Педофилия, мигранты, тверк: идеальный коктейль для киноскандала

Фильм, о котором речь, показывают уже почти месяц, но скандалы вокруг него проходят все новые стадии. И вот очередная: как насчет того, что либерализм против домогательств к взрослым женщинам, но за педофилию?

Самое интересное, что автор фильма, темнокожая французская режиссерша Маймуна Дукуре, вообще, видимо, не представляла, что разговор зайдет на такие темы. Кино не о том — оно о тяжкой доле мигрантов из Африки и Ближнего Востока, плохо вписывающихся во французское и в целом европейское общество. Среди проблем — их "сексуализация", но есть и другие.

Для кого-то первое впечатление от ленты такое: это что, Франция? Белокожих французов в кадре немного — все внимание к мигрантским семьям, а впрочем, что вы хотите: автор снимает о своем и о своих. Причем, скажем сразу, снимает плохо — если бы не скандалы, то никто бы эту нудную драму и не заметил.

На родине фильм называется Mignonnes, на английском Cuties, на русском — "Милашки". Его взяла под крыло калифорнийская Netflix (по сути, прокатная контора) и попыталась сделать международным событием. И попала под колесо эпохи, когда пережившие карантины и самоизоляции люди все очень нервные и к кросс-культурному диалогу не склонны. Мы еще вернемся к этой самой кросс-культурности, потому что в ней суть дела.

А пока что о сюжете: перед нами вторичный и почти плагиаторский фильм о танце. Была в 1977 году такая "Лихорадка субботнего вечера", где сюжет еле теплится, он нужен лишь для того, чтобы показать, как люди танцуют только что появившееся диско. Была еще "Ламбада" от 1990 года — кино по такой же схеме, только танец другой. И вот теперь явились наши "миньонки" — это девочки из проблемных мигрантских семей, которые убегают от мучений в школу танца, создают свою танцевальную группу и, конечно же, побеждают.

Но танец в данном случае — это ужасный тверк, с его характерными ритмичными движениями тазом. А "миньонки" в кадре — это девочки 12-14 лет. И эти их движения тазом в фильме показываются долго, противно и, как уже сказано, нудно.

Любой танец — это немного эротика, новый танец — почти всегда вызов обществу. Вспомним, что говорили (справедливо) о почти антикварной ныне ламбаде. Да, кстати, и танго поначалу в "приличные места" не пускали, потому что танго — про то самое. Однако танцуют все эти штуки все-таки взрослые подростки или просто взрослые. А тут…

Из всего яростного потока критики наиболее интересным, возможно, стало вот какое новое выступление: господа либералы и прочие демократы, а что же вы молчите — а то и яростно атакуете тех, кто призывает бойкотировать фильм вместе с Netflix? Где у вас логика — в этой вашей Калифорнии и вашем Голливуде, которые встали стеной против "секс-эксплуатации женщин", но не видят сексуальной эксплуатации несовершеннолетних актрис, которые по закону никакого самостоятельного согласия на это дать не имеют права?

В самом деле, зародившееся в тех же голливудских краях ультрафеминистское движение MeToo целенаправленно травило в свое время мужчин, даже тех, кто произносит неосторожный комплимент женщине. Сломали несколько сотен судеб ни за что и невзирая на принцип презумпции невиновности, подвергли террору все мужское население нескольких стран. И посмотрим на один из ключевых пунктов радикальной феминистской идеологии: все мужчины — педофилы, их нельзя подпускать близко к детям… Отсюда еще с начала века пошли нездоровые кампании по отлову педофилов повсюду, где их нет. Однако только что актрисы рыдали о том, как их сексуально эксплуатировали маскулинные свиньи, а тут педофилия в кино — и никто не рыдает.

Заметим, что об этом фильме наиболее свободная дискуссия американских и прочих критиков шла на ресурсе Russia Today, вот только один пример. Дело в том, что на многих прочих площадках со свободой — не очень, разговор четко поделился по партийной линии: видные республиканцы и прочие консерваторы выступают за бойкот фильма, но их за это в очередной раз изгоняет из приличного общества и не подает руки другой лагерь. Тот самый — либеральный, феминистский, якобы антипедофильский и так далее. В общем, все привычно поделилось на либералов и консерваторов — и только.

А теперь посмотрим, чего в этой истории нет. Ведь фильм-то, повторим, о мигрантах из мусульманских стран на Запад. И как тут не вспомнить историю 1988 года, когда в Англии и далее везде вышел роман "Сатанинские стихи" мигранта из Пакистана Салмана Рушди. Сам автор в вышедших позже мемуарах описывает его смысл так: "Я хотел показать, что творится в голове человека, попавшего на Запад, какая там дикая смесь образов, фантазий и фантомов". Та самая кросс-культурность… Но один из этих фантомов множеством мусульман был воспринят (видимо, справедливо) как карикатура на пророка Мухаммеда, и начались демонстрации с убийствами, автора и издателей в Иране приговорили к смерти… Дальше были рисованные карикатуры на пророка в 2015 году во французском (опять же) журнале "Шарли Эбдо", и тоже не обошлось без человеческих жертв.

То есть столкновение двух цивилизаций с их разными ценностями — это не просто тема для фильма или книги. Это очень острая тема — точнее, была такой совсем недавно. Особенно для Европы, там показывали кадры тысячных толп "беженцев" на улицах, шатались правительства, белые террористы стреляли в "понаехавших"… Хорошо, религия напрямую в "Милашках" не затрагивается, но можно было бы ожидать хоть какой-то реакции в мусульманском мире на историю, имеющую отношение к миллионным массам мигрантов в Европу, к тому, что происходит с такими людьми в чужом обществе и что это общество с ними делает.

Но — относительная тишина как с одной стороны, так и с другой. Есть ощущение, что предсказанное Сэмюэлем Хантингтоном столкновение цивилизаций откладывается и мигранты — это не тема. Ну то есть где-то фильмы или книги о них положено хвалить и давать им премии, вот в США недавно вышел роман "Американская грязь" — про беженцев из Мексики и как им тяжело в Америке. Одни попытались подать его как сенсацию, другие устроили скандал, а потом все забылось: скучно. И фильм про несовершеннолетних мигрантских девочек, танцующих тверк, вписался всего лишь в неизбежную грызню правых и левых, демократов и республиканцев по поводу секса — и в этой системе координат неизбежно (и справедливо) забудется.