем обязательно серебряного цвета. Его надевали поверх ночной сорочки такого же оттенка. Завершали образ домашние туфли, отороченные лебяжьим пухом.
Все это были церемониальные вещи, символизирующие непорочность молодожена.
Фасон платьев статс-дам и фрейлин продумал лично еще Николай I. Согласно специальному указу 1834 года, они соответствовали псевдорусскому стилю: современники называли их "офранцуженными сарафанами".
Наряды фрейлин, незамужних девушек, были красного цвета и шились на казенные средства. Их коллеги, статс-дамы, то есть уже состоявшие в браке, оплачивали свою "форму" сами.
Их платья насыщенного изумрудного оттенка были более свободного кроя, а также допускали возможность закрыть декольте легкой газовой кофточкой.
На торжественные церемонии дамы являлись в платьях, соответствующих их рангу.
На балах свободы предоставлялось чуть больше, но все равно даже самым знатным аристократкам нельзя было затмить императрицу и великих княгинь.
Пространство для модного маневра давали, пожалуй, лишь маскарады. Здесь можно было проявлять фантазию, чем и воспользовалась владелица этого платья в стиле эпохи Возрождения княгиня Зинаида Юсупова.
Лакеи, камердинеры, дворецкие, а еще камер-казаки, то есть телохранители, гардеробщики, истопники, горничные — слуг при царском дворе было в несколько раз больше, чем у героев сериала "Аббатство Даунтон". И у каждого — особая форма и знаки отличия, начиная от цвета и заканчивая количеством пуговиц.
Среди личного штата императрицы, кстати, тоже больше было мужчин. Конечно, никому из них не дозволялось переступать порог личных покоев царицы.
Кроме пяти десятков костюмов, в экспозиции — более 60 предметов, среди которых, например, курительные трубки, несессер с туалетными принадлежностями и веера, без которых на бал не отправлялась ни одна дама.
Это не просто аксессуары — с их помощью разговаривали без слов. Был целый словарь: например, чтобы сказать да, требовалось приложить веер левой рукой к правой щеке.
Роспись — не только привычные цветы или пасторальные сценки, но и карикатуры на участников бала. Для императрицы Марии Федоровны рисунок к одному из таких вееров специально сделал Иван Всеволожский. Директор Эрмитажа, он был отличным карикатуристом.
Так что, несмотря на строгий протокол, немного иронии позволяли себе даже царственные особы.
Выставка в главном здании Государственного исторического музея продлится до 16 июля.
РИА Новости выступает официальным информационным партнером выставки "Придворный костюм середины XIX — начала ХХ века из собрания Государственного Эрмитажа".
