Будущее Китая — Запад. Но не тот, что вы думаете

Это уже официально: ключевым направлением приложения экономических усилий Китая в ближайшие годы станет сам Китай — точнее, его западная часть. План, получивший название "Идем на Запад", был обнародован прошедшей весной. Предстоящей осенью он станет конкретным, поскольку войдет в показатели будущей пятилетки (2021-2025). А сейчас стартовало обсуждение главного — деталей и частностей.

То, что в Китае называют Западом, — это три четверти территории страны, но живет там лишь четверть населения. Американцы хорошо знакомы с подобной ситуацией, у них освоение точно такого же Запада заняло, по сути, весь 19-й век.

«

Жить на этих китайских территориях не всегда легко. Они простираются от Синьцзяна на севере, с его пустынями, через Тибетское нагорье, где непривычному человеку находиться сложно, до лесистых и гористых юго-западных провинций, через которые лежат пути в соседние страны Юго-Восточной Азии.

Главная проблема предыдущей программы развития китайского Запада, действовавшей с 1999 года, была нехватка даже не денег (а их 20 лет назад было, конечно, меньше, чем сейчас), а населения. Оно годами мигрировало в обратном направлении — к бурно развивавшимся морским портам Востока. Правда, даже тогда там иногда возникала хотя бы структурная нехватка рабочей силы, то есть было мало людей определенных специальностей. А уж завлечь жителей восточного Китая в пустыни Синьцзяна или горы Тибета было тем более сложно.

Первое, что очевидно в связи с новыми планами, — это будет уже другой Китай. В его истории, правда, такое уже происходило. В эпоху Тан (седьмой — десятый века нашей эры) Китай, со столицей в нынешней Сиани, был весь обращен именно на Запад, а таковым были развитые цивилизации Центральной Азии, Индии и другие. То был Китай лошадей и верблюдов, сухопутных караванов, пустынь и камней. Кстати, название "Синьцзян" — то есть "новый край" — возникло в просторечии в эпоху, когда в Риме еще правили цезари, и потом всплывало в разных документах и в разных версиях.

Но при следующей династии дороги на Запад стали закрываться или потеряли значение, а столица сместилась на юго-восток, и Китай на века стал другим — страной воды, каналов, лодок и мостов. Страной, обращенной к теплым морям Востока. Собственно, он и сегодня скорее такой.

Но сейчас сдвиги подобного рода происходят с миром в целом — по крайней мере, пекинские власти полагают, что это так. Напомним, "китайское чудо" произошло не просто потому, что в страну в 1980-х годах постепенно вернулся капитализм. Еще сработала формула "экспортировать товары в США и Европу, получая энергетические ресурсы с Ближнего Востока, из Латинской Америки и России". Экспорт товаров подразумевал инвестиции в производства, размещаемые в тех самых портовых городах Востока, которые сейчас выглядят лучше Нью-Йорка или Токио.

Когда же в Пекине увидели признаки того, что прекрасная эпоха кончается, — неужели с началом конфронтации, начатой администрацией Дональда Трампа? Гораздо раньше. В 2013 году глава правительства Ли Кэцян, выступая в Цинчжоу, заметил, что экспорт в США и Европу перестал расти, достигнув точки насыщения. И сказал, что, если этот экспорт, шедший по восточному маршруту (то есть через морские порты на побережье) тормозит, значит, будущее — на Западе. Правда, он к западному направлению отнес и ЮВА (частично, для южной оконечности Китая, и правда находящуюся слегка к западу).

Так или иначе, с США сегодня идет эскалация, в которую они пытаются втянуть и ЕС, и за первые пять месяцев этого года китайский экспорт в ЮВА впервые в современной истории вышел на первое место. На втором месте ЕС, а США — только на третьем.

Но это, скажем так, естественный ход событий. А есть и не очень естественный. Это экономический погром, учиненный карантинами от коронавируса в Европе и в тех же США, с неясными перспективами восстановления. Плюс кое-что похуже — начавшиеся там же политические события, очень похожие на революцию.

Показательно высказывание, принадлежащее американскому публицисту Виктору Дэвиду Хансону: ярость и ненависть американцев к собственной истории (со свержением памятников и прочими погромами) происходят из университетов, где студентам давно уже не дают необходимых знаний, вместо этого внушая идеи, что их страна работает против них.

Так вот, кому-кому, а китайцам эта ситуация хорошо знакома. Целое поколение, не получающее достойного образования, зато громящее и уничтожающее собственное настоящее и прошлое, историю и культуру? Да это же "культурная революция". Плавали, знаем.

Дело не в том, что США и идейно близкие к ним страны после нынешних событий не поднимутся: а куда же они денутся — выздоровеют, переживут. Дело в факторе времени. Выздоровление — это долго. Китайская "культурная революция" длилась десятилетие, с середины 60-х до середины 70-х. Она означала, кроме погромленной экономики, провал в целое поколение образованных людей, без которого никакая нация хорошо не живет. Сколько будет длиться нынешнее безобразие в США, повторится ли оно (и в какой мере) в прочих странах — совершенно неясно.

Ждать улучшения Пекин точно не собирается и пока займется собственным Западом. А еще странами, лежащими на продолжении западного направления и объединенными в логистическо-экономическом проекте "Пояс и путь". Как будет выглядеть это партнерство через десять или двадцать лет, сохранятся ли в нем европейские или прочие страны — вопрос сложный, но вот направление движения — и развития мировой экономики в целом — понятно и логично.

«

Приступают к новому этапу этого движения китайцы, уже отталкиваясь от достигнутого по программе 1999 года. Очень успешной ее не считают, хотя железные дороги и логистические центры с производствами появились в громадном количестве.

Но есть одна принципиальная разница с ситуацией двадцатилетней давности: сегодня сломан хребет уйгурскому терроризму в Синьцзяне. Число терактов там измерялось тысячами, сейчас — уже три года не было ни одного. А значит, движение на Запад станет более уверенным. Правда, на прошлой неделе на Пекин, "за угнетение уйгуров", были наложены американские санкции — но таковые сейчас и не угроза, и даже не событие.