Рудольф Йиндрак: табуированных тем на чешско-российских консультациях нет

После сноса в Праге памятника маршалу Коневу и скандала вокруг высылки российских дипломатов из Чехии отношения двух стран находятся далеко не в лучшей форме. Чтобы исправить ситуацию, Москва и Прага договорились провести консультации. Глава международного отдела канцелярии президента Чехии Рудольф Йиндрак, который уполномочен представлять на них чешскую сторону, рассказал корреспонденту РИА Новости в Праге Александру Куранову о том, какими будут основные темы переговоров, как в Праге видят перспективы урегулирования ситуации вокруг памятника Коневу, затронул тему истории с российским журналистом Иваном Сафроновым, обвиняемым в шпионаже в пользу Чехии.

— Когда предполагается начало консультаций между Чехией и РФ? В каком формате они будут проходить и где? Известно ли вам, кто будет вашим партнером с российской стороны?

— Консультации должны начаться в самое ближайшее время. Мандат правительства Чехии и, соответственно, мои полномочия на координацию консультаций действительны с 1 августа 2020 года. Хотелось бы, чтобы консультации были официально начаты без излишних проволочек. Чтобы иметь смысл, они должны сначала пройти на рабочем уровне по отдельным определенным темам или тематическим областям. Детали формата, состав и другие моменты сейчас являются предметом внутренних дискуссий.

Но мы уже сейчас знаем, что моим партнером с российской стороны будет первый заместитель министра иностранных дел РФ Владимир Титов. Я знаю, что он относится к самым опытным российским дипломатам. Но прежде чем нынешняя ситуация с пандемией коронавируса позволит нам с ним провести личные переговоры, я буду вести переговоры в Праге с послом РФ Александром Змеевским. Одновременно есть мандат на переговоры в Москве у нашего посла Витезслава Пивоньки.

— Насколько широк предполагаемый круг тем для обсуждения? Какие, на ваш взгляд, главные? Есть ли для вас табуированные темы?

— Конкретные темы, естественно, являются предметом внутренних дискуссий, и повестка дня будет формироваться еще и в ходе консультаций. Но мы уже сейчас знаем, что тематическая широта консультаций будет большой. Понятно, что мы не избежим проблематики прошлого. В конце концов, консультации были вызваны прежде всего развитием событий вокруг памятника маршалу Коневу в Праге. Однако это не должно быть и не будет единственной темой.

По нашему мнению, чешско-российские отношения заслуживают тщательного и детального обсуждения во многих областях. В целом мы должны обратить внимание на состояние и перспективы чешско-российских отношений как таковых, то есть и на более широкие политические вопросы двустороннего характера, их огласку, пересмотр, возможную актуализацию договорной базы и тому подобное. В этом должен участвовать не только МИД, но и другие министерства. Сегодняшняя ситуация, несомненно, требует такого широкого подхода.

Что касается главных тем, то основные из них более или менее понятны. Мы знаем, что российская сторона захочет решить проблемы прошлого, вопросы протокольного и практического характера, экономические вопросы. Однако я бы не стал останавливаться на этих важных, хотя и частичных вопросах.

Повторяю, что консультации дают возможность рассмотреть как долгосрочные вопросы, так и полный обзор отношений. Речь могла бы идти и о политическом сотрудничестве на двустороннем и многостороннем уровнях, безопасности, экономике, культуре и других отраслевых вопросах.

Табуированных тем нет. Однако дискуссия должна быть конструктивной и продуктивной. Не имеет смысла говорить только для того, чтобы говорить, хотя сегодня чешско-российские отношения находятся в такой точке, когда даже просто существование нового официального коммуникационного канала в некоторых областях стало бы конкретным позитивным сдвигом.

От имени чешской стороны могу заявить, что мы заинтересованы в том, чтобы говорить и договариваться. Но договоренности должны быть выгодными для обеих сторон.

— Наверное, среди тем для обсуждения будет ситуация со снесенным в Праге-6 памятником Коневу. Какой вариант решения этой ситуации предложили бы вы?

— Да, судьба памятника маршалу Коневу, безусловно, станет темой консультаций, в соответствии с конкретной просьбой российской стороны. Это сложная тема, в которой, к сожалению, с обеих сторон уже было сказано так много слов и не все они были должным образом взвешены. С обеих сторон эта ситуация вызывает эмоции, имеющие порой прямо противоположный характер. Это должны были бы понимать и в Чехии, и в России.

Знание реалий, исторических и психологических предпосылок, коллективной памяти и подобных составных частей идентичности в данном случае являются ключевыми для того, чтобы диалог на эту тему не припоминал в лучшем случае дискуссию слепого с глухим, а в худшем — отправку сообщений друг другу через СМИ.

Мы, чехи, должны учитывать, что именно для идентичности России означает Вторая мировая война, которая унесла жизни миллионов граждан тогдашнего СССР и для которой Конев был бесспорным символом и героем. А вы, россияне, в свою очередь, должны понимать, какой исторический опыт получили с 1948 года мы. Из прежних тем не могу также не упомянуть могилы и памятники наших легионеров с Первой мировой войны на территории РФ.

Важным является взаимное уважение к различным историческим событиям и связанным с ними травмам и травмочкам, открытость к компромиссу и реальности или, если хотите, компетентности. Только если будут выполнены эти предпосылки, можно будет представить решение, приемлемое для обеих сторон. Однако более конкретно, как вы понимаете, я сейчас говорить не буду.

— В России с непониманием и возмущением воспринимают любые попытки тем или иным образом пересмотреть результаты Второй мировой войны. Именно так была воспринята, в частности, установка памятника власовцам на окраине Праги. Этот вопрос, вероятно, тоже войдет в круг обсуждаемых на консультациях?

— Еще раз: да, я предполагаю, что общее прошлое будет одной из важных тем консультаций, причем во всем своем комплексе. Кроме прочего, это означает, что необходимо также вести переговоры о дальнейшем открытии российских архивов подобно тому, как они открыты и доступны у нас, и совместной работе чешских и российских историков и архивистов. Ибо что способствует взаимному познанию, необходимому для разрушения различных клише и стереотипов с обеих сторон лучше, чем тщательное изучение и знание истории?

— Еще одна актуальная тема – российский гражданин, известный журналист Иван Сафронов обвиняется в шпионаже в пользу Чехии. Может ли это стать предметом обсуждения на предстоящих консультациях?

— В данный момент я не знаю, насколько конкретными и конструктивными могут быть дебаты по столь специфической теме. К тому же, насколько я хорошо знаю, связь Сафронова с чешскими спецслужбами ставится под сомнение в самой России, поэтому я не уверен, относится ли этот вопрос к тематике консультаций. Но в целом я был бы рад, если консультации затрагивали бы и сотрудничество в сфере безопасности.

— Предполагаете ли вы привлекать к обсуждению отдельных вопросов в ходе консультаций представителей профильных ведомств и министерств Чехии?

— Да, конечно. Как я уже упомянул, консультации дают возможность поразмышлять о взаимных отношениях. Одновременно они должны быть направлены на будущее сотрудничества, причем по всему спектру, поэтому участие министерств и ведомств является весьма важным, и оно, кстати, предусматривается также и правительственным мандатом, который уполномочивает меня на переговоры с российской стороной.

Содержание мандата было согласовано с президентом республики, премьер-министром, первым вице-премьером и главой МИД. Это показывает, насколько серьезно мы относимся к консультациям. Речь идет о деле всего правительства, которое подтвердило готовность всех сторон сотрудничать в переговорах, поэтому консультации, безусловно, не должны ограничиваться решением текущих вопросов технического характера.

— Могут ли начинающиеся консультации завершиться подписанием какого-либо документа, например, по образцу чешско-немецкой декларации 1997 года, в котором правительства обеих стран заявили о том, что уже никогда не будут возвращаться к былым проблемам и спорам? Вы ведь принимали непосредственное участие в тех переговорах и подготовке текста декларации.

— Действительно, я очень тесно был подключен к переговорам по чешско-германской декларации. Не сравнивая переговоры с Германией и с Россией, следует, однако, признать, что и в отношении чешско-российских консультаций мы думаем о том, каких конкретных результатов можно было бы добиться. И создание некоего совместного документа, безусловно, является одним из вариантов.

Однако подчеркну, что подобные соображения в данный момент совершенно преждевременны. Прежде всего мы с обеих сторон должны быть уверены, что наши партнеры относятся к консультациям серьезно, что действительно конструктивно хотят о чем-то договориться, что открыты для компромиссов и так далее. И только после этого мы можем размышлять о том, какую конкретную форму могут принять достигнутые договоренности.

— А могут ли нынешние консультации перерасти в последующие переговоры на высоком уровне между представителями Чехии и России?

— Конечно. В дипломатии переговоры на высоком и высшем уровне — это всегда верховная степень отношений и в определенной мере цель и результат переговоров на более низких уровнях. Результатом наших нынешних консультаций могла бы быть и реальная перспектива возможных переговоров на высоком и высшем уровне (министры иностранных дел, премьер-министры, президенты). Однако я уверен, что ни одна из сторон не заинтересована в переговорах ради переговоров. Встречи политических лидеров должны быть хорошо подготовлены, иметь четкое содержание и конкретный посыл. Мне хотелось бы, чтобы именно этому способствовали начинающиеся чешско-российские консультации.