Памятник на Лубянке или памятник СССР?

Памятник — это всегда больше, чем напоминание о конкретном человеке. Это выражение идеалов и чувств тех, кто его установил. И уж тем более это касается монументальных фигур исторических деятелей — тут вообще символизм на символизме. Если же говорить о снесенных, поверженных памятниках, то тут все можно сразу умножать на десять — столько всего накручено в массовом сознании.

На следующей неделе начнется голосование москвичей по установке памятника на Лубянской площади: возвращать Феликса Дзержинского или поставить Александра Невского. Тут важно не то, что пустующая тридцать лет площадь скоро обретет своего "хозяина", а то, что мы хотим этим сказать.

Памятник основателю ВЧК демонтировали вечером 21 августа 1991-го — и если тогда его снос казался многим символом падения власти КПСС, то очень скоро стало понятно, что снесли Советский Союз. Уже через десять лет после сноса начали раздаваться призывы вернуть железного Феликса на место — кто только об этом не говорил: и бывший мэр Лужков, и коммунисты, и ветераны спецслужб. Были жаркие дискуссии, сборы подписей, даже попытки референдума, но памятник работы Вучетича так и продолжал стоять в парке "Музеон" на Крымском валу.

Недавно появившееся обращение группы писателей с призывом вернуть Дзержинского некоторые восприняли в предвыборном ключе — ну, конечно, выборы в Госдуму пройдут через несколько недель после 30-летия ГКЧП и сноса памятника, вот и прекрасный повод задать тон для партийной агитации и пропаганды. Дальше, впрочем, мнения хитромудрых гадателей разделились: одни посчитали, что это делается для перехвата голосов у коммунистов со стороны справедливороссов, другие увидели в этом хитрый план Кремля по подготовке общественного мнения к возвращению Дзержинского. А кто-то вообще назвал все происходящее стремлением отвлечь общество от действительно важного, то есть от Навального — и даже поразился тому, как умело власть своей провокацией раскалывает различные части общества, чтобы не дать им слиться в едином антикремлевском порыве. Это все, конечно, смешно и нелепо, но проблема с памятником действительно есть. Точнее, с тем, что он символизировал — и будет символизировать в будущем.

Если бы речь шла просто о предложении увековечить память Дзержинского, поставить ему памятник, сомнений бы не было: России не нужен памятник одному из деятелей гражданской войны, создателю карательных органов, поборнику социалистической законности. Создателю разведки и контразведки? Но они были и до Дзержинского — хотя, конечно, при нем приобрели куда больший размах. Борцу с детской беспризорностью? Но она была порождена гражданской войной и террором — не только красным, но и им тоже.

Но дело в том, что речь не идет о личности Дзержинского, не о том, ангелом или демоном он был, дело вообще не в нем — принципиальным является вопрос восстановления утраченного, исправления ошибки. Ошибкой был не сам по себе снос памятника в 1991 год, а снос СССР, крушение нашей страны, развал всего социально-экономического уклада. То есть возвращение Дзержинского (если таковое будет) должно стать не прославлением его лично, а покаянием за развал Советского Союза.

Причем подобные чувства разделяют далеко не только коммунисты или старшие поколения, ностальгирующие по прошлому, — нет, раскаяние за развал собственной страны испытывают очень многие из тех, кто не был ни убежденным коммунистом, ни даже большим поклонником советского строя, даже те, кто и не помнит толком никакого Союза. Каким бы ни был СССР, он был не просто нашей Родиной, но и формой существования русской цивилизации, русского народа (и других народов — насколько справедливым для русских был этот союз, отдельная, но в данном контексте не принципиальная тема). Его развал стал страшным ударом и по русским, и по России как таковой, сбитой с ног, обчекрыженной и едва не погибшей. Восстановить СССР невозможно, но можно убрать символ его развала, пустое место на Лубянской площади. То есть вернуть памятник Дзержинскому на Лубянку.

Все остальные обсуждаемые в обществе мотивы — например, дать знать прозападным либералам, что их время подошло к концу, показать "жесткую руку", обозначить поворот в сторону политики социального равенства — глубоко вторичны. В этой ситуации власть оказывается в непростом положении: у нее вовсе нет намерения "закручивать гайки", как этим пугает себя и остальных либеральная публика, но возвращение Дзержинского будет расценено этой публикой как настоящий конец света, что может стать критически опасным для их и без того слабой психики. А ведь антигосударственнические либералы, хотя и занимают ничтожное малое место в российском обществе, имеют огромное влияние на формирование настроений молодежи и студенчества.

Но не страх перед либералами удерживает от возвращения Феликса на Лубянку — и даже не уважение власти к православным, большая часть которых категорически против памятника не просто "красному герою", но соавтору гражданской войны и "красного террора". Нет — просто нам не нужен еще один повод для раскола общества, для напряжения внутри русского народа: когда одни видят в Дзержинском сильную руку, защитника обездоленных и создателя спецслужб, а другие организатора террора и убийцу. Да, лучше бы памятник ему оставался на Лубянке, а СССР был бы жив, изменившись и русифицировавшись. Но показать свое сожаление о событиях тех лет можно и нужно иным способом — восстанавливая единство русского народа, собирая вокруг России осколки Союза, меняя нашу переходную социально-экономическую систему на более справедливую, выстраивая национально ориентированные и по-настоящему патриотические управленческое сословие и элиту. И не поддаваясь на провокации тех, кто стравливает между собой разные части общества, а всех их натравливает на власть, играя на тех же чувствах, что и 30 лет назад — но с этим, слава богу, у нашего народа все хорошо.

Все это нужно делать — и это и будет означать, что мы не только научились на своих ошибках, но и делаем все для исправления их последствий. А вернется ли при этом Дзержинский на Лубянку или останется на Крымском — на этом фоне непринципиально.