Татьяна Москалькова: домашнее насилие участилось за время самоизоляции

Об увеличении случаев домашнего насилия в период самоизоляции, о том, почему нельзя считать случаи ухода жертв из дома нарушением режима, а также о влиянии удаленки на трудовые права, в интервью РИА Новости рассказала уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова. Беседовала Алена Нефедова.

— Татьяна Николаевна, наблюдаете ли вы ущемление прав женщин в профессиональной сфере? Необходимо ли квотирование рабочих мест для женщин в организациях или ситуация пока этого не требует?

— Я бы хотела привести цитату директора по вопросам человеческого достоинства, равенства и управления Совета Европы Клаудии Личиани: "Ситуация в России с женщинами очень хорошая, потому что есть политическая воля". Я согласна с тем, что есть политическая воля, но я не так оптимистично смотрю на эту ситуацию в России. У нас очень слабые цифры относительно политического участия женщин в работе партий, а также на руководящих постах: среди парламентских партий нет ни одной, которую бы возглавляли женщины, всего одна женщина из 21 министра, а еще 74 женщины-депутата и 27 женщин-сенаторов. Конечно, это свидетельство того, что нам есть, куда стремиться.

Но следующий за этим вопрос, как правило, бывает: "Нужно ли квотировать участие женщин в политике и в высших эшелонах власти?" Мне кажется, что в высших эшелонах власти и в политике нужен профессионализм независимо от возраста, национальности и пола. Поэтому очень важно, чтобы сознание, как правило, в большей части мужского населения, было готово принимать женщин как равных в политике. Сегодня очень мало партий, где лидировали бы женщины, поэтому спасибо Совету Европы за высокую оценку нашей деятельности в плане продвижения женской темы, но нам есть куда стремиться.

Очень важно, что три года назад у нас появилась Национальная стратегия защиты интересов женщин, которая рассчитана на несколько лет, в рамках которой мы продвигаем тему в двух направлениях: защита женщин от насилия в семье и в обществе и участие женщин в политической жизни. Мы продвинулись вперед, но этот процесс не может быть насильственным. Мы должны постоянно работать со знанием, что среди женщин очень много достойных для продвижения. Совершенно иная картина у нас в предпринимательстве. Среди малого и среднего бизнеса много женщин-предпринимателей, но сегодня, в период пандемии, страдают именно женщины, потому что рабочие места сокращаются и мы видим, что много женщин регистрируются в качестве безработных среди тех, кто раньше был индивидуальным предпринимателем или относился к малому и среднему бизнесу.

— Улучшается ли ситуация в сфере семейного насилия? Вы отмечали, что массовых обращений в аппарат не поступает. Говорит ли это о положительной динамике?

— Я думаю, что здесь проблема в коммуникации. Почта может не работать, а электронные носители не всегда удобны для человека, который является жертвой насилия в семье, потому что использование гаджета для сигнала о насилии бывает для него опасно. Мы проводим мониторинг СМИ по этой теме, и картина достаточно неоптимистична. Служба спасения в Европе и Азии фиксирует (в пандемию. — Прим. ред.) резкий рост числа обращений на горячую линию от жертв издевательств со стороны супругов и самих актов проявления агрессии — во Франции на 30%, в Китае более чем на 25%.

В России мы пользуемся данными, которые представлены как журналистами, так и представителями НКО. По данным НКО, в период с 10 апреля количество жертв насилия и случаев насилия в семье увеличилось в два с половиной раза. Так, по этим данным, если в марте таких сообщений было 6054, то в апреле таких сообщений поступило более 13 тысяч. Подобные обращения также поступают к нам на горячую линию, но они не носят массовый характер. Кроме того, женщины сообщают, что в связи с режимом самоизоляции они не могут прийти в органы внутренних дел, чтобы подать заявление, а если приходят, то их, как правило, не принимают. Они также не могут воспользоваться местами-убежищами, и в этой ситуации, мне кажется, очень важно предоставить возможность женщинам посещать центры спасения жертв насилия и не считать это нарушением изоляции, если они вынуждены в этой ситуации покинуть свой дом без специального разрешения.

— Поступают ли обращения от женщин, находящихся в тюрьмах? Соблюдают ли их права? Права беременных и молодых мам?

— Да, к нам поступают подобные жалобы от женщин, которые содержатся в следственных изоляторах. Они не жалуются на условия содержания, но просят рассмотреть вопрос о замене им меры пресечения на залог или на (домашний. — Прим. ред.) арест. Такие обращения заслуживают внимания, и я обратилась в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет с просьбой применять меру пресечения или заключение под стражу только в крайних случаях. Тем более что сегодня проведение следствия затруднено: свидетели не являются к следователю из-за режима ограничения передвижения и адвокаты тоже резко сократили возможность посещения СИЗО. В этих условиях, я считаю, важно было бы рассмотреть возможность изменения меры пресечения на домашний арест. Я знаю, что ФСИН обратилась в Верховный суд с этим вопросом. Я поддерживаю такое обращение и надеюсь, что судебные органы в условиях пандемии будут особенно внимательно подходить к вопросу заключения под стражу, а у следователей сейчас есть возможность изменить заключение под стражу на домашний арест или на другие меры, не связанные с лишением свободы. Конечно же, беременные женщины заслуживают максимального внимания к себе, и я планирую посетить женское СИЗО № 6, чтобы поговорить с ними лично. Очень важно именно в период карантина посмотреть на эту ситуацию, поэтому после праздников я постараюсь это сделать.

— Поступали ли к вам обращения о запрете передачи посылок и лекарственных средств для лиц в местах лишения свободы?

— Да, приблизительно три недели назад я получила от членов ОНК, от родственников и адвокатов сообщения о том, что в связи с режимом особой изоляции не принимаются посылки, а стало быть, не принимаются лекарственные препараты, которые родственники ранее передавали на личном приеме или через посылки. Я сообщила об этом директору ФСИН, и реакция поступила моментально. В Москве все организовано через "Матросскую тишину" — лекарственные препараты для всех больных передаются туда и оттуда развозятся по следственным изоляторам. Когда я посещала "Бутырку", то я специально обращала внимание на этот вопрос, спрашивала у людей, которые получали лекарственные препараты, особенно людей с диабетом и сердечными заболеваниями, на что они ответили, что получают лекарства вовремя. Если это не так, то моя горячая линия работает постоянно с шести утра до 12 ночи, а также электронная почта открыта для обращений граждан.

— По окончании ограничительных мер после пандемии коронавируса планируются ли зарубежные поездки к нашим российским гражданам для проверки условий их содержания?

— К сожалению, за рубежом очень жесткие правила предоставления права иностранному гражданину, в том числе в статусе омбудсмена, посещения мест лишения свободы и следственных изоляторов. В Греции я посещала Александра Винника, потому что мне дало разрешение тюремное ведомство благодаря усилиям наших МИД, консульства и посольства. Это очень важно было и для Александра Винника, находившегося тогда в статусе обвиняемого и подлежащего экстрадиции, и для нас. На сегодняшний день я не получила положительного решения на свои обращения во Францию и США, но я не теряю надежды и продолжаю бороться за то, чтобы наши граждане постоянно получали поддержку со стороны нашей страны и надеюсь, что наши ходатайства о помиловании и о перемещении граждан для дальнейшего отбывания наказания в Россию будут рассмотрены положительно.

— Каково состояние здоровья Константина Ярошенко? Подтвердилась ли информация о его болезни коронавирусом?

— В первую очередь я хочу выразить огромные слова поддержки семьям наших граждан, которые оказались в этой тяжелой ситуации, — Александра Винника, Константина Ярошенко, Виктора Бута и других, потому что то, что рассказывают адвокаты, конечно, не может не вызывать тревоги и сопереживания в этой ситуации. Мы обращались в региональное отделение Красного креста в США с просьбой посетить и поддержать Ярошенко, но получили отрицательный ответ. По моим данным, Ярошенко сейчас переведен для проведения тестирования и получения медицинской помощи в связи с тем, что он был в контакте с осужденным, больным коронавирусом. Окончательный результат мы еще ожидаем, но в любом случае люди, которые находятся в американской колонии, через родственников жалуются, что они ограничены в прогулках и дезинфекция помещений не проводится, а эти меры могли мы их оградить от заболеваний.

— В связи с пандемией большинство работников переведены на удаленный режим работы. На ваш взгляд, как могут измениться трудовые права? Необходимы ли будут при этом дополнительные указы или внесение изменений в ТК?

— Мы надеемся, что тот горизонт, который обозначен правительством России и президентом Владимиром Путиным, уже виден, и что дистанционная работа — это временная мера. Часть населения говорит о том, что трудовые права превратились в трудовые привилегии, потому что они хотят работать, но не могут, а другие говорят, что наоборот — их трудовые отношения резко усложнились этой ситуацией. Нужен акт, который бы предусматривал возможность реализации трудовых отношений в условиях борьбы с эпидемией и пандемией. Я скажу по себе. У меня тоже усложнилась работа: я работаю с шести утра и до ночи с корреспонденцией, которая приходит и в WhatsApp, и на электронную почту. Так, мы в аппарате уполномоченного создали чат, куда направляем обращения и с электронной почты, и с горячей линии. В чате все обращения аккумулируются и сразу же я даю поручения, а подразделения готовят соответствующие запросы и реагирующие документы. Но эта форма работы, конечно, для нас достаточно сложна, и очень важно, чтобы появился некий документ о коммуникации между органами власти в электронном виде с условиями новых технологий. Потому что я столкнулась с тем, что направленные мной электронные письма иногда остаются без ответа, и приходится их подталкивать звонками, либо писать традиционно на бланке письмо и отправлять спецсвязью, чтобы получить должную реакцию.

— Планируете ли вы обращаться с инициативой создания подобного документа в правительство?

— Да. Мы обсуждали эту проблему на совете с председателями координационного совета федеральных округов уполномоченных по правам человека в России, и наши уполномоченные отмечали, что такой документ очень нужен. Я планирую обратиться в правительство России с тем, чтобы вне зависимости от того, в мирное время или во время ограничений, мы должны понимать, как организуется контроль и взаимодействие в условиях цифровых технологий. У нас есть система цифрового документооборота, в которую мы, уполномоченные по правам человека, не включены. Нужно отработать эту систему, чтобы также быстро получать ответ.

— Сколько обращений по увольнениям поступило за период пандемии?

— Около ста обращений мы получили по горячей линии и в электронном виде по вопросам трудоустройства, включая коллективные обращения, за которыми стоят сотни людей. Они самого разного плана: о принуждении работодателя к посещению работы, неиспользовании или неудовлетворительном использовании средств защиты на рабочих местах: масок, перчаток, средств дезинфекции. Есть большое количество обращений от вахтовиков, которые не смогли выехать к себе в место постоянного проживания, но считают, что их нахождение в месте "на вахте" недостаточно обеспечено средствами защиты. Также были сложности у людей, которые готовы были поехать на работу, но не смогли своевременно оформить пропуск. Люди также жаловались на то, что отношения между ними заключаются без юридических форм, договоров и они теряют социальные льготы и выплаты, которые им полагаются. Вопросов много было и от тех граждан, которые пытались зарегистрироваться в качестве безработных, но не могли этого сделать, потому что обратной связи о получении их документов не поступало. Но буквально на днях вместе с руководством Роструда мы выработали алгоритм действий, и, если такие граждане обращаются к нам, мы теперь действуем через Роструд, и Роструд очень много сделал для того, чтобы исправить эту ситуацию. Мы видим, что таких жалоб стало меньше.

— В Москве и Подмосковье предусмотрена выплата гражданам, потерявшим работу из-за коронавируса — 19,5 и 15 тысяч. Если работодатель решил схитрить и отправил в отпуск без сохранения зарплаты, то как быть этим гражданам?

— Это грубое нарушение трудовых прав граждан, и в таком случае они должны обращаться к прокурору или в трудовую инспекцию. К сожалению, у инспекции есть ограничения в полномочиях, связанные со сроками проверки. Мы сейчас выступаем за то, чтобы эти сроки проверки были сокращены и у инспекции появились дополнительное право быстрее реагировать на эти грубые нарушения трудовых прав. Но в любом случае прокуратура надзирает за такими решениями, быстро на них реагирует и исправляет эти ситуации.

2 апреля 2020, 13:53

Инфографика

Господдержка россиян во время пандемии COVID-19Посмотреть