Кристоф Хойбнер: многие узники Аушвица сейчас испытывают дежавю

Более 200 узников концлагерей и гетто, делегации более 30 стран мира приедут в польский Освенцим на 75-ю годовщину освобождения нацистского лагеря Аушвиц-Биркенау. Аушвиц, который включал в себя лагеря Аушвиц-1 и Аушвиц-2 (Биркенау), а также 45 внешних лагерей, был крупнейшим и наиболее долго просуществовавшим нацистским лагерем уничтожения. Он стал одним из главных символов Холокоста. Около 1,4 миллиона человек, из которых около 1,1 миллиона евреи, погибли в Аушвице в 1941-1945 годах. Лагерь был освобожден 27 января 1945 года войсками Красной армии. В 2005 году Генеральная Ассамблея ООН установила 27 января как Международный день памяти жертв Холокоста. О том, что сегодня волнует бывших узников, существует ли угроза повторения ужасов нацизма и почему нужно решительно противостоять разжиганию ненависти в интернете, рассказал в интервью РИА Новости прибывший в Берлин вице-президент Международного комитета Аушвица Кристоф Хойбнер.

— Господин Хойбнер, в декабре прошлого года канцлер ФРГ Ангела Меркель впервые посетила бывший концентрационный лагерь Аушвиц. Она процитировала в своей речи слова бывшего узника Примо Леви, который сказал, что катастрофа "произошла один раз – значит, она могла бы повториться". Существует ли сегодня угроза повторения?

— Выжившие в течение многих десятилетий после освобождения исходили из того, что это не повторится и что мир действительно выучил урок. Их вера в обучаемость мира годы спустя уменьшилась, хотя они и надеются. Реалистический взгляд на то, что происходит в данный момент во многих странах, что касается правоэкстремистской ненависти, антисемитизма, действует на них отрезвляюще и убирает иллюзии. Реальность противоречит надежде. Многое, что происходит сейчас, становится для них дежавю... И вопрос, который они все время задают не себе, а окружающим людям, звучит так: достаточно ли серьезно вы относитесь к развитию, которое в данный момент происходит во многих странах? Понимаете ли вы, как быстро из снежного кома может возникнуть лавина? Мир тогда недооценил это развитие. Вы сегодня более реалистичны благодаря истории, более опытны и чутки, чем люди в те времена? Или вы находись в демократической спячке, так сказать?

— Но как можно противостоять этому? Мы видим, например, что правые популисты в Германии, которые пытаются открыто поставить под вопрос историю Второй мировой войны, преступления нацизма, пользуются значительной поддержкой населения. С другой стороны, есть ощущение, что эти высказывания не получают должного ответа.

— Вызовы со стороны такой партии в развитии ФРГ происходят впервые, потому что она действует в сердцевине населения. До сих пор нацисты, правые радикалы всегда были разрозненными группами в ФРГ, на краю общества. В настоящее время мы констатируем, что происходит некое сращивание, очевидно, это имело место уже снизу, а именно антисемитизм и праворадикальная ненависть или праворадикальная установка сращиваются с новыми антисемитскими и историко-ревизионистскими взглядами, о которых снова можно заявлять публично. Можно говорить громко о том, о чем в течение многих десятилетий только думали или обсуждали в очень узком кругу. Это настоящий вызов демократии. Было бы высокомерно говорить, что исчерпывающие и верные ответы на это уже есть. Но проблема определена, а это предпосылка для того, чтобы искать ответы. Некоторые ответы, которые находят сегодня, не очень умны, не слишком эффективны. Но это процесс, в котором мы находимся. И этот процесс развивается все быстрее и требует от нас все более быстрой реакции. Я считаю, что эта реальность сейчас очевидна и для политиков.

— В последние годы в Германии состоялись многочисленные процессы над экс-сотрудниками концентрационных лагерей. Многие из них очень стары, не совсем здоровы. Согласны ли вы с тем, что преступления нацизма не имеют срока давности, что все нацистские преступники должны быть осуждены?

— Как вы знаете, бундестаг (парламент ФРГ — прим. ред.) несколько десятилетий назад принял решение о том, что преступления нацизма не имеют срока давности. То есть преследование по ним вечно. И несмотря на это, это преследование стало одним из величайших скандалов в послевоенное время, который сейчас уже нельзя исправить. В течение многих десятилетий преступников не преследовали, только часть преступников предстала перед немецким правосудием. И для выживших это вечный юридический скандал, что может быть объяснено и тем, что многие юристы после войны сами были нацистскими преступниками. Это понятно, но для выживших возраст не является ограничением (для судебного преследования — прим. ред.), для них возраст также не является ограничением выступать в роли свидетеля. И если сегодня 80-летний или 90-летний становится обвиняемым, то для выживших речь идет не о мести. Речь идет о справедливости. Им важен не тот факт, чтобы старого человека на один день или одну неделю поместили в тюрьму после вынесения приговора, а то, что он предстал перед судом и был вынесен приговор, который получил юридическую силу. И в случае Гренинга (Оскар Гренинг был признан в 94-летнем возрасте виновным в пособничестве в убийстве не менее 300 тысяч заключенных Освенцима и приговорен к четырем годам лишения свободы – прим. ред.) это впервые было так, этот приговор был подтвержден в Верховном суде, и сегодня мы знаем, что каждый, кто служил в концентрационном лагере — неважно, какую службу и какие функции он исполнял, был в системе массовых убийств, участвовал в этих ужасных событиях — несет ответственность и вину. Знать об этом – малое утешение для выживших в связи с тем, как мало преступников действительно предстали перед судом.

— Свидетели тех событий, которые лично занимались разъяснительной, просветительской работой, уходят – мы остается с музеями, веб-сайтами, с интернетом, который, в принципе, является площадкой для самых разных мнений, вплоть до полной ерунды. Как продолжать в этой ситуации вести просветительскую работу на прежнем высоком уровне?

— Важно то, что вы назвали "мы остаемся". Мы остаемся свидетелями свидетелей. Задача ложится на наши плечи. И задача содержит также принятие реальности нынешнего мира, реагирование на нее. Те немногие, кто занимается экстремизмом, разжигает ненависть, распространяет фейковые новости в интернете, должны столкнуться с силой слова большинства, которое придерживаются другого мнения, но которое не слишком активно высказывается в интернете. Нужно объяснять это и молодым людям, просить их стать частью процесса, который касается их как отдельных личностей. То, что они постят (в интернете — прим. ред.), какие сообщения пишут, как они становятся услышанными и увиденными, важно для будущего этого общества и для будущего Европы и демократии.