Врач-тропиколог
— о контрабандистах, карантине и странной беременности
Ольга Цынская
Врач-тропиколог Виктория Валикова работает в таких местах, где трудно или вообще невозможно получить медицинскую помощь, — люди там умирают от болезней, которые давно умеют лечить во всем мире. В интервью РИА Новости она рассказала, с какими трудностями сталкиваются доктора в Гватемале и Никарагуа, о мародерстве и контрабандистах во время карантина, а также о традициях и достопримечательностях этих стран.
С детства я хотела быть врачом, чтобы помогать людям.
Окончила мединститут по специальности «инфекционист». Интересно лечить все эти краснухи, коклюши, гепатиты, ВИЧ. Но в какой-то момент я загрустила. Свалилось много бумажной работы, и я, решив, что пора что-то изменить в жизни, отправилась странствовать.
Денег было немного, поэтому, как все бюджетные путешественники, я оказалась в Азии.
Именно здесь впервые увидела, что значит жить за чертой бедности. Невероятно худые, все в язвах, люди спят на картонках, вокруг снуют голодные ребятишки. Видели когда-нибудь, как собакам возле кафе кидают кости? Там так же бросают объедки детям.
Меня как оглушило.
Подумала: «Мне 24 года, живу, не зная ни голода, ни войны, окончила институт, у меня благополучная семья, все есть. Я ничего не делала для этого, просто родилась там, где родилась».
В этот момент изменилось почти все.
Я поняла, что пришло время отдавать. Послала заявление в Институт тропической медицины в Бельгии, отучилась там и уехала в Гватемалу. Работала врачом для бедных. Без зарплаты, в тропических странах, где нет клиник, медикаментов, вообще ничего нет.
В 2015 году вместе с Кариной Башаровой мы решили, что нужно мыслить глобально, и организовали Health & Help — некоммерческую организацию, помогающую беднейшему населению планеты.
Строим клиники в Латинской Америке, куда может прийти любой и получить медпомощь, даже если нет денег. Мы стараемся делать все, чтобы люди не умирали от болезней, которые давно и легко лечат во всем мире.
В Гватемале строгий карантин и комендантский час.
Общественный транспорт не ходит, рынки закрыты, супермаркеты работают по часам.
У нашей организации там четыре волонтера: два русских врача, Мария Скоромникова и Анна Мельникова, а также завхоз Мария Киселева, тоже из России, и медбрат из Аргентины — Рафаэль Васкес.
Российское посольство предложило им эвакуацию, но они отказались.
В Гватемале много домашнего насилия.
Взрослые пьют, рядом — дети. Так что работы — с избытком. Коронавирус коронавирусом, а порезы, побои и отравления никто не отменял.
В Никарагуа никаких мер не предпринимают, устраивают парады, футбольные матчи.
В нашей клинике там — врач Каринэ Дарбинян и завхоз Александр Павлов. Запаслись рисом и бобами. Стараются не выходить из дома, то есть больницы.
Самое трудное во время пандемии — пересекать границы этих стран.
По дороге из Гватемалы в Никарагуа мы несколько раз попадали в ситуацию из серии «нарочно не придумаешь». На таможне долго думали, можно ли нас пускать, ведь Россия — это рядом с Китаем, и мы якобы завезем им коронавирус.
Врачам в Гватемале и Никарагуа приходится нелегко.
Не хватает средств защиты, еле успеваем закупать, если находим. Волонтеры не могут привезти нам медикаменты из России и США. Надо все доставать на месте, а это в десятки раз дороже.
Некоторые наживаются на лекарствах — скупают все подряд, а потом продают втридорога.
Это ужасно, конечно. У нас много пациентов, например, с эпилепсией — таблетки для них и так дорогие, а тут еще и наценка в 200 процентов. Стоишь и размышляешь — купить на последние деньги или сказать больному: «Прости, денег на твое лекарство не хватило, ты умрешь».
В Никарагуа клиника расположена на границе с Гондурасом и Сальвадором.
Контрабандой тут возят все — оружие, наркотики, экзотических животных. Даже людей. Часто заглядывает полиция и спрашивает, не видели ли мы кого-то, не приходил ли кто подозрительный за лечением. Но для врача нет разницы, кто контрабандист, а кто нет — всем нужно помочь.
Недавно в клинику пришла девочка, 15 лет, с мамой своего парня. Спрашиваем: что случилось?
За нее отвечает мама, что девушка, похоже, беременна. Сама она все отрицает, говорит: «Не могу быть беременной, свадьбы еще не было». Делаем тесты — положительные, берем на УЗИ — уже видно ребенка, показываем, как сердечко бьется.
Девушка говорит: «Да быть такого не может, мы же еще в церкви не были, как я могу беременной быть».
Пришлось проводить ликбез с помощью картинок, так как читать она особо не умела. Объяснили, что дети получаются не от белого платья и венчания, а от вполне конкретных действий.
Или вот еще моя любимая история. Женщина с восемью детьми попросила презервативы.
Медсестра выдает целую коробку. Через пару месяцев она возвращается опять беременная. Говорит: «Вы мне дали плохие презервативы». Смотрим: дата нормальная, упаковка цельная. Говорим: «Может, вы использовали неправильно, покажите как». Она отвечает: «Что я, дура, что ли, все правильно делала: пакетик вскрыла, заварила, каждый раз перед половым актом пила!»
Гватемала прекрасна! Очень рекомендую посетить эту страну после открытия границ.
Увидите больше 30 вулканов, многие из которых действующие. Сидишь на гребне одного и смотришь, как в пятистах метрах извергается другой.
Там самое красивое в мире, на мой взгляд, озеро — Атитлан.
Вокруг множество маленьких поселений, где можно попробовать местную еду и прикупить национальную одежду. В Гватемале все женщины до сих пор носят традиционные наряды, причем в каждом регионе разные.
В Никарагуа стоит приехать уже только ради океанов, тут их два.
Прекрасный серфинг, дайвинг. А еще вкуснейшие сыры, прямо как в Швейцарии.
Советую гурманам отведать кесийо — что-то среднее между маслом и сыром.
Ну а вообще — будете в наших краях, привозите гречку волонтерам. И загляните в клиники — просто так, в гости!
