Ветеран Александр Слобода: в последних боях уже кричали "Даешь Берлин!"

Белорусский ветеран Александр Иванович Слобода — Герой Социалистического труда и обладатель многочисленных наград: в годы войны и в мирное время награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны I степени, Трудового Красного Знамени, "Знак Почета", 20 медалями, а также несколькими почетными грамотами БССР. Трижды участвовал в парадах Победы в Москве – в 1995, 2000 и 2005 годах. Александр Иванович в этом году по праву празднует юбилей Великой Победы. Да и сам он без малого юбиляр – в конце августа отметит круглую дату, столетие со дня рождения. В интервью РИА Новости Слобода рассказал, как непросто складывалась его боевая судьба, а также о семье и настоящей дружбе.

— Александр Иванович, разрешите поздравить вас с праздником – 75-летием Победы в Великой Отечественной войне. Расскажите, каким было для вас начало войны и какие города довелось защищать?

— Я являюсь и солдатом, и окопником-партизаном. Родился в 1920 году, 27 августа. Значит, если меня к августу не "смоет", буду отмечать столетие. В 1940 году был призван в Красную Армию, было тогда мне 20 лет. С первых дней Великой Отечественной войны на фронте действующей Красной Армии. Довелось защищать такие города, как Могилев, Смоленск и Москва. Бои были беспредельно жестокие.

Но особенно хорошо мне запомнилась оборона города Могилева, такое было сражение, что трудно даже передать. Это была беспредельная оборона города Могилева летом 1941 года. Там весь Днепр был красный, бои были очень ожесточенные. Сил придавала любовь к Родине и дружба народов, вот что нас сплачивало – красноармейцев действующей Красной Армии, всегда мы были дружны, наступали плечом к плечу. Были у нас и взлеты, и падения – всякое было. Война, сами понимаете.

— А ваша семья, родители? Удалось ли кому-то из них пережить войну?

— Отца моего — он был партизаном — и мать фашисты расстреляли. Отец пробрался домой, хотел заколоть поросенка, но нашелся предатель, который донес на него врагу. Папа, правда, сумел спрятаться, но во дворе начали избивать мою мать. Отец не выдержал, мама так сильно кричала, сам сдался в руки противнику… Родителей забрали и повезли в полицию, где спустя сутки расстреляли.

Сестра матери пошла узнать, в чем дело, в полиции ей сказали, искать тела в парке. В парке расстреливали всех неугодных. Она нашла родителей, они были немного присыпаны землей, руки связаны проволокой за спиной. Тогда тетка пошла к соседу просить какой-нибудь транспорт, чтобы вывезти тела, и он ей помог. Отца и мать похоронили там же, в деревне. На тот момент мне было немногим больше 20 лет. И о том, что умерли родители, я узнал не сразу, уже был призван в армию. Каждый год я езжу к ним на кладбище. Это бывший Освейский район, а ныне Верхнедвинский район в Витебской области.

— Братья, сестры у вас были?

— Были, но умерли в годы войны от брюшного тифа.

— Какие отношения сложились с боевыми товарищами? С каким настроем ходили в атаку?

— Дружили мы очень хорошо, по-доброму относились, поддерживали друг друга и всегда шли в атаку с криками "Ура!" и "Да здравствует!" А в последних боях, в которых мне довелось сражаться, уже кричали "Даешь Берлин!" Знаете, когда у нас с товарищами получалось то, что задумывали, на душе был какой-то подъем, радость, обнимались, целовались…

В годы войны чего только не случалось. Когда оказались в окружении под Могилевом, шли по лесам и болотам. Помню, хлеба крестьянин нам даст, так мы резали его ниткой, чтобы никого не обидеть. И вот ночью в окружении мы передвигались на местности, а днем изучали карту. Кусочек хлеба откусишь, ржавой водичкой запьешь и дальше держишься потихоньку. И вот так мы смогли вернуться в свою воинскую часть.

Командир наш был очень хороший, грамотный, по-отцовски к нам относился, и мы к нему тоже с большим уважением относились. Он всегда нас предупреждал, чтобы днем мы ни в коем случае не передвигались, потому что нас могут заметить, окружить и уничтожить, а это крайне нежелательно.

— Кто был вашим близким другом на фронте?

— Звали его Василием, он был пулеметчиком. В одном из сражений, на Буйничском поле, он был ранен. Я ему кричу: "Вася, меняй позицию!" А он говорит: "Саня, меня ранило!" Я туда ползком, а ему ключицу перебило… Я крикнул медсестре Маше, такая щупленькая, невысокая была, она потянула его на себе в овраг и там сделала перевязку. Потом Васю отвезли в санбат. А я вернулся на свою позицию.

Вооружение у советского солдата было нехитрое: винтовка-трехлинейка за плечами, две гранаты-лимонки за поясом и бутылка с зажигательной смесью. Но командование сразу всех предупредило: бутылки во вражеские танки вслепую не бросать, это не эффективно – целиться нужно в люк, прикрытый решеткой, тогда можно ликвидировать экипаж. Мне однажды пришлось так и сделать.

Начало войны я встретил рядовым бойцом, был простым автоматчиком. А осенью 42-го года уже командовал ротой автоматчиков.

© Фото : предоставлено Минской областной организацией ветеранов Белоруссии

Белорусский ветеран Александр Иванович Слобода

— При каких обстоятельствах вас перебросили на оборону Москвы?

— Когда мы вынуждены были сдавать Могилев, встал вопрос, что делать? Собрались с товарищами, обсудили и пришли к единому мнению, что надо пробираться к своим, но только осторожно, чтобы нас не перебили, как куропаток. Через месяц мы все-таки добрались до своей части. И прямо сразу встали на оборону Москвы. Там меня ранило в правую ногу.

В госпитале меня осмотрел хирург Бурденко и сказал, что у меня газовая гангрена, ногу придется отнять. Я поднял такой гвалт, крик, говорю: "Доктор, если мне ногу отнимут, за меня ни одна девушка замуж не пойдет, кому я буду нужен?"

Бурденко подумал, но все же согласился попытаться спасти мне ногу. Собрал врачей и медсестер, сказал, чтобы меня крепко держали. От боли я потерял сознание. Операция прошла нормально, правую ногу удалось сохранить. В госпитале я провел около трех месяцев. Ранение было тяжелое, но я выкарабкался.

Когда проходил лечение, приезжал меня навещать командир нашей дивизии — 53-й стрелковой — генерал Наумов. Он говорил: "Как только тебя будут выписывать, просись обратно в мою часть". Наумов очень внимательно относился к своим бойцам, потому что мы всегда брали "языка". А командующим фронтом был Жуков, он был очень требовательный, говорил, что надо знать, где находятся вражеские части, пополняется ли фашистская армия. Я был и разведчиком, и командиром роты автоматчиков, мы всегда приносили очень ценные данные для командования, а это главное было.

— Как складывалась ваша судьба после ранения?

— В начале декабря 1942 года я был направлен в тыл противника в родную Витебскую область, где стал командиром отряда №3 партизанской бригады имени Ленинского комсомола. Отряд совершал диверсии на железных дорогах и налеты на гарнизоны противника. Весной 43-го я опять получил ранение, в ту же правую ногу, которую раньше хотели ампутировать. Потом было лечение в городе Калинине, и меня признали инвалидом Великой Отечественной войны.

После выписки я начал проситься у военкома опять на фронт. А он мне говорит: "Куда тебя на фронт, ты же инвалид". Я говорю: "А вот Алексей Петрович Маресьев без ног, но воюет же!" А военком: "Маресьев — летчик, а ты — пехота! Нет, тебя на фронт не пущу". И меня определили на комсомольскую работу. Вот такая судьба была моя солдатская.

— С какими чувствами встретили новость о Победе?

— Помню, 9 мая, в 2 часа ночи выступил по радио председатель Государственного комитета обороны Иосиф Виссарионович Сталин. Наступил мирный день. Люди все выбежали из своих квартир, кричали, плакали, целовались, радость такая была. Но кому радость, а кому и погибель – многие не вернулись домой.

— Что было после? Женились? Дети?

— В январе 48-го года я женился, тоже на бывшей партизанке Нине Павловской. Познакомились мы во время учебы в Высшей партийной школе при ЦК КПБ. Она проходила обучение на комсомольском отделении, я — на партийном. У нас родились двое детей — сын Евгений и дочь Татьяна.

В 1970 году я был назначен на должность заместителя председателя Республиканского комитета народного контроля, а с 1985 года в течение четверти века возглавлял Минский областной Совет ветеранов. Герой Социалистического труда, инвалид Великой Отечественной войны второй группы. И вот сейчас жду 75-летия Победы, будем отмечать 9 мая.

Могу сказать так: война, конечно, дело было очень страшное, очень. Но каким-то чудом я остался живой.