Леван Джагарян: Путин предложил средства ПВО России, выбор за Ираном

Посол России в Иране Леван Джагарян, возглавляющий российскую дипмиссию в Тегеране более восьми лет, в интервью корреспонденту РИА Новости по случаю Дня дипломатического работника рассказал о заинтересованности Тегерана в российской военной технике, напомнил о предложении президента Владимира Путина купить российские средства противовоздушной обороны и оценил перспективы сотрудничества Москвы и Тегерана в ядерной сфере.

— Власти России и Ирана неоднократно подчеркивали стратегический характер отношений Москвы и Тегерана, однако в первую очередь указывали на высокий уровень в политической сфере. В каких направлениях сотрудничества необходим дополнительный импульс и скачок?

— Прежде всего в торгово-экономической сфере. Я, как посол, неоднократно говорил и раньше, что нынешний уровень торгово-экономического сотрудничества — а он по объемам, думаю, достиг двух миллиардов долларов, это, может быть, лучший показатель за последние несколько лет — радовать нас не может. Потенциал двух стран гораздо больше, чем то, что мы имеем на сегодняшний день.

Профильные ведомства двух стран принимают активные шаги для того, чтобы эту негативную тенденцию преодолеть, но есть ряд трудностей. Откровенно скажу, что односторонние санкции США против Ирана, хотя мы их не признаем и пытаемся им противодействовать, тем не менее, хотим мы этого или не хотим, они объективно создают проблемы для нас и для иранцев.

Мы будем продолжать поиск выхода из ситуации. Решимость и готовность, политическая воля есть.

— Глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф в ходе визита в Москву в конце 2019 года пригласил коллегу Сергея Лаврова в Иран. Когда может состояться визит главы МИД России в Тегеран?

— Визит должен состояться до конца года. Сроки конкретные пока не согласованы. Повестка одна – она традиционная: двусторонние отношения, широкий спектр вопросов торгово-экономического, политического и культурного сотрудничества. Также региональная проблематика – Каспий, Афганистан, Сирия и другие проблемы, которые представляют взаимный интерес, где наши два дружественных государства активно взаимодействуют.

— Есть ли даты отложенного саммита Россия-Иран-Азербайджан, который ранее планировался на август 2019 года в Сочи?

— На этот раз мы являемся устроителями этого саммита, который в августе не состоялся. Теперь, я думаю, в Москве прорабатывают новые сроки проведения. Как только они будут определены, нам будут даны указания согласовывать их с иранскими партнерами.

— О примерных сроках саммита астанинской тройки пока тоже рано говорить?

— Мы тоже ждем, на этот раз вопрос уже к иранским партнерам. Они уже выражали готовность, подтверждали, что в Иране состоится саммит. Не знаю, в Тегеране (пройдет саммит – прим. ред.) или в одном из других городов этой страны. Они устроители, ждем от них конкретных предложений.

— Как вы оцениваете будущее ядерной сделки? Означает ли очередной этап сокращения Ираном ядерных обязательств, который Тегеран назвал последним в начале января, что соглашение фактически оказалось ненужным?

— Те пять шагов, о которых Иран объявил, имели вынужденный характер, потому что американцы грубо нарушили свои международные обязательства, в одностороннем порядке вышли из ядерной сделки, нарушив резолюцию СБ ООН 2231, и потом необоснованно стали обвинять во всех прегрешениях.

Действия, предпринятые Ираном, естественно, нас не радуют, но мы прекрасно понимаем, что они носили вынужденный характер.

Тем не менее все эти меры Ирана имеют обратимый характер – это раз. Во-вторых, к сожалению, наши партнеры по евротройке все время ограничивались одними разговорами. Иран ничего не получил от них взамен. Этот пресловутый механизм Instex (созданный ЕС специальный механизм по торговле с Ираном – прим. ред.) так и не заработал. Одни только разговоры, одни только обещания, стремление обвинить иранскую сторону. Я считаю, что это беспочвенно.

Мы сейчас видим, как швейцарцы буквально на днях запустили свой гуманитарный механизм, он заработал. Первая партия швейцарской гуманитарной помощи за счет иранских средств, которые были аккумулированы в швейцарских банках на иранских счетах, она уже поступила. Швейцарцы мало говорят, но что-то делают, а евротройка — они много говорят, но ничего не делают.

Что касается будущего ядерной сделки, ситуация очень сложная, но есть реальный шанс ее спасти, тут многое зависит от наших западных партнеров. У Жозефа Борреля переговоры с иранским руководством, посмотрим, какие будут результаты.

— Как проходит сотрудничество России и Ирана в ядерной сфере, есть ли планы по каким-то новым проектам? Каковы перспективы сотрудничества РФ и Ирана по стабильным изотопам с учетом приостановки реализации проекта на объекте в Фордо? Планируется ли визит главы Организации атомной энергии Ирана Али Акбара Салехи в Россию для урегулирования вопроса?

— На сегодняшний день пока в повестке дня вопрос о визите Салехи в Москву не стоит, насколько мне известно. По поводу нашего сотрудничества я всегда говорю, что Росатом и его проекты в Иране являются флагманом нашего торгово-экономического сотрудничества с Ираном. У нас сейчас очень много работы с ними: это вторая и третья очередь АЭС в Бушере.

Что касается Фордо. Они (иранские партнеры – прим. ред.) пустили гексафторид урана на этот объект – там два каскада с центрифугами, которые были предназначены под стабильные изотопы, но они все в одном помещении, в таких условиях проводить работы по производству стабильных изотопов технически невозможно.

Иранские партнеры это все знают и должны восстановить статус-кво, то есть очистить это помещение и подготовить его для того, чтобы можно было возобновить эту работу.

— В обозримом будущем это возможно?

— Сложно сказать, это вопрос переговоров экспертов двух стран. Пока неясно (когда конкретно возобновится совместный проект – прим. ред.). Я думаю, что ситуация прояснится по результатам ближайших контактов, которые мы ожидаем между профильными ведомствами Ирана и РФ – иранской Организации по атомной энергии и Росатомом.

— Иранская сторона говорила, что не планирует покупать российские ЗРК С-400, подчеркивая, что в целом опирается на свои возможности по производству вооружения и военной техники. Ситуация не изменилась?

— Им самим принимать решения (по поводу покупки ЗРК С-400 – прим. ред.), но когда был трехсторонний саммит РФ-Иран-Турция, наш президент предложил в присутствии господина Роухани и господина Эрдогана закупать С-300 и С-400, наши современные системы ПВО.

— Однако есть ли в целом заинтересованность у Тегерана в российской военной технике?

— Да, есть, конечно, потому что наша военная техника считается по праву лучшей в мире и самой недорогой в мире. Но в области ВТС с Ираном мы придерживаемся тех ограничений, которые наложены на эту страну в соответствии с международным правом – в соответствии с резолюцией (СБ ООН) 2231. Но эти ограничения имеют временной характер – до октября 2020 года.

— В Иране ранее заявили о намерении отправить в космос космонавта, однако указывали, что для этого понадобится помощь других стран, упоминалась Россия. Поступал ли российской стороне запрос от Ирана по этому вопросу?

— Ничего через посольство России в Иране не поступало. К нам никто не обращался.

— Готова ли Россия оказать содействие Ирану в этом вопросе, если подобная просьба поступит?

— Этот вопрос будет самым внимательным образом изучен.

— В октябре в Иране была задержана россиянка Юлия Юзик. Власти указывали на проблемы с визой, сама россиянка – на обвинения в связях с разведкой Израиля. К ней не было консульского доступа, после чего ее неожиданно отпустили. Представителям РФ намеренно не давали ее посетить? За счет чего удалось разрешить ситуацию?

— Как стало известно о ее задержании, у нас, естественно, были претензии к нашим партнерам в том, что они нас не информировали в установленном порядке – нотой о задержании. По инициативе нашего министра иранский посол, ныне уже бывший, (Мехди Санаи) был принят замминистра (Игорем) Моргуловым, и по итогам этой встречи он обещал, что иранская сторона предпримет все усилия, чтобы освободить ее в кратчайшее время.

Мы направили несколько нот, постоянно теребили МИД Ирана – мы напрямую не имеем права выходить на другие иранские структуры в обход МИДа – с требованием обеспечить к ней консульский доступ.

Пока вопрос прорабатывался, она была освобождена, пока они рассматривали, пока согласовывали. Вместе с тем когда у нее отобрали паспорт в аэропорту, ей надо было позвонить в посольство и сообщить об этом. Она этого не сделала.

То, что ее освободили быстро, я считаю, это заслуга руководства МИД России, посольство старалось активную роль играть. К тому же положительная атмосфера, дружественный характер российско-иранских отношений позволили нам совместными усилиями добиться скорейшего освобождения российской гражданки.