Абдиль Сегизбаев: власть в Киргизии узурпировали не президенты, а элиты

В Киргизии после очередного госпереворота 10 января состоятся внеочередные выборы президента. Среди претендентов на главный пост – политики, бизнесмены, юристы, всего 17 человек, в том числе сложивший полномочия и.о. президента для участия в выборах Садыр Жапаров. В чем причина повторяющихся киргизских революций, почему в стране резко упал рейтинг спецслужб, и возможно ли возвращение в республику беглых президентов в интервью РИА Новости рассказал кандидат в президенты, бывший председатель Госкомитета Нацбезопасности страны Абдиль Сегизбаев.

– Абдиль Кенешевич, в октябре 2020 года произошла уже третья по счету революция в истории независимой Киргизии. Как вы считаете, каковы ее причины?

– На эти события надо смотреть с учетом событий, которые происходили в 2005 и 2010 годах. И октябрь 2020 года – это звенья одной цепи. Первые события произошли через 15 лет президентства первого президента, потом события 2010 года после пяти лет правления, сейчас у нас произошли события после трех лет президентства Сооронбая Жээнбекова. Вы видите, что сокращается промежуток времени. И когда нам говорят, что происходит определенная чехарда, именно в отношении политической ситуации – это так и есть. Ведь обычно такие события происходят вследствие таких мероприятий, как выборы президента или парламента. Это во-первых. Во-вторых, что произошло 5-6 октября? Народ просил справедливых выборов. А власть сделала так, что 95% мест получили только три провластные партии. Путем обычного подкупа населения. Такого подкупа мы раньше не видели. Также был повсеместно использован административный ресурс. Люди, находящиеся на муниципальной службе, на госдолжностях или причастные к госкомпаниям, были вынуждены приехать на установленные участки и проголосовать за провластные партии. Также было повсеместное использование организованных преступных группировок. Вы знаете, что у нас 2-3 выявленных крупных ОПГ, и они были максимально использованы, чтобы запугивать людей, вынуждать их голосовать за ту или иную партию. В то же время партии, которые были оппозиционного характера, подвергались колоссальному давлению. Их просто не допускали к выборами, мешали проводить агитационную кампанию, на лидеров этих партий возбуждались уголовные дела. Все это привело к событиям начала октября.

Если мы будем говорить о более глубинных вещах, то мы просто придем к тому, что на протяжении 30 лет независимости президенты приходят и уходят. Узурпация власти произошла именно со стороны определенных элит. Это лица, которые на протяжении 30 лет являются депутатами, министрами, олигархами. И кто бы ни пришел к власти, происходят сделки с совестью. Они договариваются с этими группами, как они себя называют не элитами, а "илитами", это говорит об уровне их грамотности. Соответственно, интересы этих элит сохраняются: это коррупционные схемы, это наркобизнес, это вплоть до крышевания торговли людьми, оружием. За охрану своих интересов эти элиты помогают выиграть выборы именно таким путем, как это произошло в октябре 2020 года. Естественно, последствия такой сделки оказываются весьма плачевными для президента. Посмотрите на нашу историю, единственный президент – женщина, которая смогла избежать вот такой участи, все остальные мужчины-президенты либо находятся в изгнании, либо в тюрьме, либо, последний случай, в таком, как бы сказать, осадном положении. Он не может ни выйти к людям, ни высказать свою точку зрения – просто изгой в обществе.

Решение проблемы я вижу в том, чтобы новый человек, который придет к власти, понимал, что интересы элит противоречат интересам народа. И если ты совершил сделку с элитами, то ты связан по рукам и ногам, ты ничего не можешь сказать, не можешь изменить ситуацию, не можешь работать на свой народ. Важно понимание, что лидер может опираться на народ, если он сможет переступить грань – не поддаться соблазну и работать в интересах народа. Тогда народ его спасет: никакая элита не сможет противодействовать. Нам надо отказаться от этой группы людей, элит, тогда и будет поддержка народа.

– Вы на протяжении нескольких лет возглавляли Госкомитет Нацбезопасности. Как бывший руководитель, как бы вы могли охарактеризовать деятельность спецслужбы сегодня?

– Конечно, я не могу в этическом плане критиковать своих коллег. Это было бы неправильно. Но вы посмотрите на период 2016-2017 годов. Когда мы пришли работать в Госкомитет, в стране было порядка 1300-1400 митингов в год. Это крупных. Страну лихорадило: ни о каком экономическом или социальном развитии не приходилось говорить. Самое главное, надо было сохранить стабильность. В 2017 году, когда была передача власти, в стране было всего 30-40 митингов. То есть по большому счету в то время ГКНБ с одной из своих основных функций справился.

Посмотрите другой период времени – 2005-2010 годы, во время правления бакиевского режима (время президентства Курманбека Бакиева – ред.). В этот период в стране произошло 60 политических убийств. Самое страшное, что в большинстве случаев для этих убийств были использованы сотрудники ГКНБ и СГО (Служба Государственной охраны – ред.). Многие выполняли приказы больших должностных лиц. В то время, вы знаете, брат Бакиева (Жаныш Бакиев – ред.) управлял СГО, сын Бакиева фактически, хоть и не находясь на должности, управлял Госкомитетом Нацбезопасности. И я тогда понял, что когда используют ГКНБ, призванную защищать людей, защищать государственность, суверенитет, таким образом – для решения политических вопросов, для убийства оппонентов, естественно, все это заканчивается такими событиями, как 7 апреля 2010 года. Посмотрите период правления Жээнбекова: опять ГКНБ использовали для штурма сел, когда спецназ направляли, чтобы противостоять мирным жителям. Это неприемлемо. "Альфа", элита наших спецслужб, призвана бороться не с населением, а с террористами, с бандитами. Или другой пример: в разгар эпидемии силы простых сотрудников были направлены на то, чтобы выявлять "паникеров": врачей, учителей, представителей интеллигенции. Их привозили в ГКНБ, обрабатывали, допрашивали, а потом еще и заставляли просить извинения за то, что они сказали, что у нас начинается эпидемия. К чему это привело? Доверие к органам нацбезопасности сильно упало, и в этом виноваты не простые сотрудники, а те, кто отдавал подобные приказы, вырабатывал стратегию работы на тот период.

В целом, если правильно использовать огромный потенциал этой службы и ее сотрудников, то это приводит к стабилизации, как 2016-2017 году, и мирной передаче власти, как это было впервые в 2017 году.

– В итоге что вы думаете, нужна ли реформа ГКНБ?

– Необходимо проводить определенные реформы. Но для реформ необходимо грамотное руководство, с тем руководством, которое сейчас руководит ГКНБ, никаких реформ не проведешь. Например, я считаю, антикоррупционная служба выполнила свою миссию, и она должна быть преобразована. Сейчас над бизнесом, над госструктурами, она висит как "дамоклов меч". Они боятся принимать законные решения из страха перед тем, что могут прийти проверки из антикоррупционной службы, финполиции, счетной палаты. Из-за этого они парализованы. Конечно, нельзя давать возможность воровать или развивать коррупционные схемы, но не таким варварским методом, когда в погоне за сенсацией, или чтобы показать, что новая власть что-то делает, идет вычищение и замена старых кадров своими кадрами. Вот посмотрите, какие кадры пришли. Например, и.о. премьер-министра (Артем Новиков – ред.). Оказалось, что он является очень близким человеком для Максима Бакиева (сын президента Курманбека Бакиева – ред.). Он в ЦАРИИ (Центральное агентство по развитию, инвестициям и инновациям, которое возглавлял Максим Бакиев, – ред.) работал, Максим Бакиев его за ручку привел в министерство экономического развития, у них матери дружат. Это все порождает определенное порицание, определенное подозрение со стороны общества.

Вот посмотрите на исполняющего обязанности президента (Талант Мамытов – ред.), какие связи у него выявляются, с кем он дружит. У народа фактически сейчас определенное подозрение, что у власти находятся те, кому нельзя доверять. И это плохо. Никакая работа в таких условиях проходить не будет. Также очень много вопросов по назначениям сватов-братьев на ответственные должности. Люди же все это видят. И если это будет продолжаться, рано или поздно людям придется высказать свое мнение. Главное, чтобы это не происходило так, как происходило в 2005, 2010, 2020 годах. Нам надо научиться законным путем приходить к власти.

Вот что было в 2020 году – восстание народа за справедливость. Но пока люди бегали по площадям, не знали, что делать, определенные группировки, связанные с ОПГ и с определенными финансовыми ресурсами, просто захватили власть. Это был просто захват власти. Потом путем запугивания бедного парламента, который уже не знает, кому принадлежать и на кого работать, они собрали этот парламент, получили мандат, стали премьер-министрами. Потом силовым путем стали запугивать людей, чтобы они подчинялись. Вот такая каша.

Сейчас я вижу, что нынешняя власть на президентских выборах один в один повторяет ошибки Сооронбая Жээнбекова: те же ОПГ, то же давление, тот же административный ресурс. Посмотрите по всему городу – плакаты одного человека, который два месяца назад находился в тюрьме. Только на плакаты они потратили миллион долларов. Я спрашиваю: откуда эти деньги? Если деньги принесли олигархи, не взятка ли это? Если госслужащие, то не коррупционная ли это схема? Вопросов очень много в обществе. Я считаю, таким путем мы не изберем легальную власть. Таким путем даже после выборов останется много вопросов у общества.

– Как вы оцениваете предвыборную борьбу?

– Борьба очень активная. Я все пытаюсь на дебаты вызвать Садыра Жапарова. Я хочу, чтобы мы открыто дебатировали, чтобы я мог задать ему вопросы, чтобы он мне мог задать вопросы. Он пугается, избегает, не хочет. Даже на свои дебаты не вышел.

Второй вопрос, что, конечно, ни у кого из кандидатов нет таких источников финансирования. И от того, что в информационном пространстве идет преобладание одного кандидата, есть, конечно, и полезный для него эффект, но есть и обратный: общество спрашивает – откуда деньги?

– А у вас какие источники финансирования?

– По большому счету у нас очень мало средств, мы потратили около 2-3 миллионов ($24-36 тысяч – ред.). Были свои средства, которые были накоплены, естественно, помогли взносы от населения. Это не очень большая сумма, но в рамках этой суммы мы и работаем. Что радует, очень много волонтеров: разносят газеты, агитируют бесплатно.

– Сталкивались ли вы с каким-либо давлением во время агитации?

– Конечно. Очень много фактов было со стороны ОПГ. Приезжали на машинах, избивали, срывали надписи на штабах. Очень много попыток провокаций, похожих на бакиевские методы: приезжаешь на свой митинг – сидят обычные люди, вдруг заходит группа людей, начинают кричать: "Садыр-Садыр, он наш бог, герой, Робин Гуд". А нам сообщают, что их подвозили на автобусах. Потом резко исчезают.

– В одном из своих интервью бывший и.о. президента Садыр Жапаров высказал мысль, что если народ их простит, то в страну можно вернуть беглых президентов Аскара Акаева и Курманбека Бакиева. Вы когда-то были пресс-секретарем Акаева. Что думаете по этому поводу?

– Кто виновен, пусть отвечает по закону. Кто не виновен, пусть просит прощения у людей, если, конечно, нет нарушения закона. В данном случае я вижу, что Садыр Жапаров очень связан с Курманбеком Бакиевым. Это человек, который работал с ним, определенное время жил в Минске рядом с Бакиевыми. По моим данным, в 2017 году он и приехал в страну по заданию Бакиевых. Когда у нас были выборы, его задача была внести определенную дестабилизацию. Это был политический заказ. Естественно, Бакиевы хотят вернуться. Там очень много коммерческих проектов. Благодаря коррупционным схемам его сын стал миллиардером. Естественно, они постараются это вернуть.

– А Акаев тут при чем?

– Я думаю, его фамилию назвали, чтобы сохранить баланс.

– Что вы думаете по поводу внешней политики Киргизии? После событий октября 2020 года у республики возникли сложности на мировой арене. Государства-партнеры не знали, с кем вести контакты, и из-за этого страна едва не оказалась в изоляции. Как решить эту проблему?

– Надо выбрать власть, которая будет пользоваться доверием людей. Тогда они будут уверены в своих решениях, в своих заявлениях. Потом надо выбрать власть, которая сможет отстаивать интересы Киргизии. Человек, который не понимает, что судебная власть является отдельной ветвью власти, я не представляю, каким образом он будет представлять Киргизию на международном уровне, как будут защищаться интересы Киргизии.

Вот вы пройдитесь по всем кандидатам – все будут говорить: стратегические партнеры, мы со всеми будем работать. Заявления – это хорошо. Но надо же реальную работу настроить. Реальной работы-то нет. Голые заявления. Во время моей работы в ГКНБ мы тоже работали с нашими партнерскими организациями. Когда мы смогли наладить реальную работу, начали совместно бороться с терроризмом, экстремизмом, мы предотвратили 20 терактов. Мы помогли предотвратить 3-4 теракта на территории нашего стратегического партнера, у соседей. Вот такая работа нам и нужна. Вот сейчас мы являемся членами интеграционных объединений – ШОС, ОДКБ, ЕАЭС, но мы же не используем потенциал. Мы пустили все это на откуп – как есть. Мы должны сделать так, чтобы каждый киргизстанец почувствовал пользу от этих объединений. Чтобы мы могли спокойно ездить друг к другу, чтобы мы могли разговаривать на языке, понятном всеми, продавать товары на территории стран ЕАЭС. Тогда люди поймут, что мы являемся частью одной большой семьи, дружеской семьи, одного общества, которое помогает друг другу. Я для себя давно определил страны, которые желают добра Киргизии. И вот с этими странами мы должны крепко работать. Не дружить, а работать. Чтобы это было взаимовыгодно. Вот такая внешняя политика нужна – прагматичная, действенная и эффективная.

– И какие это страны?

– Конечно, это страны бывшего Советского Союза. Мы же все корнями оттуда. Мы же детство там провели. Как этот период можно отрицать. Именно в этот период произошел расцвет нашей культуры. Начали говорить о киргизском чуде – местном кинематографе, появились такие люди, как Чингиз Айтматов, в эту эпоху мы смогли реализовать огромные проекты в инфраструктуре, социальной сфере. Мы должны сохранять это все и поддерживать. Конечно, наш стратегический партнер – Россия. Это соседние страны. С ними надо находиться в дружбе, в том числе с нашим большим соседом Китаем. Есть другая группа стран, которая относится к Киргизии, будем так говорить, как к третьим странам. К ним надо относиться также, как они к нам.

– Вы заручились поддержкой кого-то из зарубежных политиков?

– Я не пытался с кем-то разговаривать, общаться. Я знаком со многими своими партнерами за рубежом. Работа была такая, приходилось контактировать. Но в ключе этой кампании нам надо получить поддержку своего народа, остальное можно будет наработать.

– В один день с президентскими выборами пройдет и референдум по выбору формы правления. Вы сторонник какой – президентской или парламентской?

– Необходимо понимать, что это за системы. Парламентская – как в Великобритании, когда премьер непосредственно подотчетен парламенту. Есть система, где есть президент, как в Германии: есть парламент, канцлер, подотчетный парламенту, есть президент, исполняющий больше представительские функции. Если говорить о президентской форме правления, то в любом случае надо понимать, что она должна быть сбалансирована присутствием парламента. Чисто президентская форма – это уже диктатура или монархия. А у нас говорят: президентская или парламентская, но есть и другие формы. Которые работают в реальности. Почему, когда мы спрашиваем у людей, мы не объясняем, что могут быть еще и другие формы. Их даже и в бюллетене нет.

Я считаю, что должен быть сильный президент и сильный парламент. Президентско-парламентская форма правления. Как сделать сильным парламент: отменить все пороги, чтобы могли пройти новые лица. Почему сейчас идет неприятие парламентаризма, потому что созыв, который сейчас имеется, почти полностью состоит из олигархов, наркобаронов и коррупционеров. Естественно, они очень податливы, как пластилин. Любая власть приходит и уходит, а они являются их рабами. Если же создать парламент, где будут не деньги, а идеи, какое-то видение будущего, то ситуация переменится.

– И кто в таком случае будет формировать правительство?

– Формирование исполнительной власти тоже должно быть с согласия парламента.

– Планирует ли ваша команда принимать участие в предстоящих весной 2021 года парламентских выборах?

– Поживем – увидим. У нас все выборы проходят по одним лекалам. Если кто-то выигрывает, то другая сторона сразу же сдает свои позиции и сразу присоединяется к сильной. Отсюда и появляется вседозволенность. Наша задача в том, чтобы в любом случае остаться в политическом поле, как оппоненты, имеющие свою точку зрения. Люди, которые имеют другую точку зрения. Вот сейчас с теми людьми, которые стремятся к власти, с Садыром Жапаровым, у нас кардинальные противоречия.

– Вы готовы к каким-то политическим тандемам?

– Я видел, что некоторые кандидаты объединились. И я будут приветствовать любые объединения здравых сил. Буду ли я в них участвовать, это другой вопрос. Пока мы приняли решение идти своим путем. В первом туре, я думаю, каждый должен идти своим путем. Во втором туре, если он состоится, будем уже смотреть.